Другие городские жители стали останавливаться в зоне видимости, выказывая любопытство к новоприбывшим. Частично этим любопытством последние были обязаны человеку, приветствующему их, который наверняка занимал видное положение в Парте.

— Друзья, моё имя — Этон уль-Гараль, и, хотя я сожалею о своём ушедшем старом товарище, я сердечно приглашаю к себе его родных и друзей.

Ульдиссиан посмотрел на Ахилия.

— Они оба были уверены, что мы едем.

— Я просто предположил, что ты скажешь «да», вот и всё. Когда Седрик упомянул, что его отец — знатный торговец, я упомянул имя Сайруса — Серри, извини меня за это — потому что вспомнил, как он говорил, что знает всех торговцев в регионе. Седрик сказал, что побежит и расскажет отцу о нас и о том, что я сказал о старике…

— Немало славных сделок я заключил с Сайрусом, — бросил мастер Этон, блеск старых воспоминаний отразился в его глазах.

— Так или иначе, после того, как путь привёл нас так близко, я понял, что сама судьба хочет, чтобы мы были здесь.

— Это Маликхочет, чтобы мы были здесь, Ахилий. Помни об этом.

— Друг мой, — позвал торговец, очевидно, пытаясь пресечь спор. — Что-то не так?

— Ничего, о чём можно говорить здесь, — заметил Ульдиссиан низким голосом. — Лучше нам поговорить наедине, мастер Этон. Вашему главе тоже стоит услышать.

— Поскольку я избран лидером Парты, устроить это будет несложно! Но постойте! Кого я имел удовольствие встретить? Я знал дорогую Серентию ещё ребёнком, и не спутаю её красоту даже теперь. Вы, — он указала на Ульдиссиана, — …кажетесь мне смутно знакомым, но вот остальные — нет. — Взор Этона снова замер на Лилии. — Некоторые — особенно, а ведь я славлюсь своей памятью на лица.

— Я — Ульдиссиан уль-Диомед…

— А! Диомед из Серама! Всем сердцем, искренне посвятивший себя земле! В вас что-то есть от него. Вы его первенец, если я не ошибаюсь.

Удостоверившись в отличной памяти пожилого человека, Ульдиссиан представил Мендельна и Ахилия, затем, нехотя, Лилию. Он ожидал, что торговец начнёт ей льстить, но мастер Этон слегка поклонился и сказал:

— Судя по одежде и лицу, вы с севера великого города, так?

— Да, — она опустила голову в ответ.

Очевидно, отец Седрика ожидал более подробного ответа, но, когда Лилия продолжила молчать, он воспринял это примерно как молчание Серентии. Он посмотрел на всю группу.

— Что ж, теперь, когда мы все познакомились, прошу к моему скромному дому!

Поначалу Ульдиссиан хотел отвергнуть предложение Этона. У человека были добрые намерения, но они прибыли не с визитом. И всё же, если он был знатнейшим жителем и главой, то лучше всего было предупредить его о возможной угрозе для его людей.

Ульдиссиан надеялся только, что старый друг Сайруса не бросит его дочь и остальных в тюремную камеру, когда узнает правду. В конце концов, если подумать, это они принесли с собой опасность.

Поскольку Этон пришёл пешком, группа спешилась и повела своих лошадей за ним. Ульдиссиан заметил, что население теперь воспринимает их как сановников, прибывших с визитом, кланяясь им при приближении. Очевидно было, что мастер Этон очень уважаем не только за свой пост, но и как человек.

То, что человек пришёл без личной стражи, беспокоило Ульдиссиана. Были ли жители Парты такдоверчивы? Или за этим стояло что-то более зловещее? Если это было дело рук Малика, то ловушка получалась очень запутанной. Ульдиссиан не мог разглядеть в ней ни связи, ни смысла. Эти люди казались хорошими, честными людьми. Помимо того, что кланялись, многие из них ещё весело кивали группе. Некоторые из тех, что остались позади группы, уже вернулись к своим делам, очевидно, ни в чём не подозревая незнакомцев.

— Я не был в Сераме много лет, — объявил Этон своим гостям, пока они шли по заполонённым улицам. — Как там дела? Это всегда была спокойная остановка. Должен признаться, что я приезжал туда для того, чтобы насладиться её мирной природой в той же мере, что и ради горячих переговоров с мастером Сайрусом!

