Никогда не следует упускать из виду, что за речью предстоит возражение противника. Вы должны считаться с этим на каждом шагу процесса и строить вашу аргументацию так, чтобы она как можно меньше пострадала от надвигающегося вихря. Ошибочное рассуждение есть большой промах, но и оно может иной раз выиграть дело; ложные доводы опасны и в большинстве случаев губят дело, как, например, положительное заявление о наличности факта, который не может быть доказан данными судебного следствия, или утверждение, что факт не установлен, когда на самом деле он доказан. Выставляя такие доводы, вы окажетесь в положении изобличенного обманщика. Подобные ошибки постоянно повторяются в наших судебных речах к ущербу тяжущихся; это происходит не от неопытности, а от того, что наши адвокаты не изучают своего искусства. Судебная практика от таких промахов отучить не может. Столяр, сделавший дверь слишком малого размера, может быть, сработал не одну сотню дверей с тех пор, как взялся за пилу и рубанок, но он неверно измерил просвет.

Когда слово будет за вами, присяжные приготовятся слушать вас так, как будто им предстоит любоваться вторым действием занимательной драмы. Им интересно узнать, что вы скажете в ответ на все доводы вашего противника, и они охотно одарят вас своим вниманием. Но берегитесь разочаровать их ожидание: они перестанут слушать, и вы погубите дело, если начнете с неудачных соображений или будете тянуть слова, как будто вам приходится отвечать за грехи вашего доверителя.

После нескольких вступительных замечаний опытный оратор сумеет затронуть любопытство слушателей каким-нибудь положением, которое увлечет их своей красотой или бросит свет на одно из ранее незамеченных обстоятельств дела, "Умение непрерывно подстрекать внимание слушателей есть одно из основных правил красноречия. Неожиданное сравнение, оригинальная мысль или изящный период — все это служит указанной цели в искусно составленной речи.

Покончив со слабыми местами в доводах вашего противника и ослабив, насколько можно, искусно построенной аргументацией более сильные его положения, вам надо теперь изложить присяжным ваши факты; здесь основное правило заключается в том, чтобы расположить факты по соображению с вероятностями данного дела. Это соблюдается не всегда, а иногда и совсем забывается. Те же факты могут быть расположены столь неудачно, что побочные обстоятельства (которых никогда нельзя упускать из виду, хотя бы они и не имели прямого отношения к делу) могут значительно ослабить вероятность ваших выводов. При искусном расположении фактов получится обратный результат. Если оратор нарушил это правило, его речь будет походить на известную картину, в которой повозка подходит к мосту, лошади уже перешли его, а хозяин погоняет их за полверсты позади.

В этой части процесса многое зависит от искусной группировки фактов с вашей стороны; мало того, чтобы они были представлены в наивыгоднейшем освещении; нужно еще, чтобы они по возможности заслоняли факты противника. Как я уже говорил, в судебном красноречии большое значение имеют контрасты. Но одно голое противопоставление ваших фактов фактам противника при их взаимном противоречии — это еще далеко не все. Если вы не умеете сделать большего, вы недалеко ушли в своем искусстве. Старайтесь, конечно, выставить факты вашего противника в самом ярком контрасте с вашими, но умейте расположить их так, чтобы ваши факты представлялись наиболее соответствующими данной обстановке. Поставьте молодого человека и девушку у входа в церковь; это будет больше похоже на свадьбу, чем если вы посадите их в партер театра. А если ко времени их выхода из церкви вы прибавите колокольный звон, присяжные неизбежно придут к заключению, что молодые люди обвенчались, хотя ни церковь, ни звон сами по себе не доказывают, что была свадьба.

Если вам придется иметь дело с явно несообразными или преувеличенными показаниями, не останавливайтесь на них как на данных, заслуживающих серьезного разбора; укажите на их нелепость — и только, давая понять, что они ею одной достойны внимания.

