Сержант наконец закрыл рот, чтобы снова открыть, произнеся:

— Я вам не верю!

— Ваше имя Бреннон?

— Ну и что?

— Каким образом вы узнали, что я нахожусь там? Кто-то вам позвонил, верно? И сказал нечто в этом роде: «У меня есть информация для вас, и вы можете получить ее бесплатно, потому что я хочу рассчитаться с этим парнем»?

Лицо Бреннона побагровело.

— Так это были вы?

— Да. Я не могу предъявить вам свои документы, потому что их у меня нет. Но стал бы человек, находящийся в розыске, звонить в полицию и указывать свое местонахождение? А если вы мне еще не верите, позвоните в Майами. Начальника таможни зовут Джеком Мэллоу. Возможно, вы даже слышали о нем. Он не рассердится за то, что вы его вытащили из постели.

— А каков же ваш личный интерес в этом деле, мистер Шейн?

Это было сказано сквозь стиснутые зубы. Очевидно, сержанту было трудно заставить себя произнести имя детектива.

— Деньги,— ответил Шейн без раздумий, потому что к этому времени любой другой ответ был бы слишком сложным.— Я охочусь за пятьюдесятью тысячами долларов.

— И вы воображаете, что можете безнаказанно действовать таким образом здесь, как у себя в Америке? Вы очень ошибаетесь!

— Решайте без промедления,— нахмурился Шейн.— Что вас больше интересует, отчитывать меня или поймать убийцу?

— Я сделаю гораздо больше, чем отчитывать вас! — завопил вне себя от ярости сержант. Я посажу вас в свою весьма примитивную камеру и позабуду о вашем существовании до того момента, когда кто-то совершенно официально не напомнит мне о вас. Думаю, что тогда-то вы сообщите мне правду. Вы и на самом деле дешевый бессовестный детектив, привыкший обирать людей. Мне все известно о таких типах. Но вы пожалеете, что надумали шутить с нашей провинциальной полицией. Вам совершенно необходимо дать время хорошенько подумать. И я вам его предоставлю.

Шейн тоже начал выходить из себя.

— А пока вы будете тешить свое тщеславие, используя в личных интересах ту власть, которая должна быть обращена на защиту закона, убийца Альберта Воттса будет на свободе. Похоже, что вы не слишком далеко продвинулись в этом деле.

Физиономия Бреннона приобрела свекольный оттенок.

— Ошибаетесь. Мы продвигаемся медленно, незаметно, без ненужной шумихи. И мы будем так продолжать, нам не потребуется помощь сомнительных детективов. Мы будем действовать методом исключения, отбрасывая одну версию за другой, пока не останется всего один подозреваемый, а мы будем в состоянии его арестовать и осудить за убийство.

— Понятно,— издевательским тоном произнес Шейн,— вы будете продолжать работать с девяти до пяти с двумя перерывами на ленч и второй чай. Убийца же тем временем будет работать изо всех сил. Возможно, конечно, что, если кто-то из Слейтеров пострадает, вы заработаете чуть энергичнее.

— Вот-вот, я ждал, когда вы заговорите о нашей отсталости.

— Проклятие! — заорал Шейн.— Неужели же трудно раз и навсегда отказаться от рутинерства? Если Альварец не развяжет язык Слейтеру, он прижмет его жену. Думаете, он не тронет ее? Предрассудки, все то же рутинерство. Для Альвареца все средства хороши, он не остановится ни перед чем.

— После всего, что я от вас наслушался, почему я должен верить тому, что вы сейчас мне говорите, Шейн?

— Почему вы напыщенный наполеонишка? Только потому, что с вами до сих пор ничего не случилось, и вы уверены, что этого не может быть? Откройте глаза и загляните, что творится в мире. Если только вы упрячете меня в тюрьму, предупреждаю…

— С меня достаточно! — рявкнул Бреннон.

Он сделал знак своим людям, те подвинулись к детективу. Шейн упорно глядел в глаза английскому сержанту. Тот надменно не отводил взгляда и лишь подергивал себя за усы.

Неожиданно Шейн рассмеялся.

— Что тут смешного? — вспыхнул от негодования сержант.— Поделитесь со мной.

— Я только что сообразил, кого вы мне напоминаете. Вы его не знаете.

