- Вероятно, времени терять даром не будут, - отозвался Чэйн. - Того и гляди, вздернут всех на воздух…

- А разве ты не надеешься на помощь Патрика, образок которого носишь на груди?

- Патрик вряд ли прибежит спасать меня, но мексиканцы, узнав, что я католик, быть может, смягчатся. Хорошо бы достать образок, но я и пальцем не могу пошевельнуть.

- О, это сейчас можно устроить… Hola, senor! - крикнул француз, обращаясь к одному из гверильясов.

- Quien? (Кого зовешь?) - спросил тот, приближаясь.

- Usted su mismo! (Тебя самого!)

- Que cosa? (В чем дело?)

- У этого вот джентльмена, - продолжал Рауль по-испански, указывая на Чэйна, - карманы полны серебром…

Этих слов было достаточно. Гверильясы, почему-то забывшие обыскать нас, в один миг обшарили наши карманы, К сожалению, во всех наших кошельках, вместе взятых, оказалось не больше двадцати долларов. У Чэйна же, как нарочно не было ни цента. Пострадал за это Рауль, которому обманутый им гверильяс отплатил проклятьями и пинками. При обыске разорвали ворот куртки ирландца, и мексиканцы заметили католический образок.

Гверильясы пошептались о чем-то и слегка ослабили веревки ирландца.

- Благодарю вас за любезность, сеньоры! - сказал Чэйн. - Чувствую себя теперь гораздо лучше.

- Muy bueno! (Очень хорошо!) - ухмыляясь, проговорил один из мексиканцев.

- Да, muy bueno, клянусь честью, но я вовсе не обиделся бы, если бы мне было еще лучше… Не можете ли вы ослабить еще чуть-чуть веревку на этой руке? Она режет, как бритва.

Все невольно рассмеялись. Лишь один Линкольн лежал безмолвно.

Маленький Джек был положен рядом с охотником. Считая его слабосильным ребенком, мексиканцы связали его очень небрежно. Наблюдая за ним исподтишка, я заметил, что он украдкой выделывал разные фокусы, стараясь освободиться от уз. Но, должно быть, ему не удавалось это, потому что он вдруг застыл в неподвижности.

Однако, когда гверильясы занялись Чэйном и его образками, мальчик подкатился совсем близко к Линкольну. Один из мексиканцев заметил это и, схватив его за пояс, поднял на воздух и воскликнул:

- Mira camarados, qui briboncito! (Смотрите, товарищи, вот маленький негодяй!) И при дружном хохоте гверильясов он швырнул Джека точно котенка в кусты, где он и скрылся из наших глаз.

- Ох, чтоб мне провалиться на этом месте, если это не французишка Дюброск! - заорал вдруг Чэйн.

Я поднял глаза: передо мной действительно стоял Дюброск!

- А! Капитан! - насмешливо сказал он. - Comment vous porte-vous? Вы пожаловали сюда на охоту за птичками? К сожалению, они улетели из гнездышка…

Будь я связан только ниточкой, я и то бы не пошевельнулся, до такой степени меня поразило появление Дюброска и его злорадное сообщение. Мысль о том, что Гвадалупе несчастна, парализовала меня.

«Неужели, - подумал я, - она во власти злого духа?»

- А! Какая чудная лошадь! - воскликнул креол, подходя к моей лошади. - Это - чистокровный араб. Посмотри, Яньес! Если вы ничего не имеете против, я оставлю ее себе.

- Берите, - процедил сквозь зубы гверильяс.

Это был, очевидно, начальник отряда.

- Благодарю вас… Позвольте, капитан, - обратился он ко мне, - принести и вам благодарность за прекрасный подарок. Вы возмещаете мне потерю моего доброго мустанга, которого ты, негодяй, загнал неизвестно куда, sacre!

Последние слова относились уже к Линкольну и сопровождались сильным пинком в грудь.

Этот удар вызвал эффект, которого никто не мог ожидать. Линкольн разом вскочил на ноги, а веревки упали… Схватив лежавший возле карабин, он ударил им Дюброска по голове; француз тяжело рухнул на землю…

В тот же миг охотник был окружен мексиканцами, замахивавшимися ножами и саблями.

Однако, размахивая ружьем, он проложил себе таким образом дорогу и исчез в темноте, испуская вой, как раненый зверь.

