...
Возлюбленному Господину Генриху, Божьей милостью прославленному королю Англии, герцогу Нормандскому и Гиеньскому, графу Анжуйскому – брат Тьерри, прежде главный прецептор ордена тамплиеров в Иерусалиме, шлет привет – и да хранит тебя Тот, кто хранит королей.
Знай, что Иерусалим, с цитаделью Давидовой, подчинился Саладдину. Сирийские христиане, однако, охраняли Гроб Господень до четвертого дня после дня св. Михаила, и сам Саладдин позволил десяти братьям-госпитальерам оставаться в госпитале на протяжении года, дабы заботиться о немощных… Иерусалим, увы, пал; Саладдин повелел сбросить крест, венчавший Храм Господень, и два дня его прилюдно попирали ногами и вываливали в грязи по всему городу. Затем он повелел, чтобы Храм Господень вымыли изнутри и снаружи, сверху донизу, розовой водой, и закон Магомета был провозглашен в четырех пределах Храма с громкими криками… [231]
Бохаддин, секретарь Саладдина, отмечает как весьма удачное обстоятельство, что священный город сдался султану самой благочестивой жизни и что Аллах вернул правоверным их святилище двадцать седьмого числа месяца регеб , в канун того самого дня, когда пророк Магомет осуществил свое знаменитое ночное вознесение из Храма, через семь небес к трону Всевышнего. Он также описывает священное собрание мусульман в Храме и торжественную молитву; торжествующие выкрики и рукоплескания; голоса, несущиеся к небу, заставляющие священные стены откликаться на звук благодарений и молитв всемилостивому Аллаху. Бохаддин восхваляет низвержение золотого креста и прославляет торжество ислама [232] .
Саладдин восстановил священный комплекс Храма таким, каким он был при первых мусульманских завоевателях Иерусалима. Бывшая христианская церковь Богоматери (она же мечеть Аль-Акса, она же Храм Соломона) была вымыта розовой водой и вновь приспособлена для религиозных служб мусульман. К западу от этого знаменитого здания, как сообщают арабские авторы, возвышалось построенное тамплиерами огромное здание, где они жили, а также зернохранилище и различные службы, которые скрывали значительную его часть. Большинство этих сооружений было разрушено султаном, чтобы освободить место для мусульман, собиравшихся на молитву. Некоторые новые постройки, воздвигнутые между колоннами внутри здания, были снесены, а полы покрыты богатейшими коврами. «Бесчисленные светильники, – говорит Ибн-Аладзир, – свисали с потолка; стихи из Корана вновь высекли на стенах; вновь слышался призыв на молитву; колокола умолкли; изгнанная вера вернулась в свое древнее святилище; благочестивые мусульмане вновь преклонили колени перед Богом Единым, и голос имама вновь послышался с возвышения, напоминая правоверным о воскресении и страшном суде» [233] .
В пятницу после взятия города армия Саладдина и толпы правоверных, стекавшихся в Иерусалим из всех земель Востока, собрались в Храме, на мусульманскую религиозную службу. Омад, секретарь Саладдина, бывший там, приводит интересное описание этой церемонии и проповеди.
...
В пятницу с самого рассвета, – рассказывает он, – все спрашивали, кому султан поручил проповедь. Храм был полон; собравшиеся нетерпеливы; все глаза устремлены на возвышение; уши открыты, чтобы внимать; сердца наши бились учащенно, и слезы текли по лицам. Отовсюду слышались громкие восклицания: «Сколь прекрасное зрелище! Какое собрание! Счастливы те, кто дожил до воскресения ислама!» Наконец, султан приказал законоучителю Мохэддину Абульмехали-Мухаммеду исполнить священные обязанности имама. Я немедленно вручил ему черные одежды, которые получил в дар от халифа. И он поднялся на возвышение и заговорил. Воцарилось молчание. Его слог был изящен и легок; слова красноречивы и прекрасны. Он говорил о достоинствах и святости Иерусалима, об очищении Храма; он напомнил о молчании колоколов и бегстве неверных священников. В своей хвале он упомянул халифа и султана и закончил всю речь стихами из Корана, в которых Аллах повелевает быть справедливым и совершать добрые дела. Затем он спустился с возвышения и вознес молитвы в михрабе. Сразу после этого прозвучала проповедь [234] .
