Он слишком хорошо знал, каково это, и хотел помочь парню, а для этого нужно просто выговориться. Дать волю высказать боль, выплеснув ее на кого-то другого. Выплакаться. Ведь тот практически не плакал, сдерживая весь страх внутри, боясь, что его отвергнут именно таким. Поломанным!

— Тими, что там было? — спросил Рик, не стараясь надавить на него, а просто спрашивая, при этом нежно подгребая его поближе. Показывая, что он не один, и все закончилось, ведь парень наконец-то в безопасности.

— Может потом? — спросил он, вздрагивая.

— Знаешь, я правда понимаю, каково тебе там было, — начал свою историю Рик, он понимал, что нужно показать, что действительно знает, каково ему было, решив поделиться своей болью. — Когда я только родился, все было хорошо. Мой папа нашел истинного в отце. Тот был спокойным и властным, чем и привлек папу. Мое рождение для обоих было счастьем. Папа часто рассказывал про те дни. Но, к сожалению, все длилось недолго. Тот спустя несколько лет показал истинное лицо. Отец все время его контролировал. Лишил семьи, друзей. Папа отказался от всего ради него, но и этого ему оказалось мало, начал бить папу за любой проступок. Потом меня, когда я делал хоть что-то, что ему не нравилось. Папа в те годы ради меня решил уйти от него. Он не желал мне быть игрушкой для отца. Побег сорвали на подготовке. Папу избили, а меня закрыли в подвалах. Я был разменной монетой. Хочешь увидеть сына, выполняй все требования. И папа выполнял, не зная, что со мной там делают. Я боялся. Меня закрыли в кромешной темноте. Пусть я и создание ночи, но в то время я боялся темноты. Я был один. Постоянно. Когда ко мне приходили, то делали только больно. Я плакал и звал папу, но он не приходил, а когда его все же пускали, то контролировали, чтобы я ничего ему не рассказывал. Но однажды он сам заметил, что не все так хорошо, как ему говорят. Я замкнулся, перестал говорить и вообще реагировать. Я запретил себе чувствовать, ведь надежды, что меня спасут, просто не осталось. Отец все контролировал. Папа сделал невозможное. Он спас меня. Мне до сих пор страшно представить, чего ему это стоило. Мы долго скитались по всему миру. Папа пытался вытянуть из меня хоть слово, хоть эмоцию, но я просто не мог больше верить. Я каждую секунду ожидал, что нас вернут. Как-то папа заставил меня ему все рассказать. Абсолютно все. Мы тогда оба долго плакали, и это помогло. Я поверил. Сам не понимаю почему, но поверил. И благодаря этому я стал тем, кто я есть сейчас.

— Моя мать продала меня хозяину, — тихо прошептал парень, сворачиваясь клубочком рядом с ним. — Поначалу я просто был мальчиком на побегушках. Мне было десять. Убирал и тому подобное. Но когда мне исполнилось четырнадцать, хозяин посмотрел на меня и приказал прийти к нему ночью. Я даже не понимал зачем. Пришел, как было велено. Он сказал, что я ему подхожу и приказал пооблизывать его, — очень тихо рассказывал он, дрожа телом. — Мне было страшно, но я выполнил приказ, ведь когда я в первый раз этого не сделал, мне было очень больно, и ребра долго заживали. Было противно. Но я, закрыв глаза, делал это. Даже когда тошнило, я не вырывался из рук, которые сами за волосы насаживали мой рот. Я мечтал, что все закончится. Но того это не удовлетворило, и он взял меня грубо. Настолько, что я кричал. Кровь его не останавливала, а, наоборот, приносила извращенное удовольствие. Ему нравилась моя боль. Той ночью, добредя до своей каморки, я просто уснул. Надеялся, что такого больше не будет, но все повторялось. Каждый день. Он часто говорил, что щенки очень быстро регенерируют и выживают тогда, когда другие просто сдыхали. Спустя несколько месяцев он меня отвел в свой клуб и стал мной торговать. Закрыл в подвале, куда приводил тех, кто любит причинять боль. Я надеялся, правда, я очень долго мечтал, что меня хоть кто-то найдет и спасет, но я понимал, что раз меня мои родители продали, то никто и не будет искать, — плача, раскрывая боль, рассказывал он. — Но однажды и правда пришли и спасли. Честно, я рад, что все закончилось, но ты прав, я до сих пор боюсь, что проснусь в том подвале.