По непонятной причине Шейн почувствовал себя гораздо лучше.

Фактически между этими двумя людьми нет никакого сходства, но зато во всем остальном этот сержант был вылитый Питер Пейнтер, глава детективов в Майами-Бич, давний противник Шейна. Майкл неоднократно попадал в чертовски сложные ситуации, но Пейнтеру ни разу не удалось взять верх. Не удастся этого и Бреннону, дал себе слово Шейн, хотя самоуверенный сержант имел перед действующим в одиночку Майклом все преимущества «своего поля».

Сражаться с людьми сержанта не имело смысла. Он позволил им довести себя до двери, после чего они двинулись вперед. Бреннон шагал в каком-то метре позади, освещая тротуар электрическим фонариком. В другой руке он держал револьвер.

Они подошли к машине с четырьмя дверцами. Шейн сразу заметил, что она как-то неестественно накренилась в сторону тротуара.

— Спущена камера! — воскликнул один из копов.

Бреннон раздраженно ругнулся. В этот момент Шейн услышал мужской голос, довольно фальшиво напевающий популярную мелодию. Оглянувшись, он увидел худощавого человека в шортах, приближавшегося к ним на велосипеде. Когда любитель ночных прогулок оказался в свете ближайшего фонаря, Шейн узнал в нем антрополога Повиса. Тот с трудом управлялся с велосипедом, однако во рту невозмутимо держал трубку. В корзине за седлом велосипеда у него находился какой-то длинный предмет.

Велосипед Повиса ехал все быстрее и быстрее, и при этом его бросало из стороны в сторону.

— С дороги! — завопил тот, очевидно, в ужасе от того, что должно было произойти.

Отклонившись далеко назад, он окончательно потерял устойчивость, зажмурился и нажимал обеими руками на ручку тормоза, очевидно, позабыв про ножные. Повис издал пьяный вопль, когда руль выскользнул у него из рук, а переднее колесо наехало на сержанта. Тот свалился, Повис же врезался в одного из полицейских, державших Шейна. Педаль велосипеда ударила второго по колену и свалила с ног. Падая, он увлек за собой Шейна. Сам Повис упал на землю вместе с велосипедом, переднее колесо которого продолжало вращаться.

Майкл Шейн потянулся к кобуре сержанта. Та была расстегнута, пальцы Шейна почувствовали холодок металла. Он потянул оружие, но неудачно. Видимо, в кобуре имелась какая-то предохранительная защелка, так что револьвер нужно было вытягивать под определенным углом…

Теперь только один из копов удерживал руку Шейна. Майкл резко согнул руку в локте и изо всех сил ударил копа между ребер. Тот охнул, но Шейна не выпустил. Тогда Майкл быстро повернулся и ударил копа кулаком в подбородок. Тот ослабил хватку. Шейн откатился в сторону, вскочил на ноги.

Повис, по-видимому, страшно пьяный, вновь потерял равновесие и повалился назад, растопырив руки и ноги, выведя из строя двух копов. Итак, Шейну нужно было справиться с Бренноном. Американец взглянул на кирпичную стену в десятке шагов от него. Возможно, он сумел бы перемахнуть через нее, пока сержант вытащит револьвер и выстрелит. Но его не привлекала такая перспектива. Он быстро перепрыгнул через копов и принял нужную стойку, чтобы ударить Бреннона по голове. Но при этом он стукнулся ногой о тот длинный предмет, который Повис вез в своей корзине, и почти инстинктивно схватил его.

Это был смертоносный трезубец, с которым ныряют ловцы жемчуга. Майкл держал его двумя руками, нацелив чуть выше группы на земле.

— Оставьте в покое оружие, Бреннон! — резким голосом приказал он.

Сержант взглянул на острые зубцы всего в трех футах у него над головой. Шейн по-волчьи ощерился. Двое копов замерли. Повис высвободил свои длинные руки и ноги. К величайшему изумлению Шейна, он так и не выпустил трубку изо рта.

— Должен принести свои извинения,— заговорил он.— Проклятая машина перестала меня слушаться. Кто-нибудь ушибся, помимо меня?

Шейн подтолкнул англичанина носком своего ботинка.

— Поднимитесь. Остальные оставайтесь на своих местах.

Повис с трудом встал на дрожащие ноги.