«О необычных световых явлениях сообщили из Раутенбурга в Восточной Пруссии:

Интересные природные явления мы наблюдали 30 июня и 1 июля. После того как солнце зашло и стало темнеть, вдруг в 22.30 снова стало так светло, что можно было даже на улице читать. Небо было затянуто облаком тумана, но далеко на севере мы видели светящуюся стену, распространявшую свечение, такое, что все здания засияли. Туман некоторое время ослаблял свечение, но затем растаял так же, как и пара темнофиолетовых облаков; небо снова стало голубым. Свечение усилилось и расширилось на восток, до точки восхода солнца, как будто солнце опять взяло в руки скипетр царя природы.

А 1 июля это природное зрелище стало еще более великолепным. Буря, бушевавшая три недели, и особенно 1 июля, вечером полностью улеглась. Солнце давно зашло, но темноту опять сменили сумерки. И тут, около 23 часов, мы увидели красную полосу, тянувшуюся с севера на восток, как бы от солнца, которое уже зашло. На небе были тяжелые, черные облака, стояла жуткая тишина. Несмотря на облака, становилось все светлее и светлее. И все выше и шире растягивалась красная, теперь переходившая в желтую, полоса, к востоку приобретавшая красновато-фиолетовый оттенок. Чем больше увеличивалась световая стена, тем ярче и светлей она становилась. Казалось, что где-то недалеко бушует огненный жар. Сквозь густую листву двухсотлетних каштанов проходил свет и условно корабль с полными парусами — может быть, летучий голландец — сказочно красивый, бесшумно проплыл в облаках.

В полночь облака потянулись назад, на север. Горизонт становился все ярче. На небе появилась изумрудно-зеленая полоса, перешедшая в дневной, голубой цвет, а красно-желтое мерцание залило весь восток. На расстоянии 3,5 километра видны были окна домов и можно было опознать любой предмет местности. А два соловья, которые вечером пели свои песенки, увидев все это, смолкли. И только пожилым крестьянам, возвращавшимся с сенокоса на двух телегах и валившимся с ног от усталости, было совершенно безразлично, был ли это отблеск северного сияния или какая-то планета опасно приблизилась…

Постепенно весь восток стал розовым, в то время как желтый отсвет севера озарял всю низменность, и так продолжалось до восхода солнца, когда это чуждое свечение поблекло».

Это поэтическое описание красочного светового явления стало предметом различных догадок. Неудивительно, что сюда подключились и астрономы. Так, по сообщению той же газеты «Пройсише тагеблат», директор Берлинской обсерватории Трептов г-н Архенхольт должен был публично рассказать о загадочных небесных явлениях. В сообщении об этом было сказано: «Великолепное зрелище наблюдалось на небе вечером в среду сразу после захода солнца и всю ночь. Северная часть неба озарялась красноватым и золотистым сиянием. Директор обсерватории установил, что это напоминает известное природное явление 1883 года, которое было вызвано извержением вулкана Кракатау в Зовдском проливе… Нынешние явления, возможно, связаны с изменениями на поверхности Солнца, вследствие чего в атмосфере Земли возникли электрические заряды. Точнее наука сказать не может. Такие же явления наблюдались в Кенигсберге, Копенгагене, Голландии. В Лондоне в эту ночь можно было читать газеты. Из Роттердама передают, что всю ночь северная часть горизонта сияла всей палитрой оттенков от желтого и оранжевого до огненно-и кроваво-красного».

Так что, северное сияние? Это можно было прочитать в заметке газеты «Швебише меркур» из Гейдельберга:

«В ночь со среды наблюдали яркое северное сияние. Оно заволокло всю северную часть неба, которая погрузилась в призрачное сияние цвета серы и затмила звезды. Всю ночь было светло».

Нет! Это было не северное сияние и не «опасная близость некой планеты». Сравнивая происшедшее с последствиями извержения Кракатау, звездочеты тоже были не правы. Нельзя также, исходя из логики, утверждать, что непогода, дожди, ливни, наводнения, возникшие после этого в разных частях мира, вплоть до августа, связаны с тунгусской катастрофой. Но один факт все же остается «солью» этого события.

Сибирская тайга. Окрестности реки Тунгуски. То, что произошло там 30 июня 1908 года, не похоже ни на что другое, случавшееся ранее на нашей планете.

