Перво-наперво, он спустился на первый этаж и нашел кухню. Есть хотелось зверски, и Рик, ничуть не стесняясь, ограбил холодильник на упаковку ветчины и сыр, а потом, разыскав несколько булочек, соорудил себе сэндвичи. Там же, в холодильнике, обнаружился пакет с соком, который Рик, поразмыслив, прихватил тоже.

Везде царили чистота и порядок. Дом казался вылизанным до блеска, и только у входной двери виднелись грязные следы, ведущие к лестнице. Рик, заметив их, хмыкнул. Наверняка он сам точно так же казался неопрятным пятном в этом оплоте благополучия и порядка, как и отпечатки его ботинок на безупречно чистом полу. Мысль показалась забавной. Интересно, Трою тоже скучно здесь до зубовного скрежета? Рик не мог представить себе его живую натуру, втиснутую в строгие рамки. Ему, конечно же, должно было быть душно, иначе бы он не сбегал по ночам и не искал неприятностей.

На первом этаже располагались огромная гостиная, столовая и библиотека, из которой Рик вылетел пулей, едва засунув нос. Пройдя дальше, он обнаружил несколько запертых комнат, а в самом конце - стеклянную дверь, ведущую в зимний сад.

- Психи, - потрясенно выдохнул Рик, оглядывая незнакомые вычурные растения, тянувшиеся к прозрачному потолку. - Деньги людям девать некуда.

Здесь явно было нечего делать. Рик вернулся на второй этаж и продолжил обход, заглядывая в каждую комнату. Спальня Троя, как он отметил, находилась в самом дальнем крыле, и это тоже наводило на мысли. Пытается отгородиться от всех? Или все - от него? Интересно, какими должны быть люди, вырастившие такого сына?

Размышляя об этом, Рик мельком осмотрел несколько гостевых комнат, еще одну гостиную с огромным телевизором на стене, прогулялся по балкону, опоясывавшему дом, а потом очутился в хозяйской спальне. Здесь оказалось интереснее.

Повсюду располагались зеркала. Рик сперва даже почувствовал себя неуютно, теряясь на фоне собственных отражений, но потом привык и перестал их замечать. В комнате явно чувствовалось присутствие женщины. Черный кружевной пеньюар, небрежно брошенный на кровать, словно перечеркивал белоснежное покрывало, столик у окна был уставлен флакончиками, флаконами и флаконищами всех мастей и видов. Босые ноги утопали в длинном ворсе ковра, приятно щекотавшем кожу, и Рик, ничуть не стесняясь, двинулся вперед, разглядывая комнату. На глаза попалась шкатулка, стоявшая на столе. Рик повертел ее в руках, открыл простой замок и буквально потерял дар речи.

- Ничего себе... - прошептал он, подцепив пальцем ожерелье из ярко-красных, явно дорогих камней. Шкатулка состояла из нескольких отделений - глубокого в центре и двух по краям, предназначенных для колец и серег. От переливчатых бликов захватило дух. Рик взвесил украшение на руке, прикидывая, за сколько можно загнать такую роскошь, и едва удержался от порыва сунуть несколько вещиц в карман. Нельзя. Это принадлежит матери Троя. Он вздохнул с нескрываемым сожалением и уже собирался убрать все на свои места, как вдруг услышал за спиной шорох. Сердце стремительно ухнуло вниз. Рик резко обернулся, сжимая ожерелье в кулаке, и застыл, не зная, что сказать прислонившемуся к двери Трою.

- Основное - в сейфе, - невозмутимо заметил тот, потерев пальцем переносицу. - Здесь так, мелочевка. Пэм крайне мнительна в том, что касается ее вещей.

- Пэм? - тупо переспросил Рик, не очень хорошо понимавший, что происходит. - Твоя мать?

- Мачеха, - поправил его Трой и отлепился от двери. - Ну, ты идешь? Есть хочется...

Он развернулся, чтобы уйти, и Рик, выругавшись вполголоса, запихнул украшения обратно в шкатулку, а затем поспешил следом. Троя он нагнал у лестницы.

- Я не собирался ничего красть, - зачем-то объяснил он, упираясь взглядом в темноволосый затылок затылку. Трой, не глядя, кивнул.

- Я знаю.

- С чего такая уверенность? - не выдержал Рик и, ухватив его за плечо, развернул к себе лицом. - Какого черта, а? Ты такой наивный? Считаешь, что я не могу ничего спереть?

