Наиболее ранние произведения исполнены в придворных мастерских ильха-нов(Монгольские ханы, владевшие Ираном, Закавказьем и Ираком.), а также в мастерских городка Руб-и Рашиди, который был создан в окрестностях Тобриза всзирем ильхана, врачом и историком Рашидаддином. 1291 годом датируется «Манафи ал-хайаван» («Описание животных») — своего рода восточный «Бестиарий», характерное для средневековья литературное произведение, которое содержит описание зверей и их аллегорическое истолкование.
В иллюстрациях «Манафи ал-хайаван», над которыми работало несколько мастеров, сосуществуют различные художественные тенденции. В некоторых листах, изображающих то львов, то медведей, то ланей, лаконичная целостная композиция, в которой на гладком фоне выделены крупным планом фигуры животных, свидетельствует о воздействии традиций арабо-месопотамской миниатюры 13 в. Повадки и движения зверей переданы с большой наблюдательностью. Вместе с тем в некоторых миниатюрах усиливается орнаментальное начало.
В других иллюстрациях «Манафи ал-хайаваи» художники используют принципы китайской живописи тушью, отказываются от многоцветности, обращаются к графической манере письма. Воздействие китайского искусства для 14 в. вполне исторически закономерно. Монгольские ильханы охотно привлекали к своему двору китайских ученых — врачей, астрономов, математиков, а также искусных китайских художников. Обращение тебризских мастеров к образцам китайского искусства не всегда было равноценным. Иногда оно приобретало характер откровенного и притом достаточно грубого копирования. Однако более важны другие примеры, свидетельствующие о том, что знакомство мастеров миниатюры с живописью Китая несомненно способствовало расширению их художественного кругозора, побуждало к смолым новым исканиям. Китайские влияния были органически переработаны, а затем, к тому времени, когда в миниатюре была выработана самобытная образная система, отброшены.
Процесс творческого усвоения традиций китайской живописи с большой ясностью проявился в иллюстрациях к «Сборникам летописой» Рашидаддина 1306 — 1314 гг. Сюжеты миниатюр этого обширного труда, который содержит исторические сведения о народах Азии и Европы, весьма разнообразны. Воссоздающие облик людей той эпохи, их костюмы, бытовое окружение и предметы утвари, они чрезвычайно интересны для историка материальной культуры. Не меньшую ценность представляют эти иллюстрации и как произведения искусства.
В миниатюре, изображающей пророка Али с соратниками, собравшимися в военный поход, запечатлена группа всадников-монголов (илл. 67 а). В передаче движений людей, их оживленной жестикуляции, объемных, выявляющих форму тела складок одежд заметна связь с традициями арабо-месопотамской миниатюры. В то же время в этом произведении решены новые задачи. Внимание привлекает смелая композиция. Фигуры всадников изображены по сторонам листа, кони стоят друг за другом, как бы образуя своеобразные «кулисы». В центре — просвет, и вдали за фигурами видна причудливая по форме маленькая скала. Именно туда и направляют свой путь воинственные всадники; здесь очевидна попытка передать реальное, развивающееся в глубину пространство.
В иллюстрациях «Сборника летописей» воздействие искусства Китая проявлялось в деталях архитектуры, костюмах и в колорите — блеклом, золотисто-ко-ричнеиой тональности. Однако плодотворнее и глубже сказалось оно в ощущении окружающего мира, расширяющем восприятие человека. Поэтому особого внимания заслуживает обращение мастеров «Сборника летописей» к пейзажу. Было бы ошибочным представить себэ, что тебризские художники механически переносили в миниатюру принципы перспективного изображения пространства китайской живописи. Художники «Сборника летописей» часто располагали изображение но в глубь листа, как китайские живописцы, а вверх, по его плоскости. В одной из миниатюр причудливой формы индийские горы поросли редкими, порой несоразмерно большими деревьями; на неродном плане — рока с плавающими в ней рыбами и лебедями. Явно заимствован мотив традиционного китайского пейзажа «шань-шуй» («горы — воды»). Но здесь ландшафт как бы распластался на плоскости, при этом очертания гор и деревьев, вздымающихся к небу, заполняют собой почти весь фон листа. Исчезло столь характерное для китайской живописи ощущение объемной формы и пространственной глубины, все подчинилось декоративному восприятию. Отсюда резкая очерченность контуров, почти узорчатость линий.
