Приведенные результаты свидетельствуют о накоплении леволатеральных признаков и при возбудимой форме психопатии. В обзоре приводились данные о том, что большинством зарубежных авторов эмоционально-волевые нарушения при психопатиях связываются с пренатальными поражениями мозга. Отечественные исследователи также придерживаются этой точки зрения ( Смулевич , 1983).
Рассматривая психопатический склад личности как постоянное и врожденное свойство индивидуума, в основе которого лежат экзогенно-органические повреждения мозга в пре– и перинатальных периодах развития ( там же ), можно полагать, что леволатеральные признаки, выявляемые при психопатиях, являются следствием таких поражений. Этот факт, как и данные исследования олигофренов, могут подтверждать предположения о большей уязвимости левой гемисферы (у мужчин) при наличии патогенных факторов и определенной «предиспозиционной» готовности. Вместе с тем, это также позволяет сблизить (в определенном отношении) такие нозологии, как «олигофрения» и «возбудимая психопатия», что объясняет нередко встречаемые в практике случаи низкого уровня интеллектуального развития у психопатических личностей, а также наличие эмоционально-волевых расстройств при олигофрениях, что заставляет клиницистов прибегать к двойному диагнозу. Выше уже были приведены данные о том, что значимых различий в распространенности сочетаний латеральных признаков между возбудимыми психопатическими личностями и олигофренами в наших исследованиях выявлено не было.
Как уже отмечалось, обращение психологов к изучению мотивов поведения, механизмов регуляции действий и особенностям целеобразования у психопатических личностей обусловлено методическими трудностями и малой эффективностью традиционного патопсихологического подхода при изучении данной нозологии. При апробации предложенного нами показателя устойчивости выбора (УВ) цветовых стимулов были получены данные, свидетельствующие о значительном снижении устойчивости выбора и о слабости регуляторных процессов у возбудимых психопатических личностей по сравнению с нормой ( Москвин , 1987, 1990).
Таким образом, эмоционально-волевые нарушения при психопатиях, описываемые в психологической литературе в терминах «нарушение подконтрольности поведения» и «нарушения опосредования», «неумение разводить разноуровневые цели» и «неадекватность прогнозирующих функций» и ряд других, вероятнее всего обусловлены выявленным у психопатических личностей дефицитом левополушарных функций ( Москвин , 1990). Можно также отметить, что достоверных различий по моторным функциям ноги между возбудимыми психопатическими личностями и здоровыми испытуемыми мы не обнаружили, хотя некоторые зарубежные авторы указывают на наличие таких особенностей ( Porac, Coren , 1981).
Особенности в представленности латеральных признаков были выявлены также и у подростков, страдающих энурезом, что может быть связано с явлениями минимальной мозговой дисфункции и измененными межполушарными отношениями ( Лебединский, Марковская, Лебединская и др., 1982).
Приведенные данные свидетельствуют о перспективности дифференциально-психофизиологического подхода (с учетом особенностей функциональных асимметрий) к таким традиционным объектам изучения патопсихологии, как олигофрения и возбудимая форма психопатии, а также при исследовании подростков с проявлениями энуреза, где часто наблюдаются проявления ММД.
Полученные результаты указывают на преимущество здоровых лиц с левым ведущим глазом в процессах решения ЗПЗ, что совпадает с представлениями о преимуществах правого полушария в обработке зрительно-пространственной информации. Вместе с тем, для «левоглазых» мужчин с интеллектуальной недостаточностью этот фактор оказался малозначимым, напротив, они обнаружили более низкие показатели при сравнении их с результатами латеральной подгруппы ППП. Неравнозначность выполнения «левоглазыми» ЗПЗ (по показателям продуктивности) в норме и при интеллектуальной недостаточности, на наш взгляд, может быть объяснена только неравнозначностью природы самой «левоглазости» в обеих выборках: в первой группе она, скорее всего, обусловлена генетическими факторами и отражает парциальное доминирование зрительных отделов правого полушария в рамках индивидуальной вариабельности; во второй группе («интеллектуальный дефицит») «левоглазость» также связана, видимо, с относительным доминированием правых зрительных отделов мозга, однако, вероятно, не вследствие генетических факторов, а из-за пренатальных поражений и недостаточного развития соответствующих отделов левого полушария. Если признать правомерность таких рассуждений, то эти факты могут свидетельствовать в пользу теории о гетерогенности факторов латерального предпочтения и подтверждать наличие генетической и патологической «левоглазости». Эти данные дают основание с осторожностью относиться к результатам тех исследований, которые рассматривают феномен ведущего левого глаза только как фактор предрасположенности к психическим заболеваниям ( Берус, Журавлев, Мямлин , 1998).
