Но когда она вошла в их шикарный номер, ее удивлению не было предела. В ее мозгу как бы работала камера, чтобы запечатлеть еще одну картину к уже имевшимся там двум, которые никогда не изгладятся из ее памяти: Хьюберт, занимавшийся любовью с его меланхоличным помощником в своей художественной галерее, и Руперт, грязно насилующий Хьюби.

Но ей пришлось признать — красавец Тони Нэш с темными волосами и бесподобная блондинка Мими Лере представляли собой более красивую и живописную картину, чем те две, давние, запечатлевшиеся навечно. На выставке фото этому снимку можно было бы дать название «Секс как движущая сила поэзии!»

Тони совершенно разочаровал Нору. Она считала, что он мог бы быть более оригинальным, а не вываливать на нее все старые клише: «Это все ерунда и ничего не значит… Ты же знаешь, что так иногда случается… Это никак не связано ни с тобой, ни со мной… Ты же знаешь, как я к тебе отношусь… Это случилось только раз и никогда больше не повторится…»

Затем он начал:

— Это не моя вина. Ты знаешь, как мне было одиноко, я так боялся, что мне придется идти на похороны. Я не понимаю, почему ты отсутствовала две недели, чтобы уладить этот пустячок с Хьюби? Боже ты мой, можно подумать, что обрушилась вся империя! Что, черт возьми, ты делала все это время? Если бы ты была здесь, как тебе и положено было быть, ничего бы не случилось!

Потом наступила третья стадия, когда он попытался переложить всю ответственность на саму сексуальную кошечку. Он старался очернить ее характер и даже саму ее привлекательность, видимо надеясь, что это будет приятно Норе и сможет ее немного успокоить!

— Она просто — шлюха! Она приползла ко мне на рассвете и практически взломала дверь. Она рассказала какую-то странную историю: будто бы она завтракала в «Поло Лонж» с каким-то продюсером, но этот говнюк опоздал, а она была голодна, и не хочу ли я позавтракать вместе с нею? И прежде чем я мог понять, в чем дело, она сорвала платье. Эта французская сучка даже не удосужилась надеть на себя трусы, и что оставалось делать человеку? Но поверь мне, в постели она совсем не фонтан — она просто лежала, как мешок. Как она могла заработать титул самой сексуальной бабы во всем мире, я этого просто не понимаю. Даже сообщения о красоте ее тела весьма преувеличены! У нее слишком большая задница, а ее сиськи уже отвисли…

Последние три или четыре утверждения его исповеди были весьма далеки от истины, как успела заметить Нора, и еще раз подтвердили ей, что и вся история о том, как Мими рвалась к ним в номер утром, была откровенной ложью. Богиня киношного секса, которую Нора видела своими собственными глазами в постели со своим неверным мужем, когда настежь открылась дверь спальни, вовсе не лежала в кровати, как куль. Наоборот, она давала представление, которое только подтверждало правильность присужденного ей молвой титула!

Что касается знаменитого тела, Нора могла поклясться, что оно было великолепно. Она имела возможность хорошо разглядеть его, когда секс-бомба, увидев жену партнера, одним движением, как струя маслянистого пахучего лосьона для ванны, и такая же холодная, как замороженное шампанское, выскользнула из грешного ложа, проплыла через комнату так грациозно, как это смогла бы сделать только пантера из джунглей. Мими быстро подобрала свое белое душистое платье и накинула его на себя одним легким движением, всунула голые ноги в туфельки на высоких каблуках. Потом она так же плавно подошла к туалетному столику, взяла серебряную головную щетку Тони и пригладила огромную копну волос, растрепанную любовными утехами и чужими подушками. Нора не могла не признаться, что мастерское представление, какое выдала им француженка, было таким же безупречным, как и ее великолепная фигура.

Закончив причесываться, Мими швырнула дрожащему и испуганному Тони щетку и поплыла к двери, где Нора — жена, которой по сценарию еще предстояло высказаться, — быстро освободила ей дорогу, чтобы звезда могла выйти, не встретив никакой помехи!

