Меня не тошнит, когда я это слышу, наверное, только благодаря застрявшему где-то внизу пищевода и отдающего легкой изжогой кофе.

- Наташь, а вот скажи мне…

- Да.

- Чем бы мне себе помочь… ну, знаешь, от усталости, от ощущения безысходности… Знаешь, навевает иногда…

- Чаще бывай со мной, мой сладкий. И прекрати так пахать. От работы кони дохнут, и мы живем не чтобы работать, а работаем, чтобы жить. Странно, что ты – такой большой мальчик, - это еще не понял.

Снова кладу трубку не прощаясь. Вроде как раздраженно, хотя мне просто плевать на эту сучку. Меня беспокоит то, что я не могу разобраться в порядке своих дальнейших действий. Мне ничто не подсказывает выхода. 

Встаю. Меряю шагами комнату. Замираю. Смотрю в окно. Слева нелегально торгует овощами массивная тетка неопределенной национальности. Ее сажают на эту точку снова каждый раз после того, как наряд ППС собирает ящики и увозит с собой. С нее взятки гладки, а хозяин точки – грузин – нигде не расписывается, и у него все в порядке. 

По газону не спеша прогуливается бабуся с собачкой. Мило до отвращения. 

На бетонной дорожке поодаль сидит с сигаретой на корточках девушка. Точнее – гоп-леди с отекшим личиком и выпирающими сзади из-под грязных джинсов розовыми трусами-стрингами, вероятно, той же свежести, что и джинсы. Она плачет, даже рыдает и кричит что-то стоящему над ней представителю того же контингента. Мужик в ответ кивает. Курит. Молчит. Леди встает, и они уходят.

Спустя минуту рядом с домом проходит парень – светловолосый, в очках с черной оправой, худой. Он одет в толстовку с огромной улыбающейся зубастой рожей. Слушает что-то в наушниках и подпевает. Мне кажется, он смотрит в мою сторону, и рожа тоже смотрит, а это не предвещает ничего хорошего. Секунда, две – и я закрываю штору. 

На меня теперь давит не только ощущение ошибки откуда-то со стороны спальни, но и паранойя от возможного внимания к моей квартире снаружи. Мне страшно.

Снова звонок. На это раз – обещающий стать наименее приятным. Я четко понимаю, что сегодня рабочий день, а, значит, я должен был уже появиться в офисе своей маленькой фирмы – дистрибьютора торгового оборудования для мелких торговых сетей. Я не появился по понятным мне причинам. Но сделать эти причины понятными моему боссу мне вряд ли удастся.

- Ну и где тебя носит? 

Игорь Петрович – истинный начальник отдела. Отсутствие какого-либо винтика в структуре функционирования отдела – это для него катастрофа вселенского масштаба, этакий уход под воду десятка «Титаников» сразу, вне зависимости от реального масштаба проблемы. Я отодвигаю трубку от уха, немного опасаясь, что он сможет меня через нее втянуть.

- Игорь Петрович, ей-богу, забыл Вам отзвониться. Я заболел.

- Мать твою, да ты видел, сколько времени? Опять пьяный что ли дома засел?

- Ну почему «опять пьяный», - начинаю семенить в поисках верного решения. – Я бы Вас не подвел в столь ответственный момент, просто у меня серьезные проблемы с давлением…

- Газов в заднице что ли? Ты понимаешь, как Тимур сейчас за тебя жопу рвать будет на переговорах с «яблочниками»?

- Игорь Петрович, мне очень плохо стало. Скорую вызывали. Я и справку могу Вам показать, - вру напропалую, надеясь, что сработает. – Начало давление скакать, потерял сознание дважды, жена была в панике, вот сделали укол, прописали таблетки…

- Так поэтому что ли она тоже не вышла? Меня Тамара вот тут просила узнать, что с ней самой.

Надо сказать, что моя жена работает этажом ниже меня, в другом отделе нашей фирмы. Да и устроила на эту должность меня именно она – то есть, дала авторитетную рекомендацию. Возможно, именно ее стараниями меня не уволили, когда я уже после пяти месяцев работы умудрился проспать из-за жуткого бодуна, когда моя любимая была в командировке. 

- Ну, она со мной.

- А дай-ка ей трубочку, будь так любезен. У нее телефон выключен.

