— Спасибо. — Я улыбалась изо всех сил, на какие только была способна.

Он замер на секунду, когда наши глаза встретились, потом кивнул и отвернулся, достав какую-то газету. Мое сердце колотилось от его взгляда, и я наблюдала, как он встряхивал свою газету, затем резким движением сложил ее пополам. Он настолько же лаконичен и планирует все в постели? Станет ли он изучать мое тело так, как изучал эту газету, выглядя настолько сосредоточенным? Я выдохнула и глубоко вздохнула. Этого я не могла сказать.

Я стала поворачиваться, чтобы занять пустое место, которое он мне предложил, но женщина, которая не пялилась на столь горячего парня, как я, опустилась на свободное сиденье гораздо раньше, которое предназначалось для меня. Видимо, вежливость англичан не самый главный конек. Я вздохнула, оглядываясь по сторонам, пытаясь отыскать другое свободное место, на которое могла бы опуститься. Но его не было, поэтому я прижалась рядом с дверью, держась за ярко-желтый поручень, который обхватывало еще пять пар рук. Я будто случайно застряла рядом с моим красивым незнакомцем, который в такой давке все же умудрялся читать свою газету. Я подняла на него глаза. Его пальцы находились в сантиметре от моего плеча. Я опустила взгляд ниже. Его нога почти касалась моей. Мне казалось странным, стоять так близко к совершенно незнакомому человеку. Он настолько близко находился ко мне, что я могла его лизнуть.

Господи, неужели мое воздержание способствовало тому, что я начала впадать в мечты о совершенно незнакомом мужчине в вагоне подземки! Хотя у меня имелось подозрение, что мужчина, который меня так потряс, при любых других обстоятельствах вызвал бы во мне подобные мысли, даже если бы у меня был оргазм за пять минут до того, как я его заметила. Мужчина был просто восхитителен.

С тех пор, как я прилетела в Лондон две недели назад, я даже не успела ни с кем поцеловаться. В Нью-Йорке достаточно легко было снять парня или дать понять мужчине, что я не прочь провести с ним время. В Нью-Йорке было даже слишком легко. Но поскольку для меня работа официантки потеряла уже свою привлекательность, а вместе с ней потеряли свою привлекательность и подобные встречи. В Нью-Йорке мне стало скучно. Поэтому я не хотела делать тоже самое в Лондоне, в конце концов, здесь я оказалась, чтобы попробовать что-то новое, начать все сначала. Поэтому я смотрела, как ненормальная, все британские каналы, практиковала свой английский акцент и много гуляла по городу. Короче, делала все, что угодно, чтобы каким-то образом скоротать время до получения временной работы.

Скарлетт была права — не было смысла жить моментами, если они все были похожи друг на друга, мне необходимо было внести что-то новое, что-то совсем другое в свою жизнь.

Поезд остановился, и я подалась вперед, пытаясь прочитать название станции. Хотя я точно знала, что до Холборна еще две остановки, но я все равно боялась их пропустить. Поезд двинулся к станции Пикадилли-Серкус, на которой я была на прошлой неделе и, если честно, была разочарована, не обнаружив ни животных, ни акробатов. А всего лишь статую Эроса в окружении электронных рекламных щитов, чем-то напоминающих эксцентричный Таймс-сквер, хотя и более состоятельный. Когда я выпрямилась, мои волосы упали на газету голубоглазого незнакомца, и он взглянул на меня.

— Упс, — произнесла я улыбаясь. Он просто смотрел на меня, не мигая, я не могла отвести от него взгляд. Мне показалось, что он пытался общаться со мной без слов, но что он пытался мне сказать?

Можно тебя поцеловать?

Позволь пригласить тебя на ужин?

Скажи, я фантастический в постели?

Да, да, и двойное да, и пожалуйста, со взбитыми сливками.

Он моргнул три раза подряд, будто выходя из транса, слегка нахмурился, а затем перевел взгляд опять на страницу газеты. Я продолжала на него пялиться. Даже, если вычеркнуть его упрямую челюсть и пронзительные глаза, он был все равно привлекательным. В нем сочеталось просто идеально — густые темно-каштановые волосы, широкие плечи и дорогой костюм. Его кожа была бронзовой и гладкой, и мне потребовалась просто тонна самоконтроля, чтобы не протянуть руку и не схватить его за руку. Его руки были большими, с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями, но не отполированными. Маникюр для мужчин в Нью-Йорке стал обычной вещью, особенно для типов с Уолл-стрит, и это была еще одна причина, почему я редко встречалась с костюмами. Маникюр может быть только у женщин — таково мое мнение.

