Нынче кровь.
25. XII. 42. Катол. Рожд. Пятница.
Вчера ужин с Бродскими в ресторане «Потиньер». Он приехал из Монте Карло. Ужин больше 2 тысяч. Мы — на чужой счет! Вот тебе и слава!
Нынче холод, дождь. Убили Дарлана5.
Перечитываю «Гардениных»6 — как когда-то на Montfleury чуть не 20 л. тому н.! Многое не хорошо.
Все грустен. В жизни мне, в сущн., не осталось ничего! […]
27. XII. 42. Воскр.
Месяц тому назад, 27 Ноября, умер Осоргин.
Холодно, серо. Топлю.
Писал заметки о России.
Тем, что я не уехал с Ц[етлиным] и Алд[ановым] в Америку, я подписал себе смертный приговор. Кончить дни в Грассе, в нищете, в холоде, в собачьем голоде!
31. XII. 42. Четв.
Грустил ужасно.
«Встречали» Нов. г. втроем (Б. уехал куда-то): во время боя часов выпили по стакану белого вина и «поужинали»: по 5 соленых ржавых рыбок, по несколько кружков картошки и по три кружочка, оч. тоненьких, колбасы, воняющей дохлой собакой.
Холодно, но довольно хорошая погода.
Ноябрь, декабрь были почти сплошь солнечны.
Еще год прожит из маленькой человеческой жизни!
1943
1. I. 43. Пятница.
Господи, спаси и помоги.
3. I. 43. Воскр.
Письмо от H. И. Кульман: умерли Бальмонт и проф. Оман. Исчез из мира и из моей жизни Б[альмонт]! А живо вижу знакомство с ним, в Москве, в номерах «Мадрид» на Тверской! Был рыжий, стрижен ежиком, налит сизой кровью, шея, щеки в крупных нарывах…
Солнечно, довольно тепло, но налеты мистраля.
[3-го января В. Н. записывает по поводу смерти Бальмонта:]
Бедная Елена с Миррой в полной нищете, и помочь им трудно, т. к. они совершенно не умеют обращаться с деньгами. Верочка [Зайцева. — М. Г.] из всех сил старается, но тщетно. […]
После прихода немцев умерли: Мережковский, Осоргин, Бальмонт, Марина Цветаева (писатели). Кульман, Оман, Лозинский (профессора), Аргутинский, Зернов, Малявин, А. Н. Гиппиус, А. Н. Готье, О. Л. Еремеева. Хигерович-мать, Познер-жена, Руднев, Ф. О. Ельяшевич, С. А. Зернова, Володя Варшавский1.
[Бунин:]
1. 2. Понед.
Ночь была сырая, с мгой. Проснулся в 4, не спал до 6. Заснул и проснулся в 9. Чувствую себя однако сносно.
Паулис [Фельдм. Паулюс. — М. Г.], произвед. вчера Хитлером в маршалы, сдался в Царицыне, с ним еще 17 генералов. Царицын почти полностью свободен. Погибло в нем будто бы тысяч 300. Но в Берлине речи — 10-летие власти Хитлера.
2. 2. Вторник.
Сдались последние. Царицын свободен вполне.
8. 2. Понедельник.
Взяли русские Курск, идут на Белгород. Не сорвутся ли?
17. 2. Среда.
Во сне ломило темя. Утром кровь.
Опять, слава Богу, солнце. Чувствую себя мутно и слабо.
24. 2.
Нездоровится, повышена температура.
Солнечно.
Я был умен и еще умен, талантлив, непостижим чем-то божественным, что есть моя жизнь, своей индивидуальностью, мыслями, чувствами — как же может быть, чтобы это исчезло? Не может быть!
28. 3. Воскр.
Вечер. Часы переведены еще на час вперед — сейчас уже 12, т. е. по-настоящему 10.
Радио: умер Рахманинов.
