Будучи командующим 58-й общевойсковой армией (1995–1997 гг.), первым заместителем, а затем и командующим войсками СКВО (1997–2002 гг.), я не раз ездил в самые отдаленные уголки Дагестана и Чечни. В горах до сих пор сохранились приметы того далекого периода истории, прежде всего старинные башни крепости, слава о неприступности которых распространялась далеко за пределы Кавказа.
Реки прорезают здесь бездонные каньоны, а дороги такие узкие, что двоим порой не разойтись. Диву даешься, как воевали в этих местах наши предки, как перебирались они через высокогорные перевалы, бушующие водные потоки… Сколько же русских солдат погибло при штурмах этих крепостей, аулов!
Горцы — прирожденные воины, сопротивлялись до последнего дыхания. Энергия и фатализм, страсть и упорство — основа их национального характера. Дух вооруженной вольницы, издревле вошедший в кровь и плоть жителей Кавказа, не допускает и тени зависимости. Потому и сражения были отчаянными. Насмерть. Особенно в период проконсула А. Ермолова. Ему, генералу от инфантерии, император поручил окончательно покорить Кавказ.
Мир в начале XIX века был охвачен интригами и беспрерывной переменой политических интересов. Европейские державы то провоцировали восточные государства на войну против России, то занимали совершенно противоположную позицию…
Разгромив в 1812–1814 годах Наполеона, а заодно Персию, Россия формально включила в свою территорию весь Кавказ. Однако это вовсе не означало полного владычества. В Санкт-Петербурге периодически рождались проекты мирного и взаимовыгодного привлечения горцев к жизни под покровительством империи. То есть предполагались политические меры, способные укрепить позиции России на беспокойном Кавказе. Но в эйфории отгремевших побед на Западе и Востоке многим тогда в России казалось, что эти задачи проще решать с помощью оружия.
Войска с восторгом встретили Главноуправляющего Грузией, командующего Отдельным Кавказским корпусом А. Ермолова. Алексей Петрович прибыл на Кавказ с большими планами переустройства края, но обнаружил, что со времени походов графа Валериана Александровича Зубова здесь мало что изменилось. Русское влияние не распространялось за пределы крепостей, и о покое на Кавказе оставалось только мечтать. К тому же Персия требовала возвращения отнятых провинций, которые ей обещал Александр I.
Ермолов отправился в Персию, где встретился с шахом, и нашел, что возвращать земли не обязательно. Считая этот вопрос решенным, он принялся за радикальные преобразования на Кавказе.
При Алексее Петровиче началось бурное строительство, повсюду развивались торговля, ремесла, фактории. Чтобы показать пример хозяйствования, на Кавказе поселили колонистов из Германии. На европейский лад устраивались курорты на минеральных водах. Виноделие ставилось на промышленную основу. В прикаспийских районах поощрялось шелководство, ковроткачество. Зарождалась нефтяная промышленность.
Для развития края необходимо было спокойствие, и Ермолов начал наводить порядок твердой рукой. Не желая ждать, он хотел все сразу. В то время как европейские державы бесцеремонно грабили Африку и Индокитай, Ермолов считал естественным разрешить кавказскую проблему раз и навсегда. 12 мая 1818 года он отдал приказ войскам перейти Терек. А уже в июне была заложена крепость Грозная. На протесты горцев Ермолов отвечал, что выполняет волю императора.
На помощь чеченцам из Аварии потянулись отряды добровольцев. Завязались ожесточенные бои в Дагестане, где горцы разгромили отряд генерал-майора Б. Пестеля. Заволновались кабардинцы, вспыхнуло восстание в Имеретии.
Ермолов понял, что усмирить Кавказ в течение полугода, как он обещал императору, не удастся. Сюда были направлены дополнительные силы: шесть имеющих боевой опыт пехотных полков — Апшеронский, Тенгинский, Куринский, Навагинский, Мингрельский и Ширванский. С помощью прибывших свежих сил Ермолов разгромил Гасан-хана в Дагестане, а затем подавил еще несколько восстаний. Побежденные были приведены к присяге и обложены данью. Ермолов перешел кумыкскую равнину, вышел к Каспию, где заложил крепость Бурную, отрезав Чечню от кумыков и прибрежного Дагестана…
Сегодня некоторые историки утверждают, что это была «беспощадная война против мирного населения». В такой интерпретации действия русского главнокомандующего действительно выглядят бессмысленно и неоправданно жестокими. Однако достаточно обратиться к знаменитым «Запискам» Ермолова, взглянуть на общую политическую обстановку, сложившуюся в те годы вокруг Кавказа, чтобы понять, где же на самом деле истина.
