Госпожа Алисса прошла в амбар, взглянула на Вала и отдала приказ Деби отпустить всех.

— Немедленно отнесите мальчика в комнату Гермеса. Как вы могли оставить его здесь в таком состоянии? За кого вы меня принимаете?

— Госпожа, вы не можете требовать, чтобы я…

— Отпустите всех! — Госпожа Алисса посмотрела на Роксану и заговорила по-гречески. — Я думаю, вы имеете влияние на своего двоюродного брата, не так ли? — Она повернулась к Кайану. — Вы не перережете нас, когда мы ляжем спать?

— Нет, госпожа, уверяю вас, мы не станем этого делать. — Кайан ответил тоже по-гречески. — Но почему вы…

— Мы поговорим потом. Этот мальчик…

— Его зовут Вал, — сказал Кайан.

— Юному Валу требуется врачебная помощь и ванна. — Госпожа Алисса сердито глянула на своих слуг. — Ну, что вы стоите? Сейчас же отнесите этого мальчика…

— Это мой сын. Я сам отнесу его.

— Как вам угодно! — Женщина хлопнула в ладоши. — Деби! Где ключи? — Она нагнулась и позвала кошку, которую пытался поймать Юрий. — Вот ты где, Ярха.

Кошка прыгнула ей на руки и потерлась о ее щеку.

Деби снял кандалы, в которые был закован Кайан. Когда Вала развязали, Кайан взял мальчика на руки. Он посмотрел на Тиза и взглянул на Роксану.

Она сразу поняла, что Кайан хотел, чтобы Тиза тоже освободили. Повернувшись к госпоже Алиссе, она улыбнулась и сказала:

— Этому воину тоже требуется помощь. Можно мне отвести его к остальным?

Пожилая гречанка недоверчиво посмотрела на мускулистого бактрийца.

— Вы уверены, что он умеет вести себя?

Роксана рассмеялась. Одноглазый, жилистый и покрытый шрамами Тиз легко мог вызвать беспокойство у женщин.

— Даю слово, что вашему дому никто не причинит вреда.

— Я тоже даю слово, — сказал Тиз, криво улыбнувшись.

Роксана умолчала, что грань между преступником и тем, кто борется за свободу, очень тонка. Даже избитый, не спавший много дней и голодный Тиз, вооруженный мечом, легко смог бы дать отпор трем наемникам госпожи Алиссы.

Она познакомилась с Тизом лишь вчера, но знала, каких героев рождала земля Бактрии и Согдианы. Эти люди были рядом с ее отцом и отразили нападение македонцев Александра. За два года Александр прошел могущественную Персию и нанес поражение величайшей армии мира, но ему потребовалось еще два трудных года, чтобы победить Оксиарта и его воспитанных в горах воинов.

То, что такой доблестный воин, как Тиз, был беззаветно предан Кайану, говорило о многом. Кайан был благородного происхождения, но завоевал право вести воинов в сотне битв. Такую верность мог снискать лишь тот, кто превзошел своих солдат в мужестве, силе и смелости.

— Я переживаю не за имущество, а за своих служанок, — призналась госпожа Алисса. — У этого человека хитрый вид.

— Да, он хитрец, — ответил Кайан, — но честный хитрец.

— Отведите его к больным товарищам, — сказала Роксане госпожа Алисса. — Скажите слугам, чтобы обеспечили ему наилучший уход. И попросите, пожалуйста, моего врачевателя, чтобы он сразу занялся мальчиком. — Ее глаза сузились. — Но если Тиз причинит кому-то неприятности, вам всем не поздоровится. — Она указала на темнокожего юношу. — Ты отведешь их в комнату Гермеса.

— Да, госпожа.

— А тебе, мальчик, похоже, нужно принять ванну и поесть.

Юрий посмотрел на отца.

— Спасибо, госпожа, — сказал Кайан. — Это ему не помешало бы.

Держа Вала на руках, он прошел вслед за слугой к дому.

— Ты, я вижу, любишь кошек, — обратилась госпожа Алисса к Юрию. — Хочешь посмотреть на котят?

Юрий кивнул.

— Хочу, — сказал он, взглянув на отца и брата. — У меня дома есть кот, но он больше ваших, и дедушка не разрешает держать его в моей комнате.

— Вот как? — ответила госпожа Алисса.

— Это так несправедливо! — пожаловался Юрий. — Кербаджи не съел бы козу повара, если бы она не зашла во двор и не блеяла так громко, что у бедного кота разболелась голова.