Наконец, двери открылись на станции Пикадилли-Серкус, и я была неправа, что вагон был заполнен, потому на этой станции втиснулось еще около трех тысяч человек. Меня почти вжали к моему мужчине-мечты, моя нога оказалась между его ногами, и я уперлась ему в грудь. Мы и до этого не стояли в мили друг от друга, но теперь рукав его пиджака лежал на моей руке, и если я глубоко вдохну, то почувствую запах кожи и дерева, не настолько сильный для одеколона, но слишком дорогой, чтобы быть обычным дезодорантом или мылом. Возможно, он пользуется особенным гелем для душа. Двери просигналили «биип» захлопываясь, и поезд снова тронулся, агрессивно качнувшись вперед. Если бы он не двигался вместе с вагоном, я бы прижалась к его груди. Мы подстраивались к набиравшему скорость поезду, продолжая качаться вместе туда-сюда почти в гипнотическом ритме. Даже если мой незнакомец и заметил, что я смотрю на него, он не произнес ни слова, и даже если он что-то бы и сказал, не уверена, что я смогла бы отвести от него взгляд. Затем вдруг раздался скрежет по рельсам, и я от неожиданности взмахнула руками, падая. К счастью, мои руки тут же опустились на широкую, твердую грудь моего голубоглазого незнакомца. На секунду я замерла, не в состоянии двинуться, а может я и не хотела от него отлипать, но он схватил меня за руки и вернул в нормальное положение.

— Вы в порядке? — спросил он, его британский акцент шелком обернулся вокруг меня, когда я убрала руки с его груди.

Мне захотелось снова рухнуть на его грудь, чтобы почувствовать его сильные мышцы. Вот оно. Его запах, его взгляд, его голос и его прикосновение были нитью, связывающие все вместе. Все в нем излучало силу ума, тела и характера.

— Да, извините, не привыкла к тьюб, мне так кажется.

— Расставьте ноги по шире, тогда … вы сможете балансировать, — ответил он.

Он только что попросил меня раздвинуть ноги? Я улыбнулась и кивнула ему в ответ.

Он вдохнул, отчего его грудь расширилась, и опять опустил взгляд на газету. Я вздохнула в ответ немного громче, чем хотела, и женщина рядом со мной отвернулась, пытаясь отодвинуться, но в такой давке ей это не удалось. Она, наверное, подумала, что я сижу на лекарствах или немного с приветом, а возможно и то и другое. И пытаясь выглядеть вполне нормальной я решила вытащить свой телефон и подключиться к Wi-Fi. Я решила зайти в Google Maps и выяснить, куда мне двигаться дальше, когда я выйду из тьюб.

Мы быстро проезжали станции, останавливаясь гораздо чаще, чем я привыкла в Нью-Йорке. Расставив ноги, как мне посоветовал незнакомец, к сожалению, я перестала падать на него, и через несколько минут в окне показалось название станции Холборн. Подъезжая, мне необходимо было сосредоточиться и перестать фантазировать о невероятно красивых мужчинах в подземке Лондона. Я стала проталкиваться сквозь толпу людей к выходу. Как только двери открылись, я сделала три шага вперед, собираясь ступить на платформу, как чей-то локоть с такой силой двинул меня по руке, что мой мобильный телефон выскользнул из рук.

Сердце тут же ухнуло куда-то вниз, пока я заторможено наблюдала, как мой мобильный вместе в открытой Google Maps падал к печально известной щели между поездом и платформой.

— Нееееет, — закричала я, когда выходившие за мной, буквально толкали его к этой щели.

Черт. Я закрыла лицо руками, пока люди, огибая меня, выходили из вагона. Я не могла в это поверить. Как я попаду теперь на собеседование? Все мои надежды на новую жизнь, на новое начало, связанное с этой работой, были там… на рельсах. И для меня было самым ужасным то, что я могла таким образом подвести Дарси, не появившись на собеседовании.