- Можешь, - согласился Трой, и его губы тронула легкая улыбка. - Но не станешь. Не здесь. Хотя, побрякушки Пэм я с удовольствием отдам тебе собственными руками.

- Да пошел ты, - отозвался Рик, которому парадоксальным образом полегчало от этих слов. - Засунь себе эти цацки сам знаешь куда.

- Побрезгую, - усмехнулся Трой и дернул плечом, освобождаясь. - Не хочу подцепить какую-нибудь гадость.

И, оставив Рика размышлять над сказанным, продолжил спускаться.

- Ты ее не любишь, - резюмировал Рик, удобно устраиваясь за кухонным столом, на котором Трой споро делал бутерброды. - Мачеха, говоришь? А где мать?

- Она живет во Франции, - склонившись над банкой с паштетом, ответил тот, привычно скрывая лицо за волосами, а это значило, что затронутая тема ему неприятна. Следовало бы прекратить расспросы, но разбуженное любопытство не желало униматься.

- А почему ты здесь? - утащив крайний бутерброд, продолжил допытываться Рик. Трой глубоко вздохнул и, сев напротив, посмотрел прямо на него.

- Тебе и вправду интересно? - Рик быстро закивал. - Родители развелись, когда мне было восемь лет. Отец - преуспевающий психиатр, профессор, уважаемый человек. У него и до развода-то никогда не было лишнего времени, а имевшееся он тратил на то, чтобы опробовать на мне свою очередную теорию по идеальному воспитанию детей. Так что, имей в виду, я чрезвычайно подкован в психиатрии и психологии. Научные труды мне читали на ночь вместо сказок.

- Я так и знал, что ты псих, - понимающе кивнул Рик, у которого от представленной картины кусок встал поперек горла. - А меня в наказание только пороли. Повезло.

- Повезло, - согласился Трой. Рик, подумав, перегнулся через стол и вложил в его руку готовый бутерброд, который тот принялся жевать почти машинально. - Мама вскоре вышла замуж. Не могу сказать, что я обрадовался. Это было эгоистично, знаю, но мне не хотелось никого видеть в нашем доме. В сущности, я сам виноват в том, что произошло. Но так надоело, что меня спихивают из дома в дом, лишь бы не путался под ногами...

- Вы не поладили, - догадался Рик. Трой, помедлив, кивнул.

- Мы с Бэном собачились вплоть до того момента, как я поступил в колледж. Отец настаивал, чтобы я пошел по его стопам, но я назло ему выбрал менеджмент. Потом мне, правда, там понравилось. Мать к этому времени уехала в Европу, отец женился на Пэм. Мне было некуда возвращаться.

- Дай, угадаю: с Пэм у тебя тоже не возникло понимания?

Фраза вышла довольно грубой, но Рик каким-то внезапно проснувшимся инстинктом осознавал, что сейчас нужно говорить именно так: не выбирая выражений, не жалея. Трой вскинул голову, прожег его хмурым взглядом и хрипло рассмеялся.

- Пэм, Пэм, Пэм, Пэм, - нараспев произнес он, странно блестя глазами. - Дурочка с фигурочкой. Ноги от ушей, а в голове пустота. Нет, я, в принципе, ничего не имею против нее: она не виновата, что медицина еще не научилась пересаживать человеческие мозги курицам. Скорее, меня злит, что отец женился на ней... после мамы. Она вертит им, как хочет, а сама трахается направо и налево, когда он на конференциях. Как сейчас, например.

- Дружная у вас семья, - Рик удивленно поднял бровь и покачал головой. - А так сразу и не скажешь... Что, ты тут один такой белый и пушистый?

- О, - расхохотался Трой, явно оживая, и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди. - Я вовсе не белый и совсем даже не пушистый. Говорю же, сам виноват. Сперва были наши ссоры с Бэном. Я специально провоцировал его. Все хотел понять, кого будет защищать мама...

- Проверил? - уже догадываясь, каким будет ответ, подначил его его Рик. Трой растянул губы в болезненной усмешке.

- Проверил. Она выбрала не меня. Потом они уехали, а я остался. Хотелось... выкинуть что-то этакое. А тут один из профессоров - благодушный такой, представительный мужик, залюбуешься, - с предложением подвалил.