Поиск
ПРИ ВИДЕ СТАДА СТРИЖЕНЫХ ОВЕЦ
Вот ветры сумрака летят со всех концов.
О овцы, о стада, народы, лязг зубов!
А где же ваша шерсть, плачевные бродяги?
Идете от своих овчарен вы, бедняги,
Под инеем, дождем вперед, вперед, вперед!
Вы всех питаете и — голодны! Народ,
Где все твои права? И душу кто похитил
Твою, о человек? О каменщик, строитель,
Где дом твой? Где умы, что воспитали вы,
Мужи ученые? Где женский стыд? Увы,
Я слышу, как звенят бубенчики вот эти.
О девы, где любовь? О матери, где дети?
Дрожи от холода, зубами лязгай, скот!
Шерсть ваша не для вас, она — доход господ.
Не для кого-нибудь, для них собака лает!
Ленивцы короли шерсть вашу состригают.
Не ваша ли судьба рабыня их сейчас?
Ведь шерсть священную бог сотворил для вас,
И в глубине души создатель проклинает
Дурные ножницы стригальщика. Он знает:
Добычей сильного стал слабый. О, грехи!
Но где ж священники, где эти пастухи?
Никто не защитит тебя, народ, о стадо
Мое любезное! Я знаю, что им надо:
Состригли шерсть — возьмут и мясо погодя.
Наступает ночь.
Порой они бегут… Сечет их бич дождя,
И кажется, что ждет такая же расправа
Не только их, но мысль, рассудок, правду, право.
Куда же следует, в ужасной тьме дрожа,
Угрюмая толпа? И кто ей сторожа?
Куда растерянно бежите по дороге,
О вы, овчарками искусанные ноги?
Не в сновидении ли это вижу я?
Зол ветер северный, он жалит как змея.
Не сам ли тайный рок враждует с бедняками?
Столь много ястребов зачем парит над вами?
И если черные есть ангелы среди
Такой кромешной тьмы, мне жаль их! Пощади,
О ветер! Сжалься, тьма! Ах, сколько здесь мученья!
Кто против бедняков в таком ожесточенье?
Пусть буре духи тьмы другой приказ дадут!
Пусть забавляется, коль хочет, ветер тут,
Играя космами могучего пророка;
Но бить убогого не надо столь жестоко!
Да, обвиняю я! Лишь по твоей вине,
О небо, свысока внимающее мне,
Здесь столько темноты. О, скорбь! Здесь все в тумане,
Все в заблуждении, в сомнении, в обмане.
Здесь ледяная пыль, дрожь, страх со всех сторон.
Темнота усиливается.
Кем послан этот вихрь? За мрачный небосклон
Сгинь, стадо бледное! Уходят и уходят…
Когда скрываются, что с ними происходит?
Они невидимы становятся для нас,
В рассеявшейся мгле теряясь с наших глаз;
В ночь, в бездну, голые, за этот склон без края
Они срываются, бесследно исчезая.
О толпы бледные! О черные стада!
Во мрак, где плыл ковчег, уйдите навсегда!
О, никакая скорбь с той долей не сравнится —
Вот так уйти в ничто, так с горизонта скрыться,
Оставив по себе лишь нечто вроде сна.
Необходимыми загадками полна,
Судьба — одна для всех, кто кровью истекает
И стонет, бедствуя. Увы, судьба решает
Закончить это все, рассеять все лучи
Исчезновением блуждающих в ночи!
РАЗМЫШЛЯЯ О СУДЬБЕ
Пощады просит все, что мыслит, возникает,
Трепещет, движется, живет и умирает.
Неошибающихся не было и нет;
И мучатся твои потомки, Иафет,
И слезы горькие льют все на этом свете:
Мать плачет над детьми, над матерями — дети.
Зачем так много мук, и бездна так страшна,
И догматы черны, и библия темна?
Мы грешны — вот в чем суть. Отсюда — мрак, мученья,
И преисподнями полны вероученья,
И бездна пред тобой отверста, человека
Рек «ужас!» — Элевзис, «проклятье!» — Рим изрек.
От тюрем до казарм, я говорю, повсюду,
От императоров до крепостного люда,
Взглянуть на хищников, взглянуть на вьючный скот, —
Повсюду ужас, месть, укусы, злоба, гнет!
Живому существу одно дается право
На судьбы скорбные. Грозит впотьмах расправа.
Приблизься — это ночь. Здесь ад — беги скорей.
Кто ангел? Люцифер. Кто смертный? Прометей.
СТРОЯТ ЦЕРКОВЬ
Архиепископ
Строители церквей, запомните, что двери
У храма быть должны прекрасны в высшей мере,
Чтоб в них легко втекал благочестивый люд.
Не только золото и бронза нужны тут, —
Брильянты, ониксы употребите в дело:
Для храма ничего прекрасным сверх предела
Не может быть. Фасад мы с вами возведем
Такой величественный, чтобы все на нем
Прочли «Иегова» как через вспышки молний.
Пусть благовеста гимн плывет, пространство полня,
И в душах у людей гремят колокола,
Чтоб старцев, и детей, и женщин дрожь брала
И чувствовал народ, что место, где стоит он,
Священно — этот дом на господа рассчитан.
Пусть будет неф высок, пусть будет склеп велик,
Чтоб отпущенья глас, хоть глухо, но достиг
До грешника, чтоб шло от алтаря звучанье
Раскрытого на нем священного писанья.
Трон для епископа и стойло для Христа
Установите здесь. И пусть, тепла, густа,
Лежит ковровая дорожка под ногами
Священников, что здесь, вот в этом самом храме,
Ваш искупают грех. Пусть люди всей душой
Поверят, что плывет во мгле корабль святой,
И да почудится им звездное сиянье,
Как сквозь листву лесов, как вечером в тумане.
Пусть здесь торжественно бормочут и кадят,
И пусть алтарь горит зловещим блеском лат —
Небесный разум здесь с земным пришел сражаться.
Без страха к господу не смейте приближаться.
Не надо мишуры и низменных даров.
Сказал царь Соломон, созвавши мастеров:
«Не стройте на песке, а стройте на твердыне».
И внял ему Хирам — и строил храм. А ныне
Послушайте меня. В невиданную смесь
Мощь Микеланджело объединятся здесь
И Рафаэлева невинность. На стене вы
Изобразите все: грехопаденье Евы,
И Моисея на Синае, и Христа,
Когда к Голгофе шел под тяжестью креста,
И величавейших гигантов низверженье,
И конницу в бою, и всадников смятенье,
Пир в Кане свадебный, и Валтасара пир,
И язвы Иова! Все, что дивило мир,
На фресках пусть горит с отчетливостью яркой.
Где мавританский свод сплетён с ломбардской аркой,
Пусть темнота картин и статуй белизна
Там чередуются. Ведь церковь быть должна
От бурь ограждена крепчайшими стенами.
Пусть церковь в праздники наполнится цветами.
Все, что идет с небес, находят люди там.
Король, задумавший украсить должно храм,
Голконду б расточил, и все ж бы не хватило.
Так расточайте же и злато, и бериллы,
И все, чему не быть добычей червяков.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: