— Ты чужеземный маг! — воскликнула она, открывая глаза. — Колдун!

— Но почему? — Он прижался носом к ее уху.

— Как мог ты иначе захватить цитадель? — выпалила она, почти задыхаясь. — Ни один смертный не в силах…

Он со смехом поцеловал ее в губы, крепко, быстро и дразняще.

— В этом нет никакого волшебства, это лишь искусство скалолазания, — сообщил он, прекратив поцелуй прежде, чем она стала протестовать, и оставив ее потрясенной изощренностью его атаки и силой собственной реакции. — Горы Македонии тоже труднодоступны.

Умные пальцы, которые так искусно ласкали ее шею, опустились ниже, чтобы ознакомиться с полусферами ее грудей.

Ее губы задрожали, а сердце заколотилось, как у юной лошадки, впервые ощутившей узду.

— Негодяй!

Он снова засмеялся.

— Отец часто говорил мне то же самое. Моя мать утверждала, что ее любовниками были Зевс и Аполлон, хотя трудно всерьез воспринимать ее россказни.

— Ты не бог!

— Это мы еще посмотрим. Возможно, что к утру у тебя сложится иное мнение. — Теперь он потерся носом о ее шею и мурашки побежали по ее плечам. — Многие женщины так считали, основываясь на божественных размерах моего мужского достоинства.

— И мужчины тоже, я полагаю.

Он хмыкнул.

— Ты наслушалась басен моих врагов. Это ложь.

— Мне кое-что известно о повадках греков.

— Если желаешь узнать обо мне правду, то спроси Гефестиона. Я всегда предпочитал женщин.

Она отвернулась.

— Думаешь, я так легко прощу тебе оскорбление на свадебном пиршестве? Как мог ты так опозорить меня перед своими людьми? Неужели ты заставил бы свою жену, будь она гречанкой, плясать, словно она наемная танцовщица?

Он взял ее грудь в руку, и Роксана ощутила, как напрягся и затвердел сосок.

— Я просил тебя потанцевать со мной не для того, чтобы нанести тебе оскорбление. — Наклонив голову, он стал пробовать ее груди на вкус. — Я лишь хотел показать всем твою красоту и даже не мог себе представить, что это может тебя обидеть.

Она почувствовала, как его язык, влажный и горячий, дразняще похлестывает ее нежную кожу. Дыхание застыло в ее горле, когда он обхватил сосок губами и стал посасывать его, наполняя ее тело стрелами потрясающе ярких ощущений.

— Не стоит просить того, что уже твое, — выдавила она из себя.

— Я хочу, чтобы ты сама этого захотела, — пояснил он. — Я никогда не беру женщин силой. — Он поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза, а затем снова обратил все свое внимание на ее груди, перемежая поцелуи, облизывание и посасывание до тех пор, пока ее злость и страх не уступили место необузданному желанию.

— Мне доводилось слышать совсем другое.

Во имя Священного огня, что это он сейчас делает? Кровь забурлила в ее теле, и она тихо застонала.

— Неужели ты веришь всему, что слышишь?

Его руки продолжали свое неустанное скольжение по ее телу, касаясь интимных мест и вызывая такое наслаждение, о котором она не смела и мечтать.

— Ты солдат, — сказала она в ответ, отчаянно пытаясь игнорировать сладостные ощущения, которые угрожали поработить ее. — Ты завоеватель.

— Неужели?

Его тихий смех всколыхнул ее кровь, вызывая импульсы неизведанного удовольствия, пронизавшие ее с головы до пят. Он нашел ее губы и поцеловал так, как никто раньше не целовал. Его жаркий язык проскользнул глубже, и она приникла к Александру, ощущая, как бешено закружилось все вокруг. Пламя в ее крови стало нестерпимой пыткой, и она уже не в силах была оставаться неподвижной. Барьеры ее разума разрушились под напором его запаха, вкуса его губ и даруемых им ощущений.

К своему стыду, она обнаружила, что не может преодолеть искушение прикасаться к нему, изучать пальцами его могучие плечи, упругие мышцы его сильных рук и жесткие квадраты мускулов плоского живота. Роксана еще никогда раньше не была так близка с мужчиной. Пытаясь прийти в себя, она чувствовала телом вулканический жар его тела, видела блеск его повлажневшей кожи, ощущала мерное движение его груди.

Их взгляды встретились, и они на мгновение остановились, чтобы передохнуть, а она прочитала в его серо-голубых глазах восхищение.