В апреле 1820 года, например, Ермолов писал в дневнике: «Получено известие о злодейском убийстве полковника Пузыревского, отличного офицера, начальствовавшего войсками в Имеретии. Один князь, дядя родного владетельного князя Гурийского, пригласив его на свидание, подослал одного из прислужников убить его, когда беспечно проезжал он через лес. Вот мои слова о первом при сем известии: «Не при мне умирать достойному офицеру без отмщения!»» Июль 1825 года: «Получил известие, что в ночь с 7 на 8 июня возмутившиеся чеченцы, возбужденные лжепророком, напав на укрепленный пост Амир-Аджи-Юрт, сожгли оный». Сентябрь этого же года: «Получено известие о возгоревшемся в Кабарде мятеже».
«Изменники, пришедшие на помощь партией чеченцев, напав на селение Солдатское, большую часть оного разорили…» Таких документальных свидетельств много в дневниках главнокомандующего, в воспоминаниях его современников. Все они говорят о том, что жестокость Ермолова имела в своей основе трудно оспоримый принцип «око за око» — в современном понимании далекий от законности, но все же имеющий моральную подоплеку.
При этом еще раз хочу подчеркнуть: русские войска никогда не воевали с мирным населением. Это нынешние так называемые «борцы за свободу чеченского народа» легко и бестрепетно распорядились жизнями ни в чем не повинных людей в Буденновске, Каспийске, Кизляре, Первомайске, в Москве, на Дубровке, и в Беслане.
Однако вернемся к XIX веку. Неожиданная кончина императора Александра I в ноябре 1825 года в Таганроге повлекла за собой грандиозные события. Восстание декабристов всколыхнуло страну. Начались расследования и репрессии, которые докатились и до Кавказа. Под следствие попал и Александр Грибоедов. И кто знает, на какой каторге оказался бы этот замечательный поэт и дипломат, если бы не Ермолов. Их дружбе не мешали идейные противоречия. Грибоедов, особенно в последние годы жизни, по-своему осмысливал идеи Ермолова. Он доказывал необходимость культурного воздействия на горцев в целях их свободного развития в лоне империи. Но идеи Грибоедова, как и других представителей либеральной интеллигенции, не имели под собой почвы. Кавказ уже пылал, а персидская армия вторглась в Закавказье.
Намеревавшиеся вернуть утраченное, персы, пройдя Армению, подступили к Грузии. Восточный вопрос обострился до предела. Персы были побиты, но спокойствие не наступило. А. Ермолов, подозреваемый в связях с декабристами, так и не сумев погасить пожар в горах, покинул Кавказ. На его место заступил И. Паскевич.
Император Николай I велел новому главнокомандующему «усмирить навсегда горские народы или истребить непокорных». Паскевич взялся за дело основательно и для начала разделил Кавказ на несколько частей: Грузия (шесть уездов), пять татарских дистанций, семь провинций (Карабахская, Шекинская, Ширванеская, Бакинская, Кубинская, Дербентская, Ахалцыхская), четыре области (Армянская, Имеретия, Мингрелия, Гурия), ханство Талышинское и земли разных горских народов вдоль Главного Кавказского хребта. Кроме того, под надзором царских чиновников управлялись собственными владетелями Абхазия и Сванетия, а в Дагестане — шамхальство Тарковское и ханства Казикумухское, Аварское и Мехтулинское.
Однако начавшаяся война с Турцией вынудила Паскевича этим ограничиться и перейти на самом Кавказе к пассивной обороне. Он больше воевал с турками, решившими заменить персов в кавказских делах. Паскевич воевал успешно, взял Карс, Эрзерум, заставил турок подписать Андрианопольский мир.