Минель Левин

ТАЙНА ОРЛИНОЙ СОПКИ

_{Повести}

ПОД ЧУЖИМ ИМЕНЕМ

_{Повесть}

Катер шел вниз по течению. Старшина второй статьи Шарапов вел его по фарватеру. Время от времени включался прожектор, и желтый сноп лучей освещал берег, ощупывал камыши.

Ветер принес запах смолы и водорослей. Приближался порт. Катер прошел мимо вздремнувших у пирса буксиров. По очертаниям Шарапов узнал их: «Дарья», Н-36, «Медуза».

«Медуза» пришла в порт вечером и, должно быть, на рассвете отправится в Фирюзевар, к дебаркадеру. Этот плавучий дом с каютами в два этажа стоял на якорях у чужого берега. На дебаркадере жили советские специалисты, помогавшие зарубежным соседям строить порт.

Старшина подвел катер к дебаркадеру. От волны вздрогнула, будто живая, якорная цепь. Вахтенный свесился за борт, помахал рукой пограничникам. Затемненные глазницы иллюминаторов настороженно проводили катер.

Теперь шли на малых оборотах вверх по течению. Впереди показался островок. Шарапов направил катер по правому руслу, ближе к сопредельному берегу. И тут что-то тяжелое ударило в борт — катер бросило в сторону.

— Взгляни, что там, — сказал командир катера матросу Кошевнику и включил свет.

Клокочущая воронка в нескольких метрах от катера вытолкнула на поверхность бревно, перевернула его с боку на бок.

— Ничего особенного, — доложил Кошевник.

Шарапов застопорил мотор. Дал задний ход, освобождая винт от водорослей. Теперь катер пошел вперед легко и снова приблизился к берегу.

В три часа тридцать восемь минут между дебаркадером и наблюдательной вышкой заметили камышовый плот. Его сносило течением и где-то должно было прибить к нашему берегу. Пограничники развернули катер, догнали плот. Пошли рядом на малых оборотах.

Освещенный прожектором плот покачивался на волнах и все норовил боднуть катер. Вряд ли он мог вызвать подозрение, потому что подобные плоты, сорванные волной, часто плыли по реке.

Тем не менее Шарапов снова выбрал момент и подцепил плот багром. Камышовые стебли раздвинулись, и Шарапов увидел человека. Еще усилие, и плот перевернулся. Луч прожектора упал на искаженное гримасой лицо.

— К берегу! — приказал старшина.

Он прыгнул в воду и вместе с плотом вытащил неизвестного на песок. Освободив от камышей его руки, стал приводить в чувство. Человек не подавал признаков жизни. Через несколько минут к месту происшествия прибыл начальник заставы капитан Ярцев.

Утопленник, освещенный прожектором с катера, лежал на спине. Он был босой, в серых полотняных брюках и хлопчатобумажной рубахе, подпоясанной красным платком.

Капитан наклонился над ним. Взял руку — пульс не прощупывался, зрачки на свет не реагировали. Человек был мертв.

Первый обыск ничего не дал. Карманы неизвестного оказались пустыми. Никаких документов.

С катера принесли брезент и накрыли труп. Выставив часовых, капитан Ярцев вернулся на заставу встречать начальника отряда.

Около пяти часов утра темнота начала рассасываться. Стали заметны перистые облака, застывшие на бледно-голубом фоне неба, точно след от реактивного самолета. Вместе с солнцем из-за песчаных барханов вырвался «газик». В машине сидел полковник Заозерный. По дороге к реке он еще раз подробно расспросил Ярцева, при каких обстоятельствах был обнаружен труп.

Перед отъездом полковник приказал начальнику штаба связаться со всеми поселковыми и сельскими Советами, расположенными в пограничной полосе, чтобы выяснить, не утонул ли кто-нибудь из местных жителей. Он знал, что в эту работу уже включились сотрудники органов милиции.

«Газик» пересек дозорную тропу и по сыпучему песку спустился к кромке реки.

Эксперт, приехавший вместе с полковником, откинул брезент и сфотографировал утопленника со всех сторон. Разглядывая камыши, стягивавшие руки неизвестного, он высказал предположение, что петли их сделаны заранее. Потом осмотрел одежду неизвестного и никаких примет не обнаружил, разве что с правой стороны рубашки на спине небольшой порез.

Утопленник был человеком правильного телосложения, с развитыми и даже, как подчеркнул эксперт, атлетическими мышцами. Полковник подумал, что такой сильный мужчина легко бы мог распутать камыши.

Между тем эксперт особенно долго разглядывал кисти рук утопленника и наконец сказал:

— Он, несомненно, занимался физическим трудом. Об этом свидетельствуют мозоли. А вот пальцы тонкие, длинные — музыкальные у него были руки.

На правой лопатке оказалась небольшая продолговатая ссадина. Вероятно, она осталась от багра, когда старшина Шарапов подцепил им плот. Эта ссадина никак не могла послужить причиной смерти. Тем не менее очень важно было определить, когда она появилась: при жизни человека или после его смерти?

Эксперт вскоре сделал предварительное заключение: смерть наступила примерно в то время, когда пограничный катер обнаружил плот. Однако бледность трупных пятен, гусиная кожа и так называемые «руки прачки» свидетельствовали о долгом пребывании утопленника в воде.

— У вас есть какие-нибудь предположения? — спросил полковник.

— Меня смущает сильно выраженное трупное окоченение, — уклончиво ответил эксперт. — Такое бывает при отравлении сильно действующим ядом.

— Может быть, он разгрыз ампулу сразу после того, как Шарапов задел его багром? — высказал предположение начальник отряда.

— Вскрытие покажет, — не стал утверждать эксперт.

Незадолго до начала событий на заставе капитана Ярцева с одного из участков границы вернулся секретарь партийной комиссии отряда майор Серебренников.

Он доложил о прибытии оперативному дежурному и, тяжело ступая, направился по длинному узкому коридору в свой кабинет.

Включив свет, Серебренников положил на стол полевую сумку и распахнул окна. Прямо над тополевой аллеей застыла блестящая красноватая звездочка.

«Антарес!» — определил Серебренников.

На северо-востоке ярким светом горело созвездие Персея. Одна из вершин его треугольника была закрыта туманным пятном. Серебренников не раз смотрел на это пятно в шестикратный бинокль, и тогда пятно разделялось на две тесные звездные кучки. Сейчас ему и без бинокля казалось, будто он видит их. Слева — чуть поменьше. И та, что поменьше, раньше исчезнет.

Он отдыхал, глядя на звезды. Первое настоящее знакомство с ними состоялось у него на Дальнем Востоке. Тогда он только начинал свою пограничную службу и очень удивился, когда старший наряда сказал, вглядываясь в небо:

— Три часа десять минут. Сверь часы.

Серебренников посмотрел на часы: было начало четвертого. А старший наряда заметил:

— Это я по звездам читаю… Ищи помкомвзвода.

— Какого помкомвзвода? — не понял Серебренников.

— Что помкомвзвода на петлицах носит? — спросил старший наряда.

— Три треугольничка…

— То-то. А теперь смотри в небо!

Серебренников увидел расположенные в ряд три яркие звездочки.

— Помкомвзвода! — повторил старший наряда. — Запомни. В нашем пограничном деле «он» всегда пригодится. Застрял над вышкой — одно время, передвинулся — другое.

— А как на самом деле называются эти звезды? — спросил Серебренников. Старший наряда не знал. Вместе пошли потом к молодому начальнику заставы. И тот не знал.