Засыпь хоть всей землей

Деяния тёмные, их тайный след

Поздней иль раньше выступит на свет.

(У. Шекспир «Гамлет»)

конец апреля, 1926 год

Ожидать встречи с пожилым человеком, а увидеть миловидную девушку – это очень даже неплохо. Ричард Дюран, художник, только что начавший входить в моду во Франции, был удивлен и обрадован, обнаружив, что его встречает юная особа – черноглазая и чернокудрая, в кокетливой шляпке, лихо сдвинутой набок и открывавшей розовое маленькое ушко. Шляпная булавка в виде розы так и горела на солнце. Девушка сидела в открытой коляске, запряженной двумя превосходными лошадьми, держа вожжи.

Заметив его, девушка помахала рукой и заулыбалась, показав разом все жемчужинки, которыми был полон ее смеющийся, немного большеватый рот.

- Мистер Дюран! Я за вами! – крикнула она, сдерживая лошадей, готовых немедленно ринуться в путь.

- Зовите меня просто Ричард! – отозвался художник, забрасывая саквояж в коляску.

- Это весь ваш багаж? – удивилась девушка и протянула для рукопожатия крепкую ладошку. – Меня зовут Роуз Форест. Я секретарь лорда Сент-Джонса, а по совместительству – медсестра, сиделка, чтица и девчонка на посылках.

Она рассмеялась так заразительно, что Ричард тоже рассмеялся.

- Багаж приедет позже, - объяснил он. – Там картины, которые милорд хотел посмотреть, и холсты, если он что-нибудь пожелает мне заказать.

- Пожелает, - заверила его Роуз. – Старичок неравнодушен к живописи. Вы это поймете, когда увидите его коллекцию. Честное слово, служители Лувра позеленели бы от зависти!

Они поехали по скалистой дороге, закручивавшейся серпантином. Справа шумело море, ударяясь в берег с неутомимой исступленностью, слева громоздились отвесные скалы, в расщелинах которых Ричард заметил много птичьих гнезд. Несколько черных воронов сидели на каменных выступах. Время от времени клювы их разевались, но карканья не было слышно – все заглушал прибой.

Подхлестывая лошадей, Роуз не переставала болтать, доставляя, впрочем, Ричарду огромное удовольствие – приятно слушать веселую болтовню хорошенькой девушки.

- Вас, наверное, удивляет, что мы едем в коляске, а не в каком-нибудь шикарном автомобиле? Просто старичок любит покой и тишину. Авто, по его мнению, создают слишком много шума и чадят немилосердно, а это плохо для роз.

- Роз?

- Да, это вторая страсть моего хозяина. У него великолепный цветник, он сам любит покопаться там часок-другой, и его заботы приносят результат. Чем же еще может похвалиться Англия, как не английскими розами? Так сказала Роуз! – она снова заливисто расхохоталась над собственным каламбуром. – Вы впервые здесь?

- Бывал два раза в Лондоне, но недолго. А в Девоне – впервые. Здесь очень красиво, не правда ли?

- Красиво? – Роуз сложила губы трубочкой и повертела головой, словно только сейчас обнаружила, где находится. – Может, и так, но когда проживешь здесь двадцать лет и еще два года, все навевает уныние. Я бы давно уехала… - она отвлеклась, натягивая поводья, чтобы пропустить мотоциклиста.

- Что же вам мешает? – поинтересовался Ричард, любуясь ее прелестным личиком и черными кудряшками, падавшими на белоснежный воротничок.

- Деньги! Еще год работы, и я скоплю достаточно, чтобы отправиться путешествовать. Я закончила курсы медсестер, владею стенографией и изучаю иностранные языки. Поступлю секретарем к какому-нибудь археологу – и в Египет! Или в Индию! Вот эта жизнь по мне!

- В наше время многие молодые девушки мечтают стать певицами или актрисами… Вас подобное не прельщает?

- Актрисы? Фу! Эти жеманные тощие особы вызывают только отвращение! Нет! Я мечтаю о гробницах фараонов (их ведь, кажется, не все еще раскопали?), о джунглях, где спрятаны древние города. Вы никогда не хотели отправиться в дебри Амазонки на плоту? Или подняться на Памир?

