Разумеется, духовенство свободно распоряжалось доходами церковных угодий.

В Тампле ситуация иная.

Никто не располагал средствами без санкции капитула.

И здесь были свои тонкости.

Капитул действовал в интересах ордена, но члены капитула не имели права тратиться на себя.

Шевалье не просил пощады на поле битвы (как и в кельтской «Красной Ветви») и, попав в плен, не предлагал выкупа: «ни камня, ни горсти земли».

Попадая в плен, тамплиеры, за редким исключением, честно соблюдали параграф устава.

Однажды пленный Великий магистр объявил: предлагаю пояс и кинжал. Он хотел сказать: обещаю не сражаться против вас.

Когда другого Великого магистра освободили под его слово, ему пришлось сложить оружие и стать «великим визитором».

От хрониста Жуанвиля известен такой эпизод: когда святой Людовик угодил в плен под Мансурахом, за него потребовали огромную сумму, которую невозможно было тотчас собрать. Но король Франции — это король Франции. Жуанвиль обратился к трезорьеру Тампля в городе Сент-Жан-д' Акр с просьбой о помощи. «Не имею права без санкции Великого магистра, — ответствовал трезорьер, — но у меня нет возможности защищаться, и я уступлю грубой силе».

Жуанвиль поднял алебарду, трезорьеру ничего не оставалось, как отсчитать выкуп за короля.

В этой шутке есть доля серьезности касательно строгой регламентации денежных средств ордена.

Святой Бернард хотел видеть орден богатым и богатым неисчислимо.

После основания Тампля Бернард препятствовал цистерцианским аббатствам приобретать земли, постройки, людей.

Подобное всячески обходилось, но факт знаменательный: аббат Клерво хотел ограничить богатство и влияние клерикального духовенства в пользу военно-монашеского ордена.

Богатый орден, бедные шевалье — это имелось в виду с самого начала. Любопытная амбивалентность. Вряд ли Гуго де Пейенс страдал особой бедностью или, к примеру, Годфруа де Сент-Омер, который отказал Тамплю обширные земли из своего феода. Да и Пейен де Мондидье, Аршамбо де Сент-Аман, не говоря уже о графе Гуго де Шампань, были состоятельными людьми.

Это не бедность, но отказ от собственности. Обездоленный, понятно, вызывает сочувствие. И надо, чтобы орден богател.

Такой изначальный и преднамеренный дуализм сыграл в будущем роковую роль.

Амбивалентность, дуализм, двойственность: братья гуляют по двое, вдвоем едят из одной тарелки.

Даже знаменитая печать Тампля — двое шевалье на одной лошади — напрашивается символом бедности, хотя здесь, возможно, манера ведения боя. Всадник в доспехах хорош на прямой атаке, но маневра ему не хватает: сидящий позади скрадывает «мертвые углы», отлично защищает партнера, особенно при четком взаимопонимании.

Вполне легитимны герметические аспекты «двуликого Януса», частые в религиозной иконографии. На королевских порталах соборов Шартра и Реймса изображение двух шевалье, скрытых одним щитом, — две фигуры за круглым ординаром о восьми лучах, согласно геральдике.

Богатство оправдано щедрой милостыней, меч и золото в помощь слабым и обездоленным. Служение — высшая добродетель.

Скорей всего, «военные параграфы» устава разработал Гуго де Пейенс. Это касается проведения кампаний, подробностей службы милитаров, экюйеров, оружейной прислуги, равно как прерогатив Великого магистра и крупных дигнитариев.

В нашем распоряжении только тот устав, который посчитали нужным опубликовать. К тому же оригинала нет, остались копии, переводы.

Многочисленные «тайные правила», открытые за последние четыреста лет, само собой, весьма ненадежны.

В начальный устав с течением времени вносились легкие модификации, известные как «ретрэты» о церемониале приема неофитов.

