- У тебя получилось! Ты сделал тройное сальто! Но почему ты не сказал мне…

даже не сказал, что собираешься его попробовать?

Марио засмеялся. Он почти уже снова превратился в самого себя.

- Решил, что с тебя и без того на сегодня хватит впечатлений. Ладно, ладно, давайте не будем дорогу загораживать.

Ни Анжело, ни Папаша Тони не сказали Томми и слова по поводу его первого

выхода. Но он считал вполне естественным, что все внимание и восхищение

направлены на Марио. Пока они шли к фургону, рука Марио лежала у Томми на

плече. Спустя минуту он отнял ее и спросил:

- Что это, Том?

Удивленный и слегка сконфуженный, Томми потрогал значок, прикрепленный к

изнанке топа возле шеи. Как-то автоматически, сам того не помня, он переколол

его с рубашки на сценический костюм. И только сейчас заметил. Щекам стало

горячо.

- О, это… это же значок со святым. Ты сам мне его дал.

- Будь я проклят. Наверное, он присматривает за нами обоими. Я был прав. Так и

думал, что с тобой… мне повезет.

Темные горящие глаза неотрывно смотрели на Томми. Так они стояли с минуту, и

ладонь Марио лежала у Томми на плече. Потом Марио вздохнул и улыбнулся.

- Беги, Везунчик. Твои родители наверняка хотят знать, не свернул ли ты себе

шею.

- Марио, ты волшебник! – прогудел кто-то, и Томми увидел стоящего перед

фургоном Ламбета.

За ним гомонила толпа не переодевшихся еще артистов. Все они, окружив Марио, рассыпались в поздравлениях, и Томми, не желая мешать его триумфу, ускользнул в темноту. По пути к родительскому трейлеру он услышал, как его

кто-то зовет, и остановился. Навстречу спешила Маленькая Энн в пальто поверх

костюма.

- Ты чего не сказал, что выступаешь с Сантелли? Слушай, по-моему, это была

подлая штука.

- Какая штука? Ты про что? Что я сделал?

- Не ты, Марио, – с негодованием воскликнула она. – Он что, даже не сказал тебе, что сделает это сальто и все испортит?

- Что ты несешь? – недоуменно потребовал Томми. – Вряд ли он кому-то сказал, кроме Анжело. Но он весь сезон пытался, все это знают. В чем дело?

- Теперь все так взбудоражены, что забыли, что это твой первый выход, – злобно

пояснила Маленