Дождавшись, пока матерые вояки разошлись по своим делам, лейтенант кивнул Ренки, чтобы тот подсаживался поближе к нему, и начал разговор:

— Капрал Дарээка…

— Извините, лейтенант Бид… — дерзко глядя на командира, осмелился перебить его Ренки. — Оу Дарээка!

В конце концов, лейтенант ведь не зря оставил единственного своего подчиненного благородного происхождения, да к тому же еще и общепризнанного героя, для особого совещания. А значит, надо сразу расставить некоторые точки над «и».

— Капрал Дарээка… — не разозлившись, не обидевшись, но посмотрев на Ренки таким снисходительным взглядом, что тот мгновенно покрылся краской не то стыда, не то ярости, повторил лейтенант Бид. — Мой тебе первый совет, про свое «оу» пока забудь. У офицеров это будет вызывать только смех, а у солдат — злость. Так что если не хочешь прослыть заносчивым дураком, хвались своими делами, а не предками. Да и сам посуди — «оу» на древнем языке означало либо «верблюд», либо «всадник». А ты — пехота, не на чужих спинах ездишь, а своими ногах ходишь, да еще и груз на собственном горбу тащишь. А значит, называясь «оу», ты себя кем выставляешь? Вот, сам думай. Ну да я тебя не для этого оставил. Хочу, чтобы ты сразу понял: ты пока никто и звать тебя никак. Без обид, я ведь правду говорю. В капралы ты дуриком пролез и даже половины того, что простому капралу, сначала пять-десять лет обычную солдатскую лямку тянувшему, знать положено, не ведаешь. Подвиг ваш… Надеюсь, ты и сам понимаешь, что это на три четверти слепая удача и лишь на одну — ваша заслуга. Нет, я не пытаюсь его принизить, поступили вы весьма достойно. Но тут пол-армии ребят, за которыми числятся вещички и посерьезнее, а они даже «спасибо» от своего начальства не получили. А вам вот повезло отличиться, да еще и в тот момент, когда начальству это было очень нужно. Так что и сам запомни, и друзьям своим объясни — булаву носите с гордостью, но особо козырять своим геройством не стоит. Будьте, как все, и проживете дольше.

Бид помолчал.

— Что еще хочу сказать. Парень ты, может, и хороший, но солдаты тебя не знают. В деле тебя не видели, из одного котелка не ели, а значит, и авторитета у тебя нету никакого. Твои команды они, конечно, выполнять будут, но только под угрозой наказания. А это не дело! Доод мне доложил, что ты даже в своей банде не самым главным был, и почему они тебя вперед двинули, для него загадка. Не дергайся ты так. И не психуй. Я тебя тут не с грязью мешаю, я хочу, чтобы ты понял: для меня и моей команды ты сейчас угроза. Не потому что мы от тебя зла или предательства ждем, а потому что нужного опыта у тебя нет, а кой-какие права уже есть. А глупости, ошибки — они на войне дорого обходятся. Но и деваться нам друг от друга некуда. Я тебя из своей команды выгнать не могу. Да и ты к нам, похоже, надолго привязан. Поэтому давай-ка договоримся. Есть два пути, по которому мы можем пойти. Вернее, три, но случайная пуля в спину — это не лучший для всех нас вариант. А значит, либо ты, забыв про свои лычки, просто тянешь солдатскую лямку, слушаясь Доода, либо ты тянешь солдатскую лямку, попутно учась у Доода и стараясь помогать ему во всем, при этом забыв про свои геройства, булаву на погоне и благородные понты. Сможешь — через полгодика он из тебя подобие настоящего капрала сделает. А нет… Ну про третий вариант я тебе рассказывал.

Слушая эту речь, Ренки и правда чувствовал, что его, по простонародному выражению лейтенанта Бида, с грязью мешают. Однако три недели на капральской должности уже дали ему возможность убедиться в правдивости слов лейтенанта.