Трудно отыскать какой-либо иной орден с таким изобилием военных, социальных, религиозных задач. Вряд ли здесь достаточно опубликованного устава. Потому весьма вероятен компендиум секретных инструкций.

Загадка ли это?

Орден Тампля функционировал весьма активно в трех видах человеческой антрепризы: в культуре, коммерции, религиозной архитектуре.

Здесь факел передал святой Бернард. Миссия: выход за пределы сугубо клерикальные, расширение, секуляризация.

Социальные задачи: следовало не только накормить и защитить людей, не только развить коммерческие отношения, но и создать «инструмент» духовной эволюции, иначе останется человек «анималом вертикальным».

Генезис Тампля следует искать в религиозном строительном искусстве — тогда будет понятно, почему жезл, символ власти Великого магистра, есть «абакус» мастера компаньонов — строителей.

Подобное исскусство требует интуиции материала, дружбы руки с камнем и деревом — отсюда первичный смысл выражения main de gloire — рука славы. Каменотесы, каменщики, плотники должны обладать «разумом рук» — мануальной магией.

Это главное, хотя, разумеется, необходим компендиум знаний о породах и свойствах камня и дерева, о симпатиях и антагонизмах различных сопротивлений, напряжений, весов.

Не так уж много людей способно получить подобную «инициацию» — возможно, слово не слишком точно, мы его употребили за неимением адеквата.

Известно, Тампль протежировал строителям соборов, под его защитой братья-компаньоны в этот век жестокого угнетения виланов и мастеровых смогли реализовать свою жизнь. Однако такие братства сформированы вне ордена.

Судите сами: за двести примерно лет существования ордена только во Франции воздвигли более двухсот церквей — романских или готических, — не говоря об огромных прославленных соборах. Церквей лаических, то есть доступных всем и каждому.

Поразительно. Для единого Храма своего Соломон призвал на помощь чужеземных мастеров.

Миракль. Человеческий миракль.

Чудо, созданное целенаправленной волей: за шестьсот лет «продвинута», как сказали бы технократы, устойчивая, стабильная цивилизация.

Созданная, прежде всего, «промоцией» ручной работы.

И это после инвазий варваров. В эпоху деспотии не менее варварских суверенов.

Римская империя многого достигла, хоть и оторвала от привычных традиций покоренные народы. Материальная сторона была недурна — для римлян особенно. Pax romana обеспечил жизнь легкую и разного рода удовольствия. Несколько напоминает нынешнюю американскую цивилизацию. Человек вволю пил, ел, посещал цирк, но, безусловно, был обязан работать на государство.

Все это чувствуется в холодной монументальности зданий.

Ремесла процветали, разумеется.

И потом нахлынули орды варваров.

Одно время их именовали аллеманами: они явились из евро-азиатских степных просторов и на время скопились в Германии, вытеснив кельтские племенные союзы.

Варвары в буквальном смысле: жили военными становищами, не культивировали, не конструировали ничего.

Германский культурный массив, именуемый «Хальштат», датируется ранее их нашествия.

В течение трех веков волна за волной, орда за ордой опустошила, разграбила, источила устои Рима, ибо империя и без того запуталась в разврате и междоусобицах.

Согласно христианскому писателю Юлиану, Галлия, включая Цезальпинию, до германских инвазий насчитывала двадцать шесть миллионов населения, потом осталось миллионов двенадцать.

Выжить, спастись, скрыться — таков был модус вивенди трех веков Италии, Испании, Галлии.

После захвата территорий к шестисотому году турбуленции успокоились. В Галлии, к примеру, воцарилась такая система:

Всемогущие военно-варварские правители поделили землю, ценности, людей. Кто не с ними, постоянно рисковал жизнью.

Политика этих диригентов отличалась простотой: грабить, не созидать; созидать лишь крепости для хранения добычи.

И такое — до тысячного года и далее.

Голод и нищета гнались наперегонки, угнетение соревновалось с деструкцией, крестьяне, виланы сходились в разбойничьи банды.