- Признаться, нет, - с улыбкой ответил Ричард. – Больше всего я люблю Авиньон и Париж.

- Это скучно, - девушка состроила забавную гримаску и бросила на художника лукавый взгляд. – Уверена, вы точно найдете общий язык с хозяином. Он страшный домосед и не уезжал дальше Дартмута. Почти ни с кем не общается, замкнут, молчалив и интересуется только галереей и садом.

- А его семья?

- Никакой семьи нет. Знаете, эдакий закоренелый холостяк, который считает вертихвостками всех женщин моложе пятидесяти, и старухами – всех женщина старше пятидесяти. Аристократ до мозга костей, в его понимании женщина способна лишь рожать, следить за домом и поддерживать руку мужа с улыбкой кроткой и любезной. Вы спросите, как же он принял на работу меня? О, я – особая история! Мой дядя служил у него садовником и попросил взять меня секретарем, пока не найдется подходящий и расторопный молодой человек на эту должность. Я проработала две недели, и лорд Сент-Джонс отозвал объявление о поиске нового секретаря. При этом он очень мило объяснил моему дяде, что я прекрасно подхожу, потому что от меня не пахнет улитками, и я четко выговариваю слова, - Роуз прыснула, вспоминая об этом. – Думаю, когда хозяин был молод, его обманула какая-нибудь роковая красотка, и он навсегда утратил веру в порядочность женщин. А может, решил никогда не жениться под впечатлением несчастной судьбы младшего брата. От бедняги сбежала жена, он не смог оправиться от предательства и умер.

- Печальная история, - заметил Ричард, чтобы поддержать разговор.

- Ой, что вы говорите! Бывают истории куда трагичнее и печальнее! – отмахнулась девушка. – Лично я не стала бы умирать! Ну, поплакала денек-другой от обиды и… нашла другого!

- Может, он любил ее, и не хотел другой.

- Глупости! Все женщины одинаковы! Уязвленное самолюбие, вот что это было, а не любовь. Подумать только, он осчастливил ее, ввел в круг английской знати, а она – фьюить! – и исчезла! Кстати, она была француженка!

- Уверяю вас, - отшутился Ричард, - неверность – это не наша национальная черта.

Развлекая себя разговором, молодые люди добрались до вершины холма, откуда открывался прекрасный вид на морское побережье и деревушку внизу. Еще один поворот – и вот уже перед ними старинные ворота, охраняемые грифонами из черного камня. На боках грифонов виднелись полустертые вензеля.

- Добро пожаловать в Энкер-Хауз! – торжественно провозгласила Роуз и направила коляску по дорожке вглубь сада. – К сожалению, хозяин уделяет саду вокруг дома столь же мало внимания, сколь много уделяет розарию. Если привести в порядок деревья, остричь газоны и обновить беседки, здесь было бы чудно. А так – бррр! – мурашки бегут по спине! Раньше в подобных местах обманутые мужья закапывали неверных жен и их любовников.

Ричард засмеялся, но шутка ему не понравилась. Сад и в самом деле производил гнетущее впечатление. Ветви деревьев, похожие на костлявые руки, нависали над самой тропой. В тени замшелых стволов росли поганки на кривых тонких ножках. Всюду груды валежника, унылость и запустение. Зато дом выглядел гораздо лучше. Даже не дом – настоящий замок в стиле Тюдоров. Между двумя фронтальными башнями располагалась крытая галерея, оконные стекла которой и новенькая черепица так и сияли солнечными бликами. На террасе стояли восточные статуи и горшки с цветами – целыми охапками кремовых хризантем и великолепных роз. Стены дома живописно обвивал плющ, добираясь до окон третьего этажа.

- Так и просится на холст! – восхитился Ричард.

- Я надеюсь, хозяин закажет вам Энкер-Хауз в лучах восходящего солнца, - тут же заявила его спутница, - и вы пробудете у нас в гостях еще месяц-другой. Иначе я сойду с ума от скуки!