— Роман, это случайно не советник президента? — спросил он своего напарника, сидевшего в караульной. Тот разговаривал по телефону и не услышал вопроса. Мужчина тем временем подошел к узкому проходу рядом с будкой.

— Добрый вечер, — решительно сказал он. — У меня назначена встреча с президентом на восемь часов.

— Будьте добры предъявить документы, — нервно проговорил охранник.

— Мне они ни к чему, — отрезал мужчина. Он остановился и вынул сигару изо рта. — Меня зовут Песков.

— Да. Но все равно надо предъявить документы, — ответил охранник, отчаянно краснея.

Песков прищурился, потом взгляд его смягчился:

— Понимаю, ты просто выполняешь свои обязанности, сынок. Позови-ка сюда начальника службы безопасности и скажи, что пришел Песков.

Не успел растерянный охранник ответить, как из караулки выглянул его напарник.

— Добрый вечер, господин советник президента. Вы снова на вечернюю встречу с президентом? — спросил он.

— И тебе доброго вечера, Роман, — ответил Песков. — Только в позднее время нам с президентом и удается поговорить.

— Пожалуйста, проходите.

Песков шагнул было вперед, потом остановился.

— Значит, у вас тут новичок, — кивнул советник президента в сторону пытавшегося его задержать охранника, потом обменялся с ним крепким рукопожатием. — Продолжай в том же духе, сынок! — сказал он и неторопливо направился к Кремлю.

Хотя Яков Песков и проработал в Москве большую часть жизни, он никогда не придерживался протокола. В высших кругах российской политической элиты отставной адмирал славился прямолинейностью, с которой долгие годы управлял НИИПИ. Песков изрядно удивился, когда президент попросил его заменить неожиданно скончавшегося кандидата на пост советника президента. Пескову не хватало политической жилки, однако он понимал, что на этой должности сможет многое сделать для защиты окружающей среды и океанов, которые так любил, и потому предложение принял.

Став советником президента, Песков изо всех сил избегал протокольных условностей и заставлял нервничать службу безопасности, которая частенько теряла его из виду. Будучи ярым поборником здорового образа жизни, Песков регулярно бегал трусцой по парку без всякой охраны. В любую погоду Песков неспешно шагал в Кремль по улице, предпочитая глоток свежего воздуха душному салону автомобиля. Он даже на собрания Госдумы добирался пешком, и сопровождавшим его сотрудникам службы безопасности приходилось изрядно попотеть, чтобы угнаться за ним.

Песков миновал еще один контрольно-пропускной пункт в западном крыле, после чего был препровожден в кабинет президента. Он вошел через северо-западную дверь, пересек застеленную синим ковром комнату и сел наискосок от президента, расположившегося за своим столом. Только тогда бывший адмирал внимательно посмотрел на главу государства и вздрогнул.

Президент Григорий Словин явно был не в форме. В прошлом независимый кандидат, слегка напоминавший Жириновского и внешностью, и характером, он выглядел так, словно неделю не спал. Под красными глазами набухли мешки, лицо посерело и осунулось. Он мрачно уставился на Пескова, и тот поразился, насколько неунывающий и улыбчивый президент стал не похож на себя.

— Григорий, ты прямо-таки горишь на работе, — озабоченно заметил Песков.

— Что поделаешь, — устало ответил президент. — У нас тут черт-те что творится.

— Я слышал в новостях, что цена на бензин взлетела до двухсот долларов за баррель. Последствия нефтяного кризиса оказались довольно болезненными.

Нефть в России закончилась еще пять лет назад. И бывшей стране-поставщику нефти и нефтепродуктов пришлось покупать нефть самой.

В ответ на санкции Запада Иран совсем прекратил поставки, а забастовка рабочих в Нигерии свела экспорт африканской нефти практически к нулю. Однако больше всего по России ударила Венесуэла — ее непредсказуемый президент внезапно приостановил поставки нефти. Цены на бензин и дизельное топливо поднялись до небес, и в стране возник острый дефицит.