Некоторые из гверильясов с криками ярости кинулись за ним.

Послышались выстрелы и новые крики…

Дюброска отнесли в ранчо. Он был без чувств…

Мы все еще не могли понять, каким образом освободился наш товарищ, когда один из гверильясов, подняв обрывок веревки воскликнул:

- Carajo! ha cortado el briboncito! (Этот маленький негодяй перерезал веревки!) - Он побежал в кусты, куда был брошен Джек. Мы затаили дыхание, ожидая услышать вопли безжалостно убиваемого мальчика. Сердца наши замерли.

- Рог todos santos! Se fue! (Клянусь всеми святыми! Он убежал!) - донесся голос гверильяса.

- Ура! - рявкнул Чэйн. - Вот так молодчина наш Джек!

Гверильясы бросились в погоню за мальчиком, но скоро возвратились ни с чем…

Нас разъединили, так что мы не могли говорить друг с другом. К каждому был приставлен отдельный часовой.

Возвратились и те, которые гнались за Линкольном. Из их разговоров можно было заключить, что им не удалось поймать ни охотника, ни Джека.

Гверильясы совещались о чем-то около ранчо - мы чувствовали, что там решалась наша судьба. Наконец совещание окончилось. Мексиканцы начали готовиться к отъезду. Наших лошадей увели куда-то, вместо них вывели оседланных мулов. Нас посадили на них и крепко привязали к седлу. Сверху на каждого накинули серапе, глаза завязали. Труба подала сигнал к походу, послышался стук копыт, и мы почувствовали, что наши мулы тронулись в путь…

Ехали всю ночь. Не будь глаза наши завязаны, нам непременно выхлестало бы их ветвями, то и дело ударявшими нас по лицу. Шуршание листьев и треск сучьев, стегавших нас со всех сторон, доказывали, что мы едем посреди густого леса. Веревки глубоко врезались в тело. Руки и ноги затекли.

Под утро мы, судя по движению мулов, очутились в горах. Мы то поднимались, то опускались. Затем все поехали гуськом, - значит, попали в ущелье.

Рауль ехал впереди меня, и от времени до времени мы перекидывались несколькими фразами.

- Как ты думаешь, Рауль, куда это нас везут? - спросил я его по-французски.

- В гасиенду Сенобио. По крайней мере, я надеюсь на это…

- На что же тут надеяться?

- Потому что если мы попадем к нему, то, может статься, и не будем повешены: Сенобио - человек благородный.

- Ты знаешь его?

- Знаю, капитан! Я оказывал ему кое-какие услуги насчет контрабанды.

- Как, он контрабандист?

- Да… В этой стране контрабанда не считается особенно бесчестным делом. Ею живут сами чиновники. Надо же чем-нибудь вознаградить себя за плохое жалованье!… А Сенобио, можно прямо сказать, - контрабандист первой руки.

- Так ты думаешь, что мы попали в руки именно отряда Сенобио?

- О, да! Попадись мы Харауте, то давно бы уже наши тела болтались в воздухе перед гасиендой дона Косме. Этот поп-разбойник не дает спуску своим врагам. А если бы ваш покорный слуга попал к нему в руки, то, смею вас уверить, что он был бы повешен вдвое скорее, чем любой другой пленник…

- А почему же ты думаешь, что нас захватила гверилья, Сенобио?

- Я знаю Яньеса. Это один из офицеров Сенобио, он командует этим отрядом. Удивляюсь только, что он увез нас, несмотря на то что с ним находился Дюброск. Быть может, кто-нибудь сумел расположить его в нашу пользу.

Это замечание заставило меня задуматься.

- Да, я не ошибаюсь, - заговорил снова Рауль, проехав несколько времени молча. - Мы едем по горе, которая находится на берегу реки Сан-Хуан.

Действительно, через несколько минут мулы вступили в воду.

Рауль заговорил снова:

- Да, это Сан-Хуан; я узнаю каменистое дно. И вода должна быть в это время года как раз такой глубины…

Брызги летели выше головы. Вода доходила до наших седел. Хотя мы находились под тропиками и солнце пекло - вода была холодна, как лед. Это происходит оттого, что река питается снегами Орисавы.

- Ну, теперь я знаю наверное, куда нас везут, - продолжал Рауль. - Сейчас мы выедем на берег. Тут очень скользко. Берегитесь, капитан!…