События и факты неоспоримо свидетельствуют, что летом 1945 года противостояние с союзниками по иранскому и особенно по азербайджанскому вопросу входило в стадию напряженности. И советское руководство решило ускорить осуществление своих намерений, связанных с Южным Азербайджаном.

Потому и М.Дж. Багиров подталкивал тебризских руководителей, подчеркивая, что дорог каждый час.

Советник советского посольства в Тегеране А. Якубов в первые дни августа 1945 года прибыл в Тебриз. Главной целью его визита было прояснить положение в Азербайджане и, следуя решению Москвы и заданию Баку, ускорить процесс создания Демократической партии. Генконсул М. Матвеев уже не успевал за ходом событий, и работу консульства фактически осуществлял Якубов. 4 августа он принял Бозоргани, заместителя директора земельного департамента третьего остана. Во время беседы выяснилось, что в сравнении с прошлым годом прогноз урожая на этот год неблагоприятный и что в борьбе с саранчой большая надежда возлагается на помощь Советского Союза. Бозоргани пожаловался, что министерство сельского хозяйства и органы власти ничего не делают для спасения урожая в Азербайджане, а все обращения в Тегеран остались безответными. Депутаты от Азербайджана, по его словам, не проявляют никакой инициативы, и ходят слухи, будто нынешние парламентарии Амир Нусрат Искендери, Фарман Фарманиан, Сиггатул-Ислам, Сартибзаде, Фотуги, Муджтахиди и другие на новых выборах уже не смогут набрать голоса. В то же время Бозоргани отметил рост авторитета заместителя остандера Никчу, землевладельца М. Рафии, представителя «Фронта Свободы» Шабустари. В своем отчете об этой встрече А. Якубов писал М.Дж. Багирову и в НКИД СССР: «В конце нашей беседы Бозоргани с возмущением рассказал о том безобразном отношении, которое центральные иранские власти проявляют по отношению к азербайджанцам. По его мнению, демократические элементы должны объединиться и раз и навсегда положить конец этому недопустимому отношению к азербайджанцам. Одна третья часть всего иранского народа, являющаяся азербайджанцами, на сегодняшний день не имеет на своем родном языке ни школ, ни газет. Купечество, часть помещиков и интеллигенции боятся перерастания демократического движения, выделения Иранского Азербайджана и воссоединения его с Советским Азербайджаном. А что касается трудящихся масс, трудовой части интеллигенции и мелкого купечества — то они искренне ведут свою работу за демократическое движение»[233].

Руководство Народной партии Ирана (НПИ — «Туде») считало непростительной ошибкой советских товарищей упразднение азербайджанской организации этой партии и образование, по инструкции из Кремля, Демпартии Азербайджана, выдвинувшей программу автономии. Это рассматривалось различными кругами в Иране как первый шаг на пути, ведущему к расколу страны. При этом ответственность за него возлагалась не на азербайджанских национальных лидеров, а на НПИ, которая имела репутацию партии, тесно связанной с политикой СССР. В итоге, однако, нависла угроза над всем демократическим движением в стране. Официальное письмо ЦК НПИ в ЦК ВКП(б), отправленое в сентябре 1945 года, пронизано сдерживавшейся в годы войны критикой некоторых действий советских ответственных лиц в Иране, которые осложняли и без того нелегкое положение партии, подвергавшейся прямым репрессиям властей. В письме И. Искендери, направленном в ЦК ВКП(б) указывалось, что «организация партии демократов и продолжение ее политики запятнает и нанесет удар популярности советской политики, несмотря даже на то, что Советская политика уважает территориальную целостность Ирана. Политика, которая осуществляется СССР в эти две последние недели, ставит под угрозу большое народное движение. Эта политика наносит ущерб не только движению иранского народа, но даже ведет к ее уничтожению. Если бы враги СССР составили план против него, то несомненно лучше того, что в данное время делается, они не смогли бы сделать»[234].

Следует особо отметить, что воспитанные Коминтерном лидеры НПИ предпочитали иметь дело со специальными представителями ЦК ВКП(б), а не с сотрудниками дипломатических представительств. В письмах члена политбюро НПИ А. Ованесяна ответственным лицам ЦК ВКП(б) содержалась настоятельная просьба прислать в Иран своих представителей, чтобы на месте разобраться и внести коррективы в создавшееся затруднительное для партии положение. А. Ованесян сообщал в Москву, что лидеры демократов дают ложные сведения советским дипломатическим учреждениям о деятельности НПИ. Он писал: «Самым худшим является то, что они вводят в заблуждение советских работников, а те в свою очередь пишут послу, а посол в Москву». Указывая на противоречие в обращении АДП, он отмечал: «В одном месте говорится о единстве Ирана, а в другом месте говорится «свободный Азербайджан». (когда пишут свободный Азербайджан здесь понимают это, как отдельный независимый Азербайджан. Я уверен, что Москва смотрит так, что Иран должен быть единым, что Азербайджан не будет отделен от Ирана)».