Подчинение китайских влияний художественным традициям народов Среднего Востока может служить отличительным признаком последующего развития миниатюры Гебриза. Вместе с тем не меньшее значение имеет и сам факт дальнейшего, более углубленного постижения художниками реальной действительности. Все это нашло яркое выражение в замечательных миниатюрах большого тебризского «Шах-намо» (1330—1340 гг.), рассеянных ныне по различным музеям и коллекциям. Несмотря на некоторые черты стилистического отличия, иллюстрации «Шах-наме» представляют собой единое художественное целое.
Одна из лучших миниатюр изображает момент перед казнью последнего парфянского царя Ардаиана, который был взят в плен Ардаширом, создателем новой, Сасанид-ской династии (илл. 67 6). В этом произведении отчетливо выражена тенденция к передаче реальной действительности. В основе изображения лежит действенный конфликт, и который вовлечены все участники события, намечены их взаимоотношения. Властный Ардашир, поверженный Ардаван, лицо которого подобно маске страдания, «устрашающая» свирепость палача, стража с грубыми лицами, свита царя, спешащая на быстроногих конях поскорее увидеть происходящее, -«се это воспринимается как проявление единого драматического действия. Наиболее выразительны фигуры свиты; свободно передан стремительный бег коней.
Художником достигнуто удивительное равновесие между впечатлением реальности и декоративным эффектом. В миниатюре плоский, гладкий золотисто-оливковый фон. В композиции крупные фигуры действующих лиц расположены овалом, в пределах пространственной, хотя и очень неглубокой зоны. Большой смелостью отличается мотив выдвинутой вперед фигуры воина; он стоит на краю ограничивающей миниатюру рамы. При этом фигура его плоскостна, особенно характерно изображение ног в профиль. Объемная трактовка тканей одежд как бы нейтра-.шзонана обилием узора в некоторых костюмах — доспехах воинов и особенно палате Ардавана, который состоит из словно прочерченных по линейке разноцветных полос. Хотя изображены лишь одно могучее дерево китайского типа и почва, создается ощущение пространственной среды, в которой происходит действие. В колорите сопоставлены крупные темно-синие, красные, сине-зеленые и белые пятна, но преобладает неяркий золотисто-оливковый общий тон.
В иллюстрациях большого тебризского «Шах-наме» проявились черты, которые характеризуют определенный этап в развитии не только азербайджанской, но и всей средневековой живописи Востока. Этот период своеобразного накопления жизненных впечатлений, наблюдения натуры, передачи человеческих эмоций представляет собой важное звено в процессе постижения художниками реальной действительности. Дальнейший путь идет уже к миниатюре 15 —16 столетий, образный строй которой отличается значительной сложностью и изощренностью.
О тебризской миниатюре 15 в. паши сведения пока очень скудны. Однако известны имена художников, и существует даже предположение, что учителем знаменитого Бехзада был Пир Сейид Ахмед из Тебриза.
Расцвет тебризской школы миниатюры относится к 16 в. Сюда после окончательного распада Тимуридской империи стекались ученые, писатели, каллиграфы и живописцы. Многие гератские художники переселились в Тебриз. Среди них находился и Бехзад. Уже пользовавшийся широкой известностью, знаменитый художник был приближен к сефевидскому двору и поставлен во главе дворцовой библиотеки и тебризских художников. Об этом говорит первый известный нам в истории феодального Востока письменный указ шаха Исмаила, в котором Бехзад назван чудом века и образцом для живописцев. Бехзад стал учителем крупнейших азербайджанских художников 16 в. К сожалению, судить о его творчестве в годы пребывания в Тобризо довольно затруднительно. Подписные миниатюры мастера (если они существовали) пока что не выявлены, а с атрибуциями на основании стилистических и прочих данных но всегда можно согласиться.