Потом сюда пришли и другие семьи, и, как только люди начали сами выращивать овощи, у них отпала необходимость переходить с места на место в поисках свежей пищи, и они начали возводить постоянные жилища, а это означало, что материальные блага больше не ограничивались тем, что человек может унести с собой. В частных домиках из глины стали появляться личные вещи и запасы, и всевозможные безделушки — таким образом люди начали разделяться на богатых и бедных.

К Богине же, в которой хранился волшебный синий камень, превращавший виноград в вино, а ячмень — в пиво, стали обращаться с совсем другими просьбами. Люди больше не молились об усопших, не молились о плодородии и здоровье, — теперь они молились, чтобы она послала им дождь (чтобы взошли посевы), просили об обильном урожае и о покупателях.

Бедные молились о том, чтобы стать богатыми, богатые же — о том, чтобы стать еще богаче.

Долина Иордана

Десять тысяч лет назад

Абрам знал только, что этой ночью будут предзнаменования и явления, кометы и затмение луны, что ночь будет зловещей и страшной, предвещающей Судный День, или Армагеддон. Или же это будет спокойная летняя ночь. Сам Абрам вряд ли смог бы вам что-то объяснить — он сейчас пребывал в своем собственном мире.

Какой сон ему приснился! Будто он держит в объятиях налитое и гибкое, теплое и податливое тело Марит, которая тянется к нему губами и прижимается бедрами. Сон был исполнен такой страсти, что даже теперь, пробираясь в холодном утреннем свете через виноградник, Абрам чувствовал, как у него пылает кожа. Взбираясь по деревянной лестнице сторожевой башни с лепешками ячменного хлеба на шнурке, свисающими с одного плеча, и бурдюком, наполненным разбавленным пивом, с другого, — Абраму предстояло провести целый день в башне, высматривая мародеров, — он чувствовал, как в нем снова поднимается желание. За всю свою жизнь Абрам еще никогда не был так влюблен и так несчастен.

А было ему шестнадцать лет.

Предмет его любви — четырнадцатилетняя девушка с наливающейся грудью и глазами как у газели. Она была длиннонога и легка в движениях, как ветер, а еще очень нежная и добрая. Причиной его несчастья было то, что Марит принадлежала к дому Серофии, а сам Абрам — к дому Талиты. Их семьи враждовали уже два столетия, об их взаимной ненависти ходили легенды. Если бы кто-нибудь узнал о тайной запретной любви Абрама к Марит, его бы на глазах у всех унизили и прокляли, избили, заперли в четырех стенах, лишили пищи, а может быть, даже и кастрировали. По крайней мере, такие картины рисовало Абраму его молодое воображение.

Но он не мог забыть то, что сказал ему его авва, Юбаль, три года назад, когда Абрам с испугом заметил некоторые изменения в своем организме: «Жизнь трудна, мальчик. Это ежедневный труд, полный боли и страданий. Поэтому Богиня в своей мудрости даровала нам наслаждение, которое возмещает нам все наши горести. Она сделала так, чтобы мужчина и женщина могли наслаждаться друг другом, забывая о своих печалях. Поэтому, мальчик, если тебя посетит желание, наслаждайся при первой удобной возможности, потому что этого ждет от всех нас Мать».

Юбаль, очевидно, был прав, потому что Абраму казалось, что обитатели Места у Неиссякаемого Источника только этим и были озабочены. Они сходились, заводили семью, а потом разрывали отношения. И начинали сначала. Честные обыватели, любившие посплетничать, садились вокруг бочек с пивом и бились об заклад на то, сколько продлятся отношения той или другой пары, или кто из чьей хижины попытается незаметно выскользнуть. Иногда отношения разрывались по взаимному согласию, но чаще всего они приедались кому-то одному, и тот уходил. И тогда разгоралась вражда, особенно если был повод для ревности. Все до сих пор вспоминали тот день, когда повитуха Ли застала изготовителя стрел Урию с одной из Луковых Сестер. Ли тут же оттаскала женщину за волосы, а Урию ошпарила кипятком. Изготовитель стрел бежал из селения и больше никогда туда не возвращался. Однако бывали и такие редкие случаи, когда мужчина и женщина оставались вместе на всю жизнь — подобным примером служили его мать и авва — и именно так он представлял себя и прелестную Марит: вечно влюбленными друг в друга.