При рассмотрении роли правополушарных функций в процессе переработки зрительно-пространственной информации, представляют также интерес половые и онтогенетические аспекты этой проблемы. Работы Л.И. Леушиной, А.А. Невской, М.Б. Павловской (1985) позволили выявить роль правого и левого полушарий при обработке зрительной информации. У здоровых испытуемых (правшей) изучалась точность опознания криволинейных и простых фигур, предъявляемых тахископически в левые и правые поля зрения. Было установлено, что опознание формы стимула в левом полушарии происходит на основе признаков, инвариантных к местоположению и величине, то есть путем классификации. В правом же полушарии опознание изображения происходит на основе структурного подхода. На основе проведенных исследований авторы пришли к выводу, что в обработке зрительной информации принимают участие две сходные, но не идентичные системы, связанные с разными полушариями, при этом левое полушарие использует дискриминантный метод (классификационный), а правое – структурный ( Леушина, Невская, Павловская , 1985). Дискриминантный метод обнаруживает преимущество при оперировании знакомыми зрительными образами. Структурный же метод, реализуемый правым полушарием, сложнее и преобладает при переработке характеристик, имеющих нестандартные и сложные формы вариабельности, чаще используется при описании новых и незнакомых объектов.
Исследование онтогенетического аспекта этой проблемы также показывает преимущественную роль правого полушария в решении ЗПЗ, которая обнаруживается у мальчиков уже в 6 лет, хотя у девочек отсутствует даже в 13 ( Witelson , 1976). Дальнейшее исследование в этом направлении Д.А. Фарбер и Т.Г. Бетелевой (1985) позволило установить, что присущее правому полушарию неинвариантное описание изображения отчетливо выражено уже в дошкольном возрасте. Классификационный, инвариантный тип опознания, характерный для левого полушария взрослых, формируется более длительно и не является зрелым даже в подростковом возрасте. Согласно модели М. Аннет ( Annett , 1964), правое полушарие созревает раньше, чем левое, и в первые годы жизни является более активным по сравнению с левой гемисферой. Данные Д.А. Фарбер и Т.Г. Бетелевой (1985) дают основания говорить о том, что структурный метод опознания, реализуемый правым полушарием и проявляющийся уже в раннем возрасте, филогенетически является более древним, что может подтверждать выдвинутое предположение о преимущественной специализации левого полушария для функционального обеспечения филогенетически более поздних образований ВПФ ( Москвин , 1990). В последующем эту точку зрения стали поддерживать и другие авторы. Это отражено, например, в эволюционном правиле В.А. Геодакяна о первоначальной локализации новых функций в левом полушарии в процессе филогенеза ( Геодакян , 1993).
Представляет интерес также вопрос о вкладе лобных долей в осуществление перцептивной деятельности. Д.А. Фарбер и Т.Г. Бетелева (1985) полагают, что предпосылки для функциональной асимметрии первичных сенсорных процессов имеются с момента рождения ребенка и что в течение первых лет жизни происходит усложнение морфофункциональной организации проекционных корковых зон, приводящих к совершенствованию механизмов анализа отображения. Авторы считают, что «свойственный правому полушарию механизм полного структурного опознания изображений формируется в период от момента рождения до 5–6-летнего возраста» ( Фарбер, Бетелева , 1985, с. 134). Вместе с тем, сформированность инвариантного (левополушарного) типа опознания была выявлена лишь у отдельных 13-летних подростков и коррелировала с данными о морфофункциональном созревании лобных отделов коры к 14–16 годам. По мнению авторов, «переход на классификационный инвариантный тип опознания, по-видимому, определяется созреванием у этих подростков переднеассоциативных отделов коры левого полушария, проявляющимся в возникновении реактивности поздних фаз ВП этих областей» ( там же , с. 135). Из этих данных может быть сделан вывод о большей значимости функций левой доли (у мужчин) в реализации классификационного типа опознания. Как уже отмечалось, по нашим данным также была выявлена значимость фактора правого показателя пробы «перекрест рук» в процессе решения ЗПЗ у мужчин независимо от варианта латерального фенотипа. Двухлетнее исследование Н. Сакано ( Sakano , 1982) 500 испытуемых 12–13 лет показало, что неустойчивость латентной рукости тесно связана с плохими интеллектуальными показателями (по данным интеллектуальных тестов и в связи с показателями школьной успеваемости). Во время шестилетнего лонгитюда 60-ти испытуемых 9–15 лет наиболее низкие показатели также наблюдались у детей с неустойчивостью латентной рукости. Наши данные позволяют считать, что правый показатель пробы «перекрест рук» (как внешний индикатор парциального доминирования левых лобных отделов) является фактором, способствующим более продуктивному решению перцептивных задач у взрослых мужчин независимо от их латерального фенотипа, как в норме, так и при интеллектуальной недостаточности ( Москвин , 1990, 2002).