- Да она как раз пошла в аптеку за лекарствами, Игорь Петрович, а телефон у нее в сумке – ну эти крутые аппараты, они же садятся за час. Ну, я же не могу сейчас за ней побежать, я и сидеть-то не могу толком, так плохо.

- Че-то ты темнишь, - начальник бурчит, но уже без былой спеси.

- Принесу справки. И когда к терапевту и невропатологу схожу, тоже принесу, клянусь Вам.

- Да засунь их себе поудобнее эти справки. Чтобы завтра же вылечил свое давление и сидел в офисе, понял?

- Обязуюсь, чего бы ни стоило, Игорь Петрович.

На этот раз трубку кладет собеседник. Но мне только того и надо было. В конце концов, он остановился на смеси недовольства и стыда за то, что наорал на больного человека. Абсурдно, и Станиславский вряд ли был бы мной впечатлен, но эффективно.

Снова включаю телевизор. Идет какой-то российский сериал. Выключаю звук, тупо смотрю на экран. Трижды повторяю про себя «Отче наш», надеясь на чудесное прозрение. Не помогает. 

Я решаюсь зайти в спальню, потому что мне нужно предстать перед своим страхом лицом к лицу. Больше никто мне в этом не поможет, и я должен быть сильным. Открываю дверь. Меня покачивает от того зрелища, которое предстает передо мной, но я усилием воли заставляю себя вступить внутрь, подойти ближе к нашему семейному ложу. 

Я обращаю внимание на то, что на полу рядом с кроватью действительно лежит iPhone жены, за который еще нужно платить кредит в течение добрых четырех месяцев, тогда как за мой Galaxy он уже выплачен. На телефоне жены потеки крови. Видимо, он упал с прикроватной тумбочки в процессе нашего последнего контакта, либо, уже умирая, моя любимая хотела позвонить и попросить кого-то о помощи, но ей это не удалось. А я просто не понимал, что делал. А, может, я этого и не делал? Но квартира определенно была закрыта, а у меня на руках были следы крови, и я, в первую очередь, отмыл их и снял с себя грязную, в бурых пятнах футболку Nike, приобретенную когда-то в дисконте Nike за копейки и одел вместо нее обычную хлопчатобумажную футболку какого-то казахского производства. Так что, вариантов того, кто перерезал горло моей жене, немного. С кошкой тем более все понятно. С учетом того, как она меня раздражала и сколько царапин от нее не зажило и по сей день, не было ничего удивительного в моем срыве и на нее. 

Я замечаю, что явно еще и душил жену перед тем, как убить окончательно с помощью ножа. Меня мутит. Хочу что-то проверить, хотя сам не понимаю, что. Прикасаюсь к шее жены, и мои пальцы тут же украшаются ярко-красными пятнами ее крови – конечно, не той, что уже запеклась, а вновь брызнувшей из какого-то сосуда от нажатия. Я одергиваю руку, ощущаю тошноту. Жалею, что вообще решил проверить ее тело – от этого никакой пользы. Бегу в ванную. Тщательно отмываю руки сначала мылом Safeguard, потом добавляю на них Sanitelle, потом пользуюсь гелем для душа Palmolive, который своим цитрусовым ароматом должен помочь отвлечься мне от мысли, что на моих руках только что была кровь моей жены. Закрываю рычажный смеситель IDDIS. Молча смотрю, как вода с обильной пеной заканчивает свой уход в канализацию через раковину. Смеситель, силу своих широких, массивных форм и современного дизайна, довольно контрастно смотрится рядом с кафелем советского типа девяностых еще годов укладки, который я все никак не могу сменить на приличный, современный. Я много раз присматривал что-то интересное в Kerama Marazzi, но то руки не доходили купить желанный материал, то финансовое положение мешало проявить инициативу. В общем, вожделенный ремонт так и остался за бортом нашей семейной жизни.

Посмотревшись в зеркало, замечаю, что что-то не так с лицом. И точно – как и говорила жена, моя кожа опять подсыхает. Понимаю, что использовать какой-нибудь вшивый AVON для нее жутко и бессмысленно, и надо купить хотя бы какое-нибудь испытанное Garnier’овское средство, а лучше – что-нибудь из Shiseido, его недавно нахваливали в одном шоу по России.