— Худшее еще впереди, — заметил президент, бросил на стол конверт и жестом велел Пескову открыть его. — Письмо от премьер-министра Канады. Их парламент принял закон, направленный на сокращение выбросов парниковых газов, так что, по всей вероятности, они прикроют большую часть разработок нефтяных песков Атабаски. И поэтому премьер с прискорбием сообщает, что вплоть до решения проблемы выброса углекислого газа экспорт нефти в Россию будет приостановлен.

Песков прочел письмо и медленно покачал головой:

— Эти месторождения дают нам порядка пятнадцати процентов импорта нефти. Удар для экономики будет поистине сокрушительным.

Недавний скачок цен тяжело отозвался на России. Когда на северо-восток страны обрушились морозы, а запасы топлива иссякли, сотни людей замерзли насмерть. Авиалинии, грузоперевозчики и прочие транспортные предприятия оказались на грани банкротства, сотни тысяч людей лишились работы. Экономика страны катилась в пропасть, и общественность винила во всем правительство, которое не смогло сбалансировать спрос и предложение.

— Злиться на канадцев смысла нет, — сказал президент. — Закрыть Атабаску — жест благородный, особенно с учетом глобального потепления, которое идет значительно интенсивнее, чем прогнозировали ученые.

Песков кивнул.

— Я только что получил доклад НИИПИ. Океаны нагреваются гораздо быстрее, чем предполагалось, и так же стремительно растет уровень воды. По всей видимости, процесс таяния полярных шапок не прекратится. Представить невозможно, насколько сильно изменится климат на Земле в результате подъема уровня Мирового океана.

— Будто других проблем у нас не хватает! — пробормотал президент. — Вдобавок, мы столкнулись с потенциально необратимыми экономическими последствиями. Глобальная антиугольная кампания набирает обороты. Многие страны всерьез подумывают объявить бойкот российским и китайским товарам, если мы не перестанем работать на угле.

— Проблема в том, — заметил Песков, — что угольные электростанции, крупнейший источник парниковых выбросов, также производят половину потребляемого нами электричества. Кроме того, в России самые большие запасы угля в мире. Положение у нас почти безвыходное.

— Не уверен, что экономика страны переживет международный бойкот, — тихо ответил Словин, откинулся на спинку кресла и потер глаза. Глава государства выглядел вконец измотанным. — Боюсь, Женя, мы дошли до предела. Если срочно не предпринять правильных шагов, нам грозит не только экономическая, но и экологическая катастрофа.

Напряжение росло, проблемы накладывались одна на другую, и Песков видел, что все это уже сказывается на здоровье президента.

— Выбор нам предстоит непростой, — ответил Песков. Ему было жаль президента, которого он считал близким другом, и адмирал добавил: — Ты не сможешь справиться с этим в одиночку, Григорий.

В усталых глазах президента вспыхнул гнев.

— Может, и не смогу. Однако не моя в том вина! Мы шли к этому последние лет десять, или даже больше, и никто не нашел в себе сил действовать. Предыдущее руководство только и делало, что поддерживало нефтяные компании, а на исследования возобновляемых источников энергии шли жалкие крохи! То же самое и с глобальным потеплением. Дума был слишком озабочен защитой угольной промышленности и совершенно не думал об окружающей среде. Все отлично знали, что в один прекрасный день наша экономическая зависимость от экспортной нефти погубит нас, и вот этот день настал!

— Недальновидность прежнего руководства не подлежит сомнению, — согласился Песков. — Москва никогда не славился особым мужеством. И все же ради российского народа мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы исправить ошибки прошлого.

— Ради российского народа, — с тоской повторил президент. — И что я скажу людям? Извините, что мы прятали голову в песок? Мы верили, что нефти хватит надолго? Простите, но теперь у нас ужасающая нехватка топлива, гиперинфляция, безработица и экономический кризис? Ах да, еще весь мир хочет, чтобы мы перестали сжигать уголь, так что сидеть вам без света?