— Ты намеревался опозорить меня перед своими людьми, — снова перешла она в наступление. — Согдианские женщины знатного рода не танцуют для публики, а только для своих…

— Для своих мужей? Но я и есть твой муж, твой господин. Когда-нибудь… Когда-нибудь ты станцуешь только для меня. — Его сильные руки обвили ее тело. — Ты права, — хрипло прошептал он. — Никто другой не должен видеть такое тело. Ты чародейка, маленькая звезда.

— Оставь свои сладкие слова для тех, кто поверит им.

— Ты знаешь, что я говорю правду. Ты не смертная женщина. Наверно, ты горная волшебница, готовая обернуться туманом в моих руках.

Она ощутила, как налились ее груди, а соски закаменели под почти неуловимым касанием его пальцев, порхающих над ними. Она только вздохнула, когда он склонил голову и нежно сжал губами сосок. Ее тело растворилось в волнах желания.

— Перестань! — молила она. — Прошу тебя… не делай больше этого. — Она закрыла глаза и откинулась на подушки.

Ей было известно, что подобная игра между мужчиной и женщиной совершенно нормальна. Наложницы отца рассказывали ей о том, как использовать для ласк язык и зубы, но она не могла предположить, что столь сильными окажутся ощущения.

— Сладчайшая Роксана, — глухо пробормотал Александр.

Он потерся носом о ее плечо, а затем опустился ниже, чтобы отметить поцелуями дорожку от ложбинки между ее грудями до пупка. Его пальцы скользили все ниже, пробираясь между волосками низа живота к влажному источнику жара между ее бедер.

Она уже не могла сохранять неподвижность, а изгибалась и стонала, когда он подобрался к входу в ее сокровищницу. «Он мой супруг, — напомнила она себе. — Ничто из того, что мы здесь делаем, не может быть…»

— Ох-х!

Александр погрузил палец во влажные складки.

— О, сладость моя!

Она вскрикнула, когда на смену пальцу пришел горячий язык. Это явно было волшебство! У нее уже не оставалось никаких сил, чтобы противиться собственному желанию.

Он погрузил в нее лицо, пробуя, смакуя и втягивая в себя ее влагу. Она почувствовала, что его руки проскользнули под ее ягодицы, приподнимая бедра, чтобы погрузиться в нее еще глубже. Она выгнулась дугой, раскрываясь навстречу ему, вцепившись пальцами в его волосы и подстегивая его стонами и частыми вздохами.

Ее тело покрылось потом. Все упорядоченные мысли улетучились, и она полностью отдалась страсти, растворяясь в диком неудержимом желании.

Крепкие ладони схватили ее руки и направили их вниз, чтобы они ощутили его твердую, как скала мужественность.

— Что скажешь ты сейчас, маленькая жена? — прошептал он. — Следует ли мне превратить тебя в женщину? — Его руки прошлись по курчавым волосам ее холма, и она задрожала от желания, когда его длинные пальцы добрались до преддверия ее женской сущности. — Должен ли я подарить тебе любовь, Роксана?

Она притянула его к себе, наслаждаясь ощущением близости его мускулистого тела.

— Да! — воскликнула она, внезапно подчиняясь устремлениям своей плоти. — Да.

Он быстро погрузился в глубины ее девственности и оказался слишком велик… Очевидно, она не могла… Она ощутила, как рушится барьер, но боль оказалась кратковременной и не причинила ей никаких страданий. Затем она почувствовала наполненность перед тем, как он вышел и снова вошел в нее. Роксана приготовилась к неприятному моменту, но на этот раз ощущения были другими, и ей оставалось только гадать, почему так случилось.

Она обнаружила, что инстинктивно приподнимается ему навстречу в момент соития, прижимается к нему и вскрикивает. Против своей воли она стала раскачиваться на волнах страсти, поднимаясь по спирали все выше и выше, пока реальность не взорвалась звездопадом, унося ее в бесконечность.

Потом он держал ее в своих объятиях и нашептывал слова любви на ломаном персидском. Она прикрыла веки, скрывая отчаянное смятение, которое — она знала это точно — можно было прочесть в ее глазах. Какую же секретную магию он применил, чтобы она смогла забыть Мараканду и резню на реке Оксис? Она добровольно уступила ему. Хуже того, она стала его партнером в завоевании собственного тела. Эту битву он выиграл, а вскоре выиграет снова. Значит, она должна бороться до конца за свою душу, которой он не должен овладеть никогда! Ради достижения этой цели стоило пожертвовать остальным. Этот мужчина, сделавший ее женщиной, обладал только телом Роксаны. Она вздохнула и прижалась к нему сильнее. Плоть должна уступить плоти.