Стоя под затененной площадкой наверху башни — травяной навес был весьма кстати, потому что уже настало лето и дни становились все жарче — Абрам глубоко вдыхал свежий утренний воздух, надеясь охладить свой жар, чтобы сосредоточиться на своем занятии — высматривать на холмах и в лощинах признаки приближения кочевников. Он хотел хорошо выполнять свою работу. Год назад, когда кочевники налетели на них с востока, их никто не предупредил. Они зверски зарезали его мать и увезли его сестер. После этого авва построил башню, с которой Абрам должен был вести наблюдение, чтобы предупредить о возможном нападении.

Они нападали не каждый год, и предсказать время их появления было невозможно. Это были дикие племена, обитавшие по ту сторону восточных гор и промышлявшие охотой и грабежом. Никто не знал, кто они и как живут, потому что никто ни разу не осмелился пойти по их следам после очередного набега. Но кое-какие слухи ходили. Говорили, что налетчики питаются камнями и песком, что у них нет своих женщин, поэтому, чтобы их выжить, они похищают женщин из других племен. Во сне их души могут выходить из тела. А еще это оборотни, которые часто прокрадываются к селению у Неиссякаемого Источника в образе ворон или крыс. Они также поедают своих мертвецов.

Поэтому очень важно быть бдительным. Однако не так-то просто все время смотреть на горизонт, высматривая кочевников, или искать воров в виноградниках, особенно если никак не удается не думать о Марит и не вспоминать восхитительный сон, который приснился ему прошлой ночью. Он был уверен, что ни один мужчина никогда так не изнывал от желания. Даже его авва, Юбаль, который при всех рыдал над мертвой матерью Абрама и говорил, что она была единственной женщиной, которую он любил.

Мальчик расправил плечи и стал наблюдать.

Над восточными горами уже розовело небо, и поселение, называвшееся Местом у Неиссякаемого Источника, лежавшее в половине дня пути на запад от реки, которую люди прозвали Иордан (что означало «спускающаяся», потому что она текла с севера на юг) — медленно просыпалось в рассветной дымке. Весело горели костры, на которых готовили пищу, воздух наполнялся ароматами печеного хлеба и жареного мяса, слышались сердитые, радостные, удивленные и нетерпеливые голоса. С того места, где стоял Абрам, ему были видны не только виноградник его аввы и ячменные поля Серофии, а также оливковые рощи, гранатовые сады и ряды финиковых пальм — ему было прекрасно видно все большое поселение, где около двух тысяч душ обитали в домах из кирпича и глины, травяных шатрах и палатках из козьих шкур или спали просто на земле, укрывшись меховыми шкурами, положив под головы свои нехитрые пожитки.

Если одни жили здесь постоянно, то другие пришли лишь вчера, чтобы на следующий день уйти, когда придут новые, чтобы также назавтра уйти. Люди приходили в Место у Неиссякаемого Источника, чтобы обменять обсидиан на соль, ракушки каури на льняное семя, зеленый малахит на полотно, пиво на вино и мясо — на хлеб. И посередине этого человеческого муравейника, раскинувшего, подобно паучьим ногам, длинные оросительные каналы, бурлил неиссякаемый источник с вкусной водой, из которого даже сейчас, на рассвете, девушки и женщины черпали корзинами и калебасами воду.

Абрам беспокойно вздыхал. Среди них нет ни одной женщины, которая была бы так же красива и пленительна, как его возлюбленная Марит.

Как и большинство своих ровесников, Абрам имел кое-какой сексуальный опыт. Однако с Марит у него ничего такого не было. За всю жизнь, что они прожили в соседних владениях, они не обменялись и единым словом. Он не сомневался, что, если попытается хотя бы заговорить с ней, его бабушка убьет его на месте.