— Недавно там бушевала яростная буря, — встрял Мендельн. Ульдиссиан быстро взглянул на брата, но увидел, что Мендельн больше не собирается ничего добавлять.

— В самом деле? Наверное, это было самое захватывающее, что случалось в Сераме, повезло вам! Я люблю Парту, но здесь столько, столько всего, за чем нужен глаз да глаз, знаете ли. Иногда я думаю, что был бы рад поменяться местом жительства с вашим отцом, госпожа Серентия.

Ульдиссиан решил кое-что проверить.

— И предлагают ли священники из Храма или Собора какую-то помощь в ваших усилиях здесь?

— Эти? — оглядываясь на Ульдиссиана, торговец усмехнулся. — Ни одного из этих блаженных не было в Парте больше года. Нам от них ничего не нужно. Мы вполне довольны тем, что имеем. Пусть они приберегут свои речи для тех, кто хочет услышать их, вы уж извините меня за такие слова.

Ульдиссиан одобрительно кивнул: слова мастера Этона подтвердили то о Парте и её жителях, что он сам до сих пор наблюдал. Он видел, как здоровые мужчины и женщины с удовольствием занимаются своими делами или делают перерыв и обедают либо болтают друг с другом. Он видел чистые улицы, отделанные камнем, и ухоженные строения из камня и дерева. Здесь не было никого, кто бы не был опрятно одет, в простую ли мантию или более изящное одеяние. Это был хороший город с хорошими людьми.

Нельзя было сказать, что всё идеально в Парте. Среди жителей были немощные и калеки. Старик с едва ли оставшимся хоть одним зубом ковылял на одной ноге с костылём в руках. Ещё Ульдиссиан увидел маленького мальчика, чья левая рука была недоразвитой копией правой — очевидно, врождённый дефект. Другой человек с внешностью фермера, которую сын Диомеда так хорошо знал по себе самому, носил на руках и шее жестокие шрамы, говорившие о каком-то несчастном случае.

Никого из них не стеснялись соседи; напротив, у всех у них имелись помощники. Парта под начальством Этона, по-видимому, была городом, где люди относились друг к другу очень терпимо — даже Серам мог поучиться этому у них.

Он снова посмотрел на ребёнка. Плохая конечность напомнила ему о его младшей сестре, Амели. В её случае правая рука была нормальной длины, но загнута назад и тонка, как соломинка. При этом Амели была самой жизнерадостной в семье, всегда готовой помочь…

Мальчик скрылся из глаз. Ульдиссиан стиснул зубы от горького воспоминания. Люди вроде Малика ходили по земле, как владыки, тогда как дети страдали либо случайно, либо происками капризного духа.

Он остановился.

— Мендельн.

— Что такое? — Его брат задержался.

— Держи, — старший брат вложил поводья своего коня в руку Мендельна, затем круто повернулся в направлении, в котором они скрылись.

Не зная о том, что происходит позади, мастер Этон стал указывать на некоторые достопримечательности Парты:

— Возможно, вам будет интересно взглянуть на здание со шпилем вон там…

Лилия ничего не сказала, когда он прошёл мимо неё, но Ульдиссиан поймал понимающую улыбку. Серентия и Ахилий едва имели возможность обнаружить его задержку, прежде чем он оказался далеко позади.

Вытягивая шею, Ульдиссиан высматривал среди местных. Большинство не обращало на него внимания, но некоторые смотрели на незнакомца с некоторым интересом.

Ульдиссиан начал нервничать, поскольку никак не мог увидеть объект своих поисков. Он попытался вспомнить, где в последний раз видел…

Здесь! С колотящимся сердцем сын Диомеда миновал владельца лавки, который от неожиданности прекратил раскладывать свои товары. Впереди стояла женщина, которую он узнал.

Когда он приблизился, она повернулась к нему. Рядом с ней стоял тот самый мальчик.

Не обращая внимания на женщину, Ульдиссиан встал на колени перед ребёнком.

— Можно мне посмотреть твою руку… Пожалуйста?

Невинное дитя, мальчик протянул вперёд руку настолько, насколько мог. Но его мать, конечно же, была встревожена и оттянула его от незнакомца.