[29-го марта В. Н. записывает:]
[…] все застилает смерть Рахманинова2. В «Эклерер де Нис» есть уже сообщение «Великий композитор». Не дожил он до конца войны, до свидания с Таней [дочь Рахманинова, Т. С. Конюс. — М. Г.], до возможности вернуться на родину.
[Бунин:]
2. 4. Пятница.
Послал «le Village» в Португалию.
Продолжаю читать фр. перевод дневников С. А. Толстой (2 тома). Одержимая!
Читаю записки Порошина, воспитателя Павла I. Обожествление мальчишки, часто оч. гадкого и наглого.
Часто думаю о возвращении домой. Доживу ли? И что там встречу?
3. 4. 42. Суббота.
Летний день. Деревцо на нижней площадке — розовые цветы, коричн. листья. Зацвело грушевое дерево, яблоня — самое прелестное. […] Цветут левкои. Букет у меня на столе. Несказанно очароват. благоухание.
Мучительная медленность войны — наступление в Африке, выдохшееся наступление русских да и немцев в России…
10. 4. Суб.
Кончил «18-й год» А. Толстого. Перечитал? Подлая и почти сплошь лубочная книжка. Написал бы лучше, как он сам провел 18-й год! В каких «вертепах белогвардейских»! Как говорил, что сапоги будет целовать у царя, если восстановится монархия, и глаза прокалывать ржавым пером большевикам… Я-то хорошо помню, как проводил он этот год, — с лета этого года жили вместе в Одессе. А клуб Зейдемана, где он был старшиной, — игорный притон и притон вообще всяких подлостей!
11. 4. Воскр.
[…] 31 марта умер (оч. тихо) Милюков. Кончена долгая, — т. е. в сущности, оч. короткая — жизнь. Даже не верится. Давно ли — и т. д.
14. 4. Среда.
[…] Ночью разбудил крик Зурова и быстрый, бешеный стук — думал, что это он в стену — оказалось, стрельба по англ. авиону. Был алерт.
Все дни солнечные, но с холодн. ветерком. Нынче день совсем хороший. М. б., от погоды мне лучше?
1. V. Суб.
Перечитываю жизнь Гете (по франц.).
2. V.
Уже не помню, что вчера было (кроме того, что бешено убирался — могут выселить).
Весь день дождь, туман густым дымом.
С прошлой среды у нас c 11 вечера «couvrefeu» — из дому ни шагу.
4. 5.
Прекр. день и прекр. облака над горами за Ниццей, — вечные, а наши жизни… Скоро, скоро и меня не будет, а они все будут. И вся моя жизнь здесь — как молод был, когда сюда приехал! […]
[Вера Николаевна в тот же день, между прочим, записала:]
К маю нам подарки: 1) нельзя выходить после 11 ч. вечера, 2) нельзя ночевать не дома, 3) нельзя без разрешения ездить; — но это, кажется, в ближайшем будущем. — Против ворот выстроен блокгауз для пулемета.
[Продолжаю выписки из дневника Бунина:]
7. V. Пятница.
Полночь с 1/4. Дождь, лягушки. Час тому назад англичане вошли в Тунис, американцы — в Безерту.
Не было утром газет — не вышли во время [для? — М. Г.] автоб. из Ниццы. Там аресты (среди французов), берут заложников.
Второй день дождь и холодно.
Завтра надеюсь поехать в Ниццу. Поеду ли?
Наступление русских на Кубань. Вчера взята Крымская.
9. V. Воскр.
Вчера был в Ницце. Солнечно, бело, слепит, почти жарко. «Гастроном».
Вечером, вернувшись, узнал о письме Г. к Вере (уже из Марсели): «Покидаем Францию». Бросилась в пропасть с головой. […]
26. V. Среда.
Письма от В. Зайцевой и Михайлова: умер Нилус (в ночь с суб. на воскр.). Бесчувственность.3 […]
29. V.
Слабость, сонливость. Вот тебе и стрихнин!