Ясное утро предвещало в тот вторник чудесный летний день. Над сибирской глушью раскинулось ярко-голубое небо. Солнце бросило на землю первые лучи, а тишину тайги нарушали только свистки паровозов на Транссибирской железной дороге, тянувшейся в сторону Красноярска. Парочка заспанных пассажиров поезда высунула из окон вагона головы, приветствуя новый день. Было 7.17 по местному времени. Тут и начался кромешный ад.

Все произошло так быстро, что очевидцы не успели понять в полной мере, что случилось.

«Я сидел на своей веранде и смотрел в северную сторону, как вдруг на северо-западе возникла огненная молния», — вспоминал крестьянин С. П. Семенов в 1928 году. Семенов тогда жил и работал на торговой фактории Ванавара, находившейся в 65 километрах от центра взрыва.

«Было так жарко, — рассказал он, — что я не мог больше терпеть. Рубашка прилипла к телу. Спина словно сгорела. Лишь на мгновенье я увидел гигантский огненный мяч, который закрыл большую часть неба. Потом на горизонте все стало черным. И в это время — грохот какого-то мощного взрыва. Удар ветра подхватил меня, закрутил и отбросил на несколько метров. На какие-то секунды я потерял сознание, а когда пришел в себя, то услышал жуткий грохот, который встряхнул весь мой дом и чуть-чуть не обрушил его. Стекла и оконные рамы были разбиты вдребезги, а на том месте, где стояла моя изба, образовалась, зазмеилась трещина в земле. Ворота амбара размозжило, хотя замок остался целым».

Другой очевидец — П. П. Косолапов, который в это время находился недалеко от дома Семенова, сказал, что необычный жар так сильно опалил ему уши, что он невольно закрыл их руками, скорчившись от боли.

Эти двое были относительно недалеко от места взрыва. Однако пассажиры транссибирского поезда, чей путь был где-то в 700 километрах, почувствовали такой гром, что у них чуть не лопнули барабанные перепонки. И они на какой-то миг увидели огромный огненный мяч, промчавшийся по небу. Сияние было такое, что оно затмило Солнце. Едва пламенный сгусток исчез за горизонтом, как раздался оглушительный раскат грома. Внезапно на севере к небу поднялся яркий огненный столб, сопровождаемый грибообразным облаком, которое все увеличивалось, и в это же время раздались новые взрывы.

Земля начала колебаться, как при землетрясении, паровоз и вагоны зашатались, а машинист с ужасом увидел, что рельсы качаются, словно качели.

Не теряя духа, он нажал на тормоз и остановил поезд раньше, чем тот мог сойти с рельсов.

Несколько пассажиров полетели со своих полок из-за толчков в вагоне поезда. Впрочем, не считая синяков, они отделались лишь испугом. Когда же земля через несколько минут успокоилась, машинист продолжил путь.

Но хуже пришлось тем, кто в тот миг был относительно близко к эпицентру взрыва. Например, кочевникам, которые тянулись через эту полосу лесов, охотясь и рыбача. Вот они-то и попали в преддверие ада. После заглушившего все звука взрыва грянули шквалы бури чудовищной мощи. Они сгубили весь лес. деревья вырывались вместе с корнями. Вихрь распространился на несколько десятков километров по окрестностям. Он нагрянул на близлежащие поселки, срывал крыши, молотил оконные стекла, сметал заборы. Всадников выбрасывало из седел. Некоторые упали в реку и лишь с трудом спаслись.

Занавес из плотных, тяжелых облаков поднялся на высоту до 20 километров. Начался дождь, но это капала грязная вода. Черный дождь.

Это явилось следствием внезапной конденсации пара, смешанного с фонтанами пыли и комьев, взвихренных засасывающей силой взрыва. И надо всем этим продолжалось устрашающее громыхание, как бы таежное эхо. Иван Алексеевич Горбачев описал все это так: «Да, деточка, было так, как будто рухнул весь мир. Мы все от страха бросились на землю и молились Богородице — мы подумали, что пропадем. Меня ослепило; свет стал вдруг какого-то другого цвета. И это бесконечное, глухое, страшное громыхание, казалось, чуть не вышибло душу из тела».