Рик притянул парня к себе, кутая его в своих объятьях от всего мира. От боли и жутких воспоминаний. От предательства той, которая должна была его защищать. А тот плакал. Навзрыд, но беззвучно. Это самое страшное, когда ты просто не можешь кричать. Тебя никто не услышит.

Рик всю ночь провел, гладя и успокаивая паренька, который рассказывал все ужасы, что с ним приключились. Только с рассветом тот уснул крепко и спокойно. Рик надеялся, что это ему поможет, а не навредит.

— Алло! — сонно отозвался Артем, когда спустя час Рик его набрал, ведь парень рассказал то, что Артему нужно знать.

— У тебя проблемы, — заметил Рик тихо. Оборотень его услышит, а вот паренек вымотался, и его не стоит будить громким разговором.

— Рик? Какого хрена так рано? — возмутился Артем, видимо, увидев на часах шесть утра. — И какие проблемы? — спросил тот уже более заинтересованно, а Рик заметил, что по утрам у того очень соблазнительный голос. Тягучий, словно патока, и мягкий с легкими рычащими нотками. Прикрыв глаза, он на мгновение позволил себе просто послушать непривычную интонацию.

— Тими наконец-то смог выговориться.

— Тогда это не проблемы, а радость.

— Проблема в том, что он сказал, — начиная раздражаться, что ему не дают сказать, зашипел Рик. — Он говорил, что их перевозили с одного места в другое. Те места, что он описал, напомнили мне, что мы там были, но уже никого не находили. На это он сказал, что уезжали они в спешке, после того как кто-то звонил. Думаю, ты понимаешь, что это значит? — спросил вампир, начиная думать, что длительная жизнь дерьмова, когда ты только и делаешь, что натыкаешься на ужасную сторону жизни, практически не видя просвета.

— Что есть предатель! — зарычал Артем, его сонливость и тягучесть как рукой сняло.

— Да, и он из твоих, — заметил Рик, устраиваясь на кровати поудобней, стремясь все же поспать.

— Я найду его, и он пожалеет о своем рождении, — тихо пообещал оборотень, но Рик уже его практически не слушал, засыпая.

— Ага, — просипел тот и просто уснул, так и не отключившись, не слыша, как Артем матерится, а потом просто молчит, долго не отключаясь.

Часть 4

В десять вечера он встретился недалеко от клуба с Артемом и его командой, единственными, кто мог работать с ним и выдерживать его силу, а главное, характер.

— Это что такое? — зарычал Артем, окидывая, как и все, тело парня.

— А что не так? — спросил Рик, осматривая себя и свой наряд.

Низко сидящие джинсы, которые подчеркивали его упругие ягодицы. Рванка по всей штанине привлекала внимание к его ровным ногам. Ремень, держащий штаны, был с большой бляхой, что просто заставляла смотреть на его пах.

Торс обтягивала майка, открывая вид на татуировку, черные крылья по всей спине. Он сделал ее давно и по глупости, но сейчас она смотрелась просто восхитительно. На руках кожаные ремешки и браслетики.

Волосы, которые всегда были идеальны, даже на таких вот вылазках были в творческом беспорядке.

Он выглядел как мальчишка. Озорным и загадочным. Да от него никто не мог оторвать глаза. Он секс в чистом виде!

— Ты выглядишь странно! — заметил Артем, продолжая водить глазами по всему его телу.

— Нормально.

— Это одежда Айви? — тихо, так, чтобы никто не слышал, спросил Артем.

— Нет, мы с ним разными габаритами, — фыркнул от предположения Рик. — Я тоже частенько хожу по клубам. Просто не таким и не озвучиваю этого. А в людские не пойдешь в костюме. Всем нужно как-то расслабляться, — словно оправдываясь, заметил Рик, лохматя неловко волосы.

— Топай, пока ребята не отымели тебя, хотя взглядами уже стали, — заметил Артем, замечая, как пожирают Рика взглядом остальные.

Фыркнув еще раз, Рик махнул им и, быстро перебежав дорогу, пошагал в сторону клуба.

***

Там его заметили сразу и все. Новичок. Начались расспросы, и он, притворяясь, что новенький и совсем не знает русского, говорил со всеми на английском.