- Джинни, дорогая, - насторожилась Мэг. - Что-то не так?

Девочка замела в совок упавшую на пол еловую веточку и покачала головой. Натан поставил коробку со стеклянными шарами на каминную полку и попытался взбодрить девочку:

- Сейчас мы украсим нашу лесную гостью, и дом наполнится духом Рождества! Давай я посажу тебя к себе на плечи, и ты повесишь игрушки на верхние ветки?

- Спасибо, мистер Крауч, - сдержанно поблагодарила Джинни и сникла..

Краучи переглянулись. Оба не понимали, где же тот безудержный восторг, что охватывает детей в преддверии праздника. Натаниэль подошёл к девочке, присел перед ней на корточки и мягко взял за руку. И только тут заметил, что глаза Джинни наполнены слезами.

- Что с тобой, милая? Скажи, никто не будет тебя ругать.

- Мистер Крауч, украшать мертвецов - это так принято? - выдала вдруг девочка.

- Джинни! - возмущённо воскликнула Мэг. - Что ты несёшь?!

- Подожди, Мэг, - нахмурился Натан. - О каких мертвецах ты говоришь, детка? Откуда такие странные мысли?

Джинни указала рукой на ёлку:

- Она же мёртвая. А вы делаете из неё праздник, радуетесь. С людьми, которые умерли, поступают так же? Я знаю, что их одевают в красивую одежду...

- Стоп-стоп, дорогая! Твоя странная логика снова сыграла с тобой злую шутку. Давай-ка присядем в кресло и попробуем разобраться. Почему ты считаешь ёлку мёртвой?

- Её ствол перерублен.

- Это сделано потому, что принести в дом дерево с корнями очень трудно, - вступила в разговор Мэгги.

- Да и выкопать ель из промёрзшей земли - задача из непосильных, - кивнул Натан. - Видишь, наше дерево стоит в кадке? Там специальная смесь, которая позволит ёлке питаться. Мёртвые не могут есть, не так ли?

- Не могут, - вздохнула Джинни.

- Значит, ёлка не мёртвая! - подытожила Мэг.

Джинни подошла к дереву и погладила смолистые ветки. Видно было, что ей до сих пор не по себе, но плакать она уже точно не станет.

- Значит, ты живая, - сказала она тихо. - Тогда живи, пожалуйста, я тебя очень прошу...

Такое странное отношение воспитанницы к празднику всерьёз встревожило Мэгги, да и почти свыкшегося с причудами Джинни Натана тоже. Потому они с таким волнением наблюдали, как растрёпанная со сна девочка в тёплой пижаме разворачивает подарки. И словно камень упал с души у обоих Краучей, когда Джинни повернулась к ним сияющим от счастья лицом:

- Мистер Крауч, миссис Крауч... это волшебство, да?

- Конечно! - развёл руками Натан. - Иначе что же это такое?

Мэг отвернулась, пряча улыбку. Джинни провела ладонью над хвойничком:

- Раз рождественский дед принёс мне дитёнка ели, буду ему будто мама!

- Примеряйте подарки, мэм, - рассмеялась Мэгги. - И идём гулять после завтрака!

Джинни легко вскочила на ноги, словно сработали спрятанные внутри неё пружины.

- А можно я поселю своего малыша в оранжерее?

- Конечно, дорогая, - улыбнулся Натан.

- Пойдёмте со мной! - крикнула девочка уже из коридора. - Мне надо что-то вам показать!

По лестнице простучали каблуки туфель, скрипнула дверь в кабинете Натаниэля. Краучи улыбнулись друг другу и поспешили за Джинни.

В оранжерее пышным букетом цвела пуанцеттия. Ярко-алые прицветья в свете газовых ламп блестели, словно покрытые лаком. Джинни стояла рядом и сияла от счастья.

- Она же рождественская звезда, верно, миссис Крауч?

Мэгги растроганно обняла девочку.

- Спасибо, милая. Это роскошный подарок. Как ты это сделала? Она же была такой замухрышкой...

- Как и я. Все живые существа любят добро и внимание. Я старалась.

После завтрака Джинни с удивительной лёгкостью согласилась пойти с Краучами гулять. Натаниэль взялся учить девочку кататься на коньках, и путь их лежал в Риджентс парк.