А. Ованесян информировал Москву, что АДП сформирована не на классовой, а национальной основе, и не имеет серьезного лидера. Он писал: «В демократической партии ни одного хорошего, серьезного руководителя нет… И в этой партии революционер, коммунист будет сидеть вместе с помещиком-реакционером… Она ведь заявляет, что не будет заниматься классовой борьбой. Без руководства, без хорошего ядра можно потерять очень многое и особенно в данный момент. В Азербайджане нет серьезных лиц. Более того, некоторые из них — опасные люди». Он регулярно снабжал советское руководство компроматом на Пишевари, Шабустари, Бирию, Падегана и других. Например, Шабустари, якобы, вернувшись из Баку, говорил своим близким: «то, что я видел в Советском Азербайджане — ужасно. У Гитлера гораздо лучше».

В письмах А. Ованесяна, отправленных в Москву в сентябре, есть много интересных мест об отношении советского руководства к Ирану. Например, он пишет: «До отъезда в Москву посол М. Максимов заявил следующее: «После этого СССР будет вмешиваться во все дела Ирана, без нашего ведома ничего не должно происходить». Он особенно подчеркнул следующее: «Кроме нас, никто иной не имеет право вмешиваться в дела Ирана». При этих разговорах присутствовал и секретарь посольства Алиев. Провожая нас, он напутствовал: «Имейте в виду, что это не есть слова самого посла, а есть мнение Москвы и пр.».

Наконец, А. Ованесян, опасаясь сепаратистского движения в Азербайджане, писал в Москву: «Когда говорят о том, что никакого сепаратизма нет, то спрашивается: если Азербайджан — часть Ирана, то почему там должна быть только специальная азербайджанская партия и не должна быть народная партия. Этот вопрос для нас — жизненный вопрос»[235]. В конце концов даже информатор ЦК вынужден был признать плохую организацию акции с образованием ДПА. В донесении от 11 октября он писал: «Теперь можно с уверенностью сказать, что подготовка и осуществление хорошей идеи об образовании Демократической партии Азербайджана нашими работниками проведена плохо, внесены были ненужная неразбериха и нервозность».

Советское же посольство в Тегеране, между тем, выражало недовольство политикой НПИ и ее отдельных лидеров в отношении Демократической партии. Их действия, как там считали, идут вразрез с усилиями СССР. Посол М. Максимов 1 сентября 1945 года направил в Наркомат иностранных дел шифрованную телеграмму следующего содержания: «Мы имеем данные, что член ЦК Народной партии Арташес Ованесян после образования Азербайджанской демократической партии и своего отзыва из Иранского Азербайджана занял исключительно враждебную позицию по отношению к этой партии и ее руководителям.

Несмотря на наши указания руководителям Народной партии Ованесян ведет явно провокационную деятельность, обливая грязью вместе с некоторыми своими последователями Азербайджанскую демократическую партию и буквально всех ее работников, заявляя, что эта партия незаслуженно пользуется симпатией свободолюбивых людей, так как ее руководство не годится, что ЦК Народной партии не должен оказывать ей поддержку, так как создание этой партии породило отвращение даже у левых. Одновременно Ованесян в беседе с членами ЦК обвинял и руководство посольства в поощрении деятельности новой партии, тем самым якобы в разложении Народной партии. Ованесяна пытаются поддержать такие правые, как Иредж Искандери. Наблюдая за Ованесяном, мы также получили данные о том, что он среди членов ЦК заявил, что как коммунист он имеет связи непосредственно с Москвой, помимо посольства, по другим каналам. (Ованесян связан с товарищем Козловым). Это было подтверждено депутатом Меджлиса Кашаверзом, одним из руководителей ЦК, который 27 сентября в беседе со мной по своей инициативе сообщил об этом. Ованесян на заседаниях ЦК подбивал членов ЦК на сопротивление указаниям посольства по вопросу помощи Азербайджанской демократической партии, афишировал открыто свои непрерывные связи чуть ли ни с Москвой по особым каналам. Кашаверз сказал, что он считает, что Ованесян ведет пагубную для Народной партии политику и что было бы лучше, если бы он сам ушел из Народной партии.