Мужчины продолжали разговаривать, не замечая ее. Все как один одеты в дорогие костюмы, пьют виски и обсуждают экономический кризис с его последствиями. У всех на лицах – самодовольство и презентабельность, и ведут они себя так, будто ее здесь нет. Напыщенные ублюдки!

С одной стороны – шампанское, тихий блюз, полумрак одурманивали ее, и в тоже время неизвестность слегка напрягала. Скорей бы все закончилось!

Катрин подошла и плюхнулась рядом.

– Какой из них мой? – спросила Вика.

– Не помню. Отстань! Они все одинаковые, как пешки, – пожала плечами Катрин.

– Почему они с нами не разговаривают?

– О чем с тобой разговаривать? Сиди и пей. Хочешь еще шампанского?

Вика согласилась, и они двинулись к барной стойке. Лысый уже ушел, и девицы сидели одни.

– Не хотите пройтись на показе в субботу? – спросила Элка. – Мы с Риткой согласились, а потом нас пригласили в другое место.

– Еще бы! – ответила Катрин.

– Хорошо, тогда я скину смс-ку. Конечно, дизайнер с прибабахом, но вам-то что? Серж Алмаzoff. Слышали?

– Где-то слышала, – ответила Катрин.

Незаметно Вика влила в себя еще пару-тройку шампанского, в голове у нее зашумело. Мужчины тоже уже прилично выпили: голоса стали громче, и чаще звучал смех.

Похоже, дело движется к развязке. Интересно, как нас будут разбирать?

В этот момент Элке позвонили и, уставившись на Вику, она принялась описывать ее по мобильному: типаж, цвет волос, цвет глаз…

– Какой размер ноги? – спросила Элка. – А рост? А объем…

Вика почувствовала себя посудомоечной машиной, выставленной в супермаркете.

– Завтра вам нужно подойти до обеда, – сказала Элка и дала адрес.

Лысый подошел к Катрин и что-то шепнул ей на ушко. Она ткнула локтем в бок Вику:

– Вон твой. Тот, что стоит у камина. Только не перепутай.

Выделить его среди остальных было не так просто. Пожалуй, единственное, что отличало от прочих, так это рыжая бородка, типа эспаньолки, которая его совсем не украшала. Зачем, спрашивается, рыжим курносым мужикам эспаньолка?

Подойдя к нему, Вика улыбнулась. Он, молча, взял ее за локоть, и они двинулись по коридору. Из-под опущенных ресниц Вика разглядывала его, но ничего не могла прочесть по лицу: простоватому и раскрасневшемуся от алкоголя.

«Только бы без всяких извращений…»

Он открыл дверь и, включив свет, спросил:

– Как тебя зовут? Меня – Игорь.

– Вика.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросил он.

– Мартини.

– Иди в душ, а я пока приготовлю.

Ванная комната была отделана розовым с золотом кафелем, сбоку стоял розовый умывальник с золоченым краном, а в другом углу – розовая ванна. Вика включила воду и принялась разглядывать стоящие на полке бутылочки с кремом, соли для ванны, скрабы…

Смешав лавандовую и розовую соль, она, не спеша, залезла в теплую воду. Через пять минут раздался стук в дверь:

– Если хочешь, я принесу тебе мартини, – сказал Игорь.

– Было бы здорово, – ответила Вика.

Он принес ей бокал с мартини и уселся на кромку ванны. Они пили и болтали о всякой ерунде: о погоде, селебрити, Катрин, которую он неплохо знал. Интересно, что означает «неплохо знать Катрин»? Вика не стала уточнять, но была уверена, познакомились они в постели. Уж точно не в библиотеке.

Вике уже надоело мокнуть в ванной, но Игорь продолжал разговор.

Как ее бесят эти разговорчики перед трахом! Почему просто не завалить? Зачем такое долгое вступление? Эти избитые фразы, абсолютно несмешные шутки, от которых она должна смеяться, но ей не выдавить и улыбку. Почему не может быть все честнее и проще? Уверена, что гопник, снявший блондинку в лакированных ботфортах, даже не представился, а тут такая прелюдия…

Или это моральная подготовка? Так уже вода остыла, пока он морально подготавливается!

И чтобы не сидеть в ванной до утра, Вика попросила:

– Ты не подашь мне полотенце?