На улице Джинни превратилась в воплощение немого изумления. Поддерживаемая Натаном под правую руку и Мэг - под левую, девочка шла, рассматривая богатые особняки, украшенные к Рождеству, нарядных дам, весёлых мальчишек, распевающих рождественские гимны, собак в вязаных попонках. Натана не оставляло ощущение, что девочка видит всё это впервые. Даже запорошенный снегом скучноватый парк привёл её в восторг. Джинни бегала по дорожкам, лезла в снег, обнимала спящие деревья. Задрав голову так, что падала шапочка, девочка следила за перелетающими с ветки на ветку яркими птахами. Удивительно, но живой мир привлекал её куда больше, чем игрушки на лотках и в витринах магазинов.

На катке Джинни с хохотом цеплялась за Мэгги и Натана, неуклюже переставляя ноги, проезжала несколько шагов и с воплем падала. Выбились из-под шапки тонкие косички, сияли восхищением тёмные глаза, розовели спелым персиком щёки. Снег мягкими перьями садился на ладони девочки, и она касалась его губами.

- Джинни, побереги горло! - ворчал Натан, любуясь девчонкой. - Не надо это есть!

- Он такой свежий! - радостно кричала Джинни, поскальзывалась на льду и снова падала.

И Мэг хватала её за руки, поднимала, к ним присоединялся Натан, и они кружились под низким декабрьским небом. Спящему парку снились их смех и сияющие счастьем глаза, а где-то высоко над облаками зажигались первые звёзды...

***

В феврале Мэг сообщила Натану, что ждёт ребёнка.

***

Звона разбитого стекла никто не услышал. Окна спальни и маленькой комнатки под лестницей выходили во внутренний двор, и все обитатели дома Краучей мирно спали до самого утра. Разбудил всех холод.

Натан накинул тёплый халат, подал Мэгги одежду в постель и вышел в коридор.

- Чёрт подери! Уж не воры ли вскрыли дверь? - ворчал он, спускаясь по лестнице в холл первого этажа.

Мимо него вверх по лестнице пронеслась полуодетая босая Джинни. Натаниэль поёжился, провожая её взглядом, дошёл до входной двери, убедился, что она закрыта, и лишь после этого крикнул:

- Джинни, что случилось?

Ответом ему были тихие всхлипывания. Натан почти бегом вернулся на второй этаж и увидел, что девочка изо всех сил дёргает ручку двери кабинета. Из-под двери расползался холод.

- Подожди, милая, сейчас найду ключ.

Натан суетливо зашарил по карманам. В ладонь скользнул тёплый кусочек металла. Пока доктор отпирал замок, Джинни молча размазывала по щекам слёзы. Внутри Натана нарастало предчувствие катастрофы.

Они пробежали через выстуженный кабинет и остановились на пороге оранжереи, поражённые увиденным.

Стекла в одном из трёх огромных, от пола до потолка, окон не было. В помещении всюду лежал иней. Полки, кадки, подвесные ящички с растениями серебрились изморозью. На полу всюду лежали опавшие листья - одни зелёные, глянцево блестящие, другие бурые, скрученные в безжизненные веретёнца.

Джинни опомнилась первая. Метнулась к полкам, схватила один горшок, другой, третий, побежала обратно, в тепло, унося побитые морозом растения. Натан зажёг газовую лампу, чтобы хоть как-то согреть оранжерею.

- Что тут такое?

Мэгги, закутанная в одеяло, убирала под чепец выбившиеся пряди. Она смотрела на мелькающую туда-сюда заплаканную Джинни, на мужа, который волок в кабинет кадку с роняющим листья цитрусом, и зябко переступала с ноги на ногу.

- Разбилось окно, Мэг, - пропыхтел доктор. - Надо найти старые одеяла. Приколочу их к раме, пока не достану доски.

- Хорошо, милый. Джинни! Почему ты босиком?!

Она остановилась лишь на миг, обронила:

- Я не заболею и не умру, миссис Крауч. А они умирают, - и снова исчезла среди полок.

Натан наскоро прибил шерстяное одеяло, запер дверь в выстуженную оранжерею и пошёл к женщинам подсчитывать потери. Мэгги разожгла камин и грела руки, Джинни рядом расставляла горшки и ящички, внимательно осматривала пострадавшие растения.

- Алоэ погибли, - сообщила она бесцветным голосом. - Цитрус. Коричное деревце. Вереск. Чабрец. Лаванда. Герань. Рута... Смотрите, мистер Крауч, они стали совсем седыми. Как старики...