У нее был к нему еще один вопрос: что же он придумал такого интересного, что помогло спасти его бесценную студию в 1956 году, когда родилась Сэм. Не пришлось ли ему для этого жениться на матери Саманты?

Но самым интересным и более пикантным вопросом был такой: что же на этот раз фокусник вытащил из своей бездонной шляпы, чтобы опять спасти свою студию от банков?

Потом она посмотрела на мужчину, за которого вышла замуж в такой спешке. Он спал глубоким и спокойным сном человека с чистой совестью. Нора спросила себя: в чем же его секрет? Состояла ли его сила в прагматизме, в том, что он так верил в себя и в правильность дела, которому служил? Верил в свою возлюбленную студию? Нора вспомнила строчку из стихов, выученных ею, когда она была еще молода и неопытна.

«Как сильно я люблю тебя? Дай я сосчитаю на пальцах…»

Нет, подумала Нора, последняя строка неправильная, нужно так: «Давай я пересчитаю все твои уловки!..»

34

Нора начала ремонт с комнаты Сэм, чтобы она была готова к тому времени, когда девочка приедет на весенние каникулы. Она не упускала ни одной даже самой маленькой детали, используя любимый цвет Сэм — зеленый как основной колер в гамме отделки комнаты. Она хотела, чтобы комната стала воплощением мечты любого подростка. Когда все было закончено, всего за два дня до того дня, когда должна была прибыть Сэм, Нора привела Т. С. в комнату, чтобы он сам осмотрел ее.

Он спокойно улыбнулся:

— Очень мило.

— Это все, что ты можешь сказать?

— А что ты хочешь, чтобы я сказал, — засмеялся он. — Подскажи, и я все повторю. Ты же знаешь, что я выполняю все твои просьбы.

— Ты очень вредный человек. Скажи, что комната просто прекрасна и что Сэм она очень понравится.

— Я скажу, что комната прекрасна, но я не могу сказать, что Сэм она понравится, потому что это не так. Ей никогда не будет нравиться то, что связано с тобой. Раньше, когда я встречался с ней, она первым делом интересовалась женщинами в моей жизни. Она всегда ревновала меня, как сумасшедшая, она всегда боялась, что я снова женюсь. Сейчас, когда я это сделал, она будет тебя ненавидеть, что бы ты ни делала для нее!

— Конечно, она будет ревновать. Ты — единственный человек в ее жизни! Естественно, что ей будет неприятна любая женщина, занявшая место твоей жены в доме ее матери и в сердце ее отца! Мы должны рассеять ее страхи — ты своей любовью, а я просто своей настойчивостью. Я не собираюсь отступать, пока не завоюю ее сердце, а я не люблю проигрывать.

— Не рассчитывай на это. Она — суровая девица!

Конечно, Сэм — твердый орешек, подумала Нора. Люди, которые привыкли полагаться только на себя, становятся жесткими. Сэм всегда была одинока — ее постоянно отсылали в школу, почти никогда не брали домой. К тому же ее отец был странным образом холоден к ней.

— Может, мы вдвоем сможем несколько смягчить Сэм. Будет хорошо, если пока она будет здесь, ты постараешься проводить дома больше времени. Тогда мы будем вместе и, возможно, превратимся в настоящую семью.

Он прищурил глаза и обнял Нору:

— Конечно. Как насчет того, чтобы втроем съездить в Диснейленд?

Нора слегка улыбнулась. Т. С. считал, что пошутил, но она-то мечтала съездить в Диснейленд, просто ей всегда не с кем было туда съездить. А ехать одной так неинтересно!

Нора надеялась, что Т. С. поедет с ней в аэропорт, чтобы встретить самолет, но он позвонил за десять минут до того, как она должна была выезжать, чтобы сообщить, что не сможет поехать с ней.

— Но я постараюсь быть дома вовремя, и мы поужинаем все вместе.

Поэтому она поехала в аэропорт вместе с Олафом, шофером, который работал у Т. С. уже несколько лет. Нора была счастлива, что с ней был Олаф, потому что, когда Сэм узнала, что отец не приехал ее встречать, она вместо того, чтобы расплакаться, крепко обняла Олафа. Поре пришлось отвернуться, чтобы никто не видел ее слез.

«Бедная девочка!»