Завернув в розовое полотенце, Игорь помог ей вылезти из ванной. Выключив свет, он тут же взгромоздился на нее и запыхтел – тяжелый и горячий. Вика лежала под ним, не шевелясь, чувствуя себя мухой, запутавшейся в паутине. Для проформы она немного постонала, вслед за ней застонал Игорь. Все было быстро и благопристойно – почти супружеский секс.

– Тебе понравилось? – спросил он.

– Да, – соврала Вика.

Стоя под струей горячей воды, она тщательно намылилась. Ей хотелось смыть прикосновения Игоря, то же самое хотелось сделать с памятью – смыть воспоминания…

Как мерзко! Зачем о сексе так много говорят? Разве это может нравиться? Может, причина не в сексе, а в партнерах? Никого из них она не любила – вот в чем дело. Так продолжаться не может! Она больше не в силах притворяться!..

Проснулись они от звонка мобильного. С утра Игорь захотел еще разок, и Вика подчинилась. Утренний секс тоже длился недолго. После него быстрый душ, когда же Вика вернулась в комнату, то деньги уже лежали на платье.

В коридоре Игорь спросил:

– Тебя подвезти?

– Спасибо, не нужно, – ответила Вика.

– До следующей встречи! – попрощался Игорь.

До какой встречи? Не нужно никаких встреч! Вика ничего не ответила, лишь кивнула головой.

Выезжая со стоянки, Вика уже подсчитывала, что в первую очередь стоит оплатить, а что подождет. Как бы она ни выкраивала, так или иначе много чему придется подождать. Она двинулась на заправку.

– Полный бак?

– Да.

Разглядывая себя в зеркале переднего вида, Вика прокомментировала:

«Красивая кукла без угрызений совести…»

Настроение поганое. В такие дни у нее была своя терапия – она прокручивала историю самоубийства. Каждый раз, пройдя через придуманную смерть, ей еще сильнее хотелось жить.

Смерть – самый важный вопрос в нашей жизни, в ней сокрыта главная тайна. И разгадаем мы эту тайну, лишь встретившись со смертью лицом к лицу.

Смерть может быть красивой и отвратительной. Тленной и вечной. Смерть – самое главное наше шоу…

Каждый из нас родился, чтобы умереть. Но мы должны успеть вспыхнуть как можно ярче в тот короткий период, что нам отпущен судьбой. Вспыхнуть красиво дано не каждому, как и умереть…

Умирать нужно тоже красиво, как это сделала Мария Стюарт. Она сумела так тщательно подготовиться к своему уходу, что даже ее враги признали себя побежденными. Главное, чтобы смерть не застала тебя неподготовленной…

Неожиданно черный «Range Rover» слева ломанулся ей наперерез, Вика едва успела притормозить. Что за ишаки у нас на дорогах?!

– Еще чуть-чуть и… я бы разгадала эту тайну, – усмехнулась Вика.

Руки и ноги у нее дрожали от страха. Ей не хотелось умереть такой уродливой смертью.

Вика представила себя, зажатую, как в тисках, в расплющенной машине, пока спасатели выжигают дверь автогеном. Потом бесформенной кучей лежащую на асфальте, на утеху глазеющим прохожим. И в конце равнодушные санитары, приехавшие с опозданием, прикрывают ее белой простыней…Только не так! Это противоречит ее концепции!

Вика притормозила у своего подъезда. Пока она доставала почту, дверь соседней квартиры открылась, и в коридор вышла старуха с мелкой брехливой собачкой и подозрительно посмотрела на нее. Старая карга! Только и делает, что шпионит за соседями.

Вика прошла на кухню и принялась варить кофе. За окном – муть, на столе лишь диетические галеты и ничего, чтобы чуть-чуть скрасило это упадническое настроение. Допив кофе, она открыла газету. На стол высыпались рекламные буклеты. Вика собрала и выкинула в мусорку – это самое подходящее место для них…

Реклама – это всегда дополнение комфорта к уже имеющемуся комфорту. Все в доме можно настроить, обустроить, освежить, а клей пустоты это скрепит. Можно и себя – омолодить, избавить от перхоти, секущихся волос – и на мгновение стать счастливым. Но завтра предложат новое средство, которое будет спасением от всего и без него жизнь, кажется, обречена на провал. Тот кто верит рекламе, тот сам себя обманывает, и ему никогда не выскочить из замкнутого круга. Ведь это бегство от пустоты в себе, которую хочется заполнить любой ценой…