Но прежде чем уйти, Мими выдала прекрасную заключительную реплику. Ничего подобного Нора никогда не слышала ни в одной пьесе, ни в одном фильме. Сначала она просияла великолепной белозубой улыбкой и потом грудным голосом сказала:

— Не беспокойся, дорогой… Это было прекрасно, но это не война…

И с этой фразой величественно отбыла, оставив расстроенного Тони, который бурчал:

— Что это значит, черт побери?

Нора сказала:

— Мне помнится, что был французский офицер, который сказал это, наблюдая за атакой пехоты в Балаклаве. Но мне также кажется, дорогой, что Мими так оценила твою сексуальную потенцию!

После того как Тони несколько пришел в себя, извинился и искренне, как только мог, пообещал, что в будущем такое никогда не повторится, он решил было, что все в порядке и обо всем следует забыть. Тогда Норе пришлось объяснить ему, что их брак потерпел фиаско. Тони никак не мог и не хотел этому поверить.

— Из-за такого мелкого недоразумения? Ты должна мыслить шире. Разве нам плохо было вместе? Прекрасное время, столько удовольствия и радости. Мы прекрасно ладили друг с другом, не так ли? — Тони умолял Нору, он это делал так же, как делал бы на его месте Хьюби, если бы в очередной раз напроказил.

— Но радость куда-то ушла, Тони. Может, мы хорошо проводили время, но брак наш не удался!

Потом Нора предложила: коль скоро они поженились в Штатах, и развестись здесь же.

— Почему бы тебе не поселиться в Неваде, где вся процедура займет только шесть недель? Тебе нравился Лас-Вегас — игра, шоу, все эти яркие огни, ты сможешь развлечься в то время, как будет проходить бракоразводный процесс. Тебе не придется просто сидеть и ждать, что же будет с картиной. Если начнет двигаться картина, ты сможешь начать над ней работать.

Нора видела, что в целом идея насчет Лас-Вегаса привлекает Тони, но он цеплялся за какие-то детали:

— Ты так рассуждаешь, как будто это пара пустяков. Все не так просто… Мне кажется, что это неправильно…

— Я виню в этом только себя — я не разглядела, что все было неправильно до того, как мы поженились. Мне следовало быть умнее, нужно было понять, что не выходят замуж просто для того, чтобы хорошо провести вместе время!

Он долго и нудно думал над ее высказыванием, потом повеселел:

— Слушай, у меня великолепная идея! Почему бы тебе не поехать со мной в Лас-Вегас, пока будет двигаться наш развод? Мне там одному будет так грустно.

Нора расхохоталась:

— О, Тони, мы не можем быть мужем и женой, но я уверена, что мы всегда будем хорошими друзьями. Я думаю, что если наш брак и не был самым великолепным, то у нас будет самый великолепный развод!

Нора жила в Меррилли уже больше двух месяцев, когда к ней приехал Тони. В каждой руке у него было по бутылке шампанского из Калифорнии.

— Только не говори, что ты привез шампанское прямо из Калифорнии, из Штатов. И что мы отмечаем, наш развод?

— Да. Я подумал, что мы должны выпить за конец моей калифорнийской катастрофы именно калифорнийского вина. И ни в коем случае не французского. Ты сама понимаешь, почему я стараюсь избегать всего французского теперь. — Тони засмеялся, и Нора улыбнулась ему. Она была рада, что он сумел сохранить свое чувство юмора.

— Ну, расскажи мне все про твою катастрофу, — попросила Нора после того, как вылетела пробка из первой бутылки и они устроились у огня.

— Сначала ты. Как дела у тебя и Хьюби?

— У меня все довольно тоскливо. Я пытаюсь как-то свести концы с концами, стараюсь починить хлев, чтобы держать несколько коров джерсейской породы. Что касается Хьюби, то его жизнь никак не назовешь скучной. Он и несколько его, как бы это поизящней выразиться, не самого примерного поведения друзей снова вытворили нечто. Они тайком выбрались в город и вели себя как идиоты в местном пабе.

— О, Нора, когда ты наконец поймешь, что ребята всегда останутся ребятами!

— Я постараюсь запомнить это, если ты расскажешь мне, что же случилось с моим мальчиком в Голливуде?