Если свидетель удостоверяет под присягой факты, противоречащие всякому человеческому опыту, не утомляйте присяжных соображениями о нелепости его показаний. Но когда вы подойдете к фактам правдоподобным и удостоверяемым добросовестными свидетелями, тогда будет своевременно показать ваше умение спорить. Здесь уже, приходится опираться на вероятности, а не на сообразности, и в этих случаях ничтожнейшее обстоятельство может иногда получить большое значение. Здесь дело становится похожим на так называемые головоломки, составленные из множества отдельных кусочков., складывающихся вместе в известную фигуру. Если бы в 'кучку кусочков попали части, принадлежащие к другой -такой же игрушке, вы будете всматриваться в их края., цвет и рисунок дерева, чтобы отобрать лишнее. Так надо приглядеться и к фактам, выставляемым вашим противником, поскольку они не согласны с вашими, представляясь вместе с тем вполне соответствующими другим обстоятельствам дела.

Но, как бы ни было затруднительно ваше положение, остерегайтесь беспомощного топтания на месте.

Если ваши свидетели заслуживают доверия, не распространяйтесь об их нравственных достоинствах: они могут только проиграть от этого.

Если ваш противник стремится перекрестным допросом подорвать доверие к добросовестному свидетелю, это почти равносильно признанию его правдивости.

Два человека идут по улице; один показывает на другого и кричит: «Вот идет честный человек! Смотрите на этого честного человека!» Вы скажете, что они задумали какое-нибудь мошенничество. Нет худшей рекомендации для человека, как преувеличенное восхваление, и нет худшей ошибки перед присяжными, как старание сделать из него воплощенное совершенство.

Имейте также в виду необходимость приводить ваши доказательства так, чтобы они производили наибольшее впечатление. «Разумеется, разумеется»,— скажет всякий. Но это в действительности совсем не разумеется. И это указание, как и многие другие, столь же полезно для многих опытных адвокатов, как и для начинающих. Чтобы усовершенствоваться в адвокатском искусстве, мало одной практики. Возьмем для примера (если это не слишком скромное сравнение) магазинное окно, в котором выставлено множество дорогих вещей. Они расположены в известном порядке по старательно обдуманному искусному расчету: одного навыка для этого недостаточно. Это расположение нравятся вам, но вы почти не знаете, почему именно. Это оттого, что ни один предмет не оскорбляет глаза, не навязывается вашему вниманию. Искусное сочетание всего вместе взятого таково, что главные вещи привлекают ваше внимание потоку, что прочие, кругом их расположенные, незаметным образом выдвигают их напоказ. Окно не кажется заваленным; все, что в нем есть, находится на виду. Если вам удастся с таким же искусством расположить в своей речи ваши доказательства, вы произведете впечатление, которое нелегко будет изгладить. Можно иногда выиграть все дело, показав, так сказать, товар лицом.

Я пойду дальше и скажу, что, если основания иска сильнее возражений против него, но ваша речь искуснее речи поверенного истца, ваши шансы на выигрыш дела будут несравненно больше.

Избегайте вставочных предложений; пользуйтесь ими только как средство обратить особое внимание слушателей на ту или иную мысль. Чтобы делать это с успехом, нужно умение, и притом такое, которое приобретается не навыком, а прилежным трудом. При умелом обращении со вставным предложением вы можете сделать его особенно заметным, подобно главной фигуре в пышном фейерверке; но, если это будет сделано неискусно, оно окажется более похожим на какое-нибудь подмокшее «солнце», которое не горит и образует черное пятно в самом центре окружающих его огней.

Приберегите для заключительных слов ту фразу, которая сложится в наиболее удачной форме. Красивый риторический оборот всегда производит хорошее впечатление, а хорошо построенное заключение может загладить немало из тех шероховатостей, которые промелькнули в вашей речи; слушателям часто кажется, что если конец был хорош, то и все прочее хорошо. Не следует также забывать, что искусство речи заключается не в одних словах. Впечатление, остающееся у слушателей после слов настоящего оратора, есть ряд образов. Люди не столько слышат, сколько видят и чувствуют истинно великую речь. Поэтому слова, не вызывающие образов, скоро утомляют их. Перед человеком, способным только на извержение слов, слушатели представляют то же, что ребенок, перелистывающий книжку без картинок.