Да что там говорить! Единственное, на что пока был способен Ренки в своем новом звании, — это носить лычки. А во всем остальном без советов и указаний Доода он был словно слепой котенок посреди оживленной дороги: так и ждешь, что кто-то пнет, а кто-то и наступит. Где получать припасы на капральство? Сколько положено на солдата муки, крупы, дров или соли? Как не получить вместо нормального мяса кучу костей, а вместо крупы — сгнившую труху? Как не быть обманутым интендантами и обозниками? Как составлять и на чье имя писать рапорты и запросы? И еще тысячи мелочей, из которых и состояла должность капрала. Как оказалось, война — это не только атаки под барабанный бой в пороховом дыму и прочие романтические подвиги, а бесконечная чреда скучнейших вещей. Если бы Доод не был каждый раз где-то рядом, когда Ренки приходилось исполнять свои обязанности капрала, за эти три недели его капральство уже, наверное, сдохло бы с голоду и при этом осталось бы должно армии за продовольствие и обмундирование.

А еще… Даже его друзья, при всей своей доброжелательности, относились к повышению Ренки как к своеобразной игре, не воспринимая его всерьез. А у прибывших в капральство «новичков», многие из которых успели послужить в армии уже не один год, мальчишка с лычками капрала вызывал лишь недоумение и насмешки. Нет, конечно, его приказов слушались, ибо привыкли уважать капральскую палку, даже если ее держит мальчишка. Но когда дело касалось вещей чуть более серьезных, чем строевые упражнения, каждый раз взглядами требовали от Доода подтверждения приказа.

— Хорошо… — едва двигая губами от нежелания произносить эти слова, процедил Ренки. — Я буду учиться и постараюсь не создавать проблем.

— Вот и отлично! — просиял лейтенант Бид, внимательно смотревший за тем, как на лице его подчиненного гордыня сражается с разумом. — Доод был прав, ты и впрямь толковый парень, который далеко пойдет.

Ага… Вот он и идет… Под палящими лучами солнца, нагруженный не хуже верблюда. Изнемогая от жары и усталости и стараясь при этом делать вид, что ему все нипочем, чтобы быть примером для остальных солдат.

— Капрал Дарээка, к лейтенанту… — пронеслось по рядам.

И Ренки вместо того чтобы остановиться и дождаться, пока идущий сзади лейтенант его догонит, бодро потрусил в конец колонны.

— Смотри. — Лейтенант показал рукой куда-то в сторону горизонта. — Видишь вон там более темную полоску? Это русло ручья. Скорее всего, высохшего. Но Доод тебе показывал, как в таких местах воду искать. Так что берешь свою банду и еще двоих солдат, хватаешь всю пустую посуду — и туда… Когда будешь возвращаться, возьми на северо-запад и иди, пока не пересечете наш след. Места, где мы обычно останавливаемся, ты уже знаешь. Так что отыщешь нас. Вперед. Постарайся успеть до вечера.

Ренки даже немного воспрянул духом. Нет, перспектива сделать приличный крюк его отнюдь не радовала, но это было первое задание, которое ему поручили выполнить самостоятельно. И пусть не бог весть какое сложное, но ведь это только начало!

Он быстро высвистал своих приятелей, а заодно прихватил парочку солдат, постаравшись выбрать тех, что повыносливее. Объяснил им задачу, и они двинулись в путь.

До русла пришлось отмахать версты три, а потом еще с полверсты — вдоль русла. Наконец, нашли жиденькую поросль стелющегося по земле растения с крохотными листочками. Доод рассказывал, что у этой водянки вся сила уходит в корни, которые иной раз тянутся вниз на глубину чуть ли не в два человеческих роста, так что приходится постараться. Но коли докопаешь, воду найдешь обязательно.

— Киншаа, — начал командовать Ренк, — заберись пока на тот холм и посматривай по сторонам. Дроут, Таагай и Воосеек, начинайте копать. Готор, возьми Гаарза и Откара, и пробегитесь на полверсты вперед. Может, найдете еще воду. Ранцы пока можете оставить здесь.

Ренки хорошенько подумал, не упустил ли чего важного, решил, что нет, и, дождавшись, пока остальные скинут ранцы, сам с наслаждением снял груз.

Все занялись делом, и Ренки присоединился к копателям. Он, конечно, с куда большим удовольствием отправился бы в разведку с Готором. Но, увы… «Хочешь добиться уважения — всегда сам берись за самую трудную и противную работу», — так поучал его капрал Доод, да и Готор подтверждал это мнение. Ренки в минуты слабости уже начал подозревать, что Готор знал обо всех тех трудностях, которые навалятся на новоявленного капрала, и потому сам предпочел остаться рядовым, с которого спроса никакого и которому не возбраняется филонить и валять дурака.