Такая проповедь была произнесена Мухаммедом бен-Зеки.
...
Вознесем благодарность Аллаху, который силой своей воздвиг ислам на руинах многобожия; который управляет всем по воле своей; который разрушил все козни неверных и предуготовил торжество истины… Я молюсь Аллаху, который не оставил избранных своих; который даровал им победу и короновал их славой, который очистил свой святой Дом от мерзости идолопоклонства… Говорю я, что нет Бога, кроме Аллаха единого, высшего и вечного; не рожденного и не сотворенного. Говорю я, что Магомет – его слуга, его посланник и пророк, который рассеял сомнения, поразил многобожие и ниспроверг ложные учения…
О люди, возгласите благодарения Аллаху, возвратившему вам этот святой город после того, как он был во власти неверных сотню лет… Этот святой Дом Аллаха был построен и его основания заложены во славу Господню… Это святое место – жилище пророков, кыбла,к которой вы обращаетесь, творя свою молитву, место рождения святых, место откровения. Оно трижды свято, ибо ангелы распростерли над ним свои крылья. Об этой благословенной земле Аллах говорил в своей священной книге. В этом доме молитвы Магомет молился с ангелами, предстоящими Аллаху. Сюда обращаются все помыслы после двух святых мест [235] . Это завоевание, о люди, открыло вам врата рая, ангелы возрадовались, и глаза пророков сияют от счастья… [236]
Омад сообщает, что мраморный алтарь и часовня, воздвигнутая на священной скале в Храме Господнем, или мечети Омара, были снесены Саладдином, вместе с сидениями в алтаре для священников, мраморными статуями и всеми мерзостями, которыми христиане начинили святыню. Мусульмане обнаружили с ужасом, что франки вырубили куски из священного камня, или скалы, и отправили их в Европу. Саладдин повелел немедленно обнести камень железной решеткой. Он омыл его розовой водой, а Малек-Афдаль покрыл его великолепными коврами [237] .
После падения священного города и потери Храма в Иерусалиме тамплиеры перенесли главную резиденцию своего ордена в Антиохию, куда они перебрались с королевой Сибиллой, баронами королевства и патриархом Ираклием [238] .
Приведенное ниже описание состояния дел в немногих оставшихся христианских владениях сразу после завоевания Иерусалима было направлено вышеупомянутым братом Тьерри, главным прецептором Храма и главным казначеем ордена Генриху II, королю Англии.
...
Братья-госпитальеры храбро сопротивлялись сарацинам; они захватили два каравана и завладели вооружением и продовольствием, которые были вывезены сарацинами из крепости Фаба. И также – Карах, по соседству с Монт-Рояль, сам Монт-Рояль – обитель Храма в Сафете, госпиталь в Карахе, Маргат, и Кастеллум Бланкум, и земли Триполи, и земли Антиохии сопротивляются Саладдину… Со дня св. Мартина до дня обрезания Господня Саладдин непрестанно осаждал Тир, ночью и днем, бросая огромные камни из тринадцати военных машин. В день св. Сильвестра Конрад, маркиз Монферратский, расставил рыцарей и пеших воинов на городской стене, и снарядив семнадцать галер и десять маленьких судов, с помощью госпитальеров и братьев-тамплиеров вступил в бой с галерами Саладдина, и победив их, захватил одиннадцать судов, взял в плен главного адмирала Александрии и восемь других адмиралов, и убил множество неверных. Остальные мусульманские галеры, ускользнув от христиан, бежали к войску Саладдина: по его приказу их вытащили на берег и сожгли. Сам Саладдин, преисполненный печали, отрезав уши и хвост своего коня , объехал на этом самом коне все войско. Прощай! [239]
Тир доблестно сопротивлялся войскам Саладдина, пока не наступила зима, и тогда разочарованный султан, отчаявшись взять город, сжег свои военные машины и вернулся в Дамаск. В то же время начались переговоры по поводу возвращения из плена Ги, короля Иерусалимского, и Жерара де Ридфора, великого магистра тамплиеров. Одиннадцать (а, возможно, и больше) крупнейших городов и замков, еще остававшихся у христиан в Палестине, включая Аскалон, Газу, Яффу и Наплу, были отданы Саладдину в качестве выкупа за этих важных людей; и в начале 1188 г. великий магистр тамплиеров вновь встал во главе оставшихся военных сил ордена [240] .