— Твой кот съел козу? — рассмеялась госпожа Алисса. — Это, должно быть, очень большой кот.

— Да, большой, — согласился Юрий, проходя в дом. — Дедушка говорил, что Кербаджи вырастет очень большим для снежного леопарда.

Роксана повела Тиза через хозяйственный двор, мимо копошащихся в пыли цыплят и привлекательной черноволосой женщины, доившей козу. Забью о ранах, Тиз подмигнул ей. Служанка покраснела, хихикнула и отвернулась.

— Помни, что сказала госпожа Алисса, — предупредила его Роксана. — Мы ее гости, и ты должен вести себя достойно.

— Я буду вести себя так хорошо, как только смогу.

Она нахмурилась.

— Почему-то твои слова не убеждают меня… Я не шучу, Тиз! Не смей делать ничего, что заставило бы ее выдать нас солдатам Птолемея.

Тиз пожал плечами.

— А почему ты думаешь, что она и так не сделает этого?

— Можешь считать это женской прозорливостью. Я не знаю, почему она рискует собой и своей семьей ради нас, но чувствую, что мы можем доверять ей.

— Доверять ей? — спросил Роксану Кайан, когда она пришла навестить Вала. — Госпожа сказала мне, что она мать одного из военачальников царя. Мы здесь в безопасности ожидаем появления солдат Птолемея. Роксана покачала головой.

— Я так не думаю. — Она посмотрела на Вала и потрогала его лоб. — Жар не снижается. По-моему, он даже усилился.

— Ты думаешь, я этого не заметил? — Он раздел Вала, вымыл его губкой, а врачеватель присыпал рану малахитовым порошком и смазал медом.

— Тебе следует напоить его, — сказала Роксана, погладив Вала по влажным волосам.

— Он поперхнулся и не смог пить.

Она вызвала служанку и попросила принести чистой воды и губку. Когда служанка принесла все необходимое, Роксана обтерла щеки и лоб Вала, чтобы снизить жар. Опахало из плетеного тростника немного охлаждало комнату, не давая ей раскалиться под лучами полуденного египетского солнца.

— Мы в западне, — сказал Кайан. — Вал не сможет передвигаться, Хомиджи и Баман тоже. — Его мучила совесть, что он настоял на том, чтобы взять мальчиков с собой. У Оксиарта им бы не угрожала опасность. Он уже потерял Зара, Изада, Янделя и Рама. Если кто-то из его сыновей умрет, он никогда не простит себе этого.

Роксана скептически оглядела его.

— Ты тоже сейчас не красавец!

Он нахмурился.

— Подумаешь, пара синяков и царапин. Это не остановит меня, когда нам придется выбираться отсюда, если…

— Эту пару царапин следует зашить. Один глаз почти полностью заплыл. Тебе тоже следует искупаться. В моей комнате есть ванна. Думаю, ты можешь пойти туда.

Он сердито посмотрел на нее.

— А Вала бросить здесь?

Он чувствовал свою беспомощность. Он мог вырезать вонзившуюся в тело стрелу, обработать рану, вправить сломанную кость, но, когда болел ребенок, не знал, что делать. Он мог лишь стоять и смотреть, как его сыну становилось все хуже.

— Я побуду здесь с Валом, — сказала Роксана. — Моя комната в следующем проходе. Чем ты поможешь своему сыну и всем нам, если твои раны…

— Зачем мне мыться? Чтобы чистым отправиться на казнь?

Обычно он гордился тем, что поддерживал чистоту даже во время походов. Она могла бы не говорить, что он весь в грязи и что его глаз заплыл. Разве она не понимала, что у них все меньше возможности выжить и не попасть в руки Птолемея?

Она положила руку ему на плечо.

Ее прикосновение вызвало в нем настоящий пожар. Он оттолкнул ее, сердясь на себя за то, что не мог контролировать свои чувства, когда она была рядом. В нем вызывало гнев то, что даже сейчас, когда его сын был на волосок от смерти, он не мог отвести от нее взгляд, жадно впитывая ее аромат… мечтая, как прекрасно было бы разделить с ней ложе.

Он попытался проглотить комок в горле. Пусть отправляется в преисподнюю со своими женскими чарами! Он знал ее с детства, они вместе ездили верхом и удили рыбу, ели из одной миски, охотились на горных вершинах, где бродили волки и скифы. Он был рядом, когда ее отдали в жены иноземному завоевателю, и последовал за ней в поход через Персию и Индию. Он поклялся, что всегда будет охранять и любить ее. А она отплатила ему за верность тем, что отдалась брату Александра при первой возможности.