Сэм была рада видеть Олафа, потому что он олицетворял что-то постоянное в ее жизни. Он всегда встречал ее, когда она прилетала в Лос-Анджелес, и она знала, что он к ней хорошо относится.

Когда Олаф пошел за багажом, Нора спросила у Сэм, как прошел полет, и Сэм ответила:

— Мне не понравилось. Они показывали картину, которую я видела уже два раза, кормили какой-то гадостью, и стюардессы очень нахальные!

«И это все? Но в этом нет ничего страшного. Подумай, самолет мог бы разбиться и все могли сгореть!»

Как только они сели в машину, Сэм начала жаловаться, что ей холодно. Нора выключила кондиционер, но Сэм сразу же открыла окно, заявив, что задыхается. Потом она начала нюхать воздух, все ее лицо перекосило, пока Нора не спросила ее, в чем дело. И Сэм ответила ей вопросом на вопрос:

— Что за отвратительные духи у вас? Вы должны знать, что, имея такие деньги, которые дает вам отец, вы можете подобрать себе духи с менее тошнотворным запахом. Может, когда вы душитесь, они начинают так гнусно пахнуть?

Наконец, она улыбнулась, в восторге от собственною остроумия.

— Происходит химическая реакция, я где-то читала об этом.

Нора вцепилась ногтями себе в руку и смогла улыбнуться.

— Как интересно, — не правда ли?

Они уже почти выехали на скоростное шоссе, когда Сэм потребовала объяснить, что же сделала Нора, чтобы Т. С. не приехал ее встречать? Почему он не приехал в аэропорт?

Нора была изумлена тем, как долго ее падчерица готовилась, чтобы задать свой оскорбительный вопрос.

Да, ей предстояло нелегкое время.

Она поняла, что Сэм понравилась комната. Нора прочитала выражение удовольствия в ее зеленых глазах. Сэм также вздохнула с удовлетворением, прежде чем вспомнила, что следует наморщить нос и гордо встряхнуть волосами.

— Вы так явно обыгрывали основной цвет! Так неинтересно! Впрочем, мне кажется, что женщина вашего происхождения никогда не сможет понимать разные оттенки чувств, цвета…

— Мое происхождение?

— Да, я уже все знаю обо всех ваших замужествах и о вашем страшном скандале. Мне рассказала мать Джоди Торнтон. У всех девочек в школе весьма информированные мамаши. И теперь я в курсе всех деталей ваших браков.

Нора засмеялась:

— Только очень мало информированная персона тринадцати лет от роду может считать, что она что-то знает о том, что происходит в семье, как бы много сплетен она по глупости ни слушала об этом браке!

— Я знаю все! И это не просто сплетни. Я проверяла кое-какие даты, и еще я точно знаю, что один плюс один — два! Поэтому я точно знаю, что происходило, когда вы были замужем за этим актером и жили в Голливуде в первый раз, — теперь ее голос стал обиженным и не таким злобным.

«На что намекает этот бедный, измученный ребенок?»

— И что же происходило?

— Был 1957 год, и вы его обманывали — это был тот самый год, когда моя бедная мать совершила самоубийство. И вы знаете, как она это сделала? Она, черт возьми, перерезала себе горло и умерла от потери крови. И вы знаете почему? — Сэм говорила все громче и громче, пока не начала просто вопить. — Потому что мой отец изменял ей, пока она была больна! Эта женщина была очень красивой и достаточно хитрой, чтобы использовать его тоску и переживания по поводу болезни моей матери.

Потом Сэм бросилась на кровать, прямо на красивое, в цветах покрывало и вмиг замочила его потоком слез. Нора подбежала к кровати, чтобы обнять и успокоить девочку, но Сэм отпрянула от нее.

— Не прикасайтесь ко мне! Вы — та женщина, которая соблазнила моего отца, вы виноваты, что моя мать убила себя! Я знаю все!

— Это неправда, моя милая! Я тогда не была знакома с твоим отцом. И ты не можешь знать, была ли у твоего отца связь с кем-либо в то время. Ты не должна верить злобным сплетням, которые распространяют девчонки в школе. Они получают информацию из третьих рук, от людей, которые даже не знали твоей матери.

Сэм повернулась и посмотрела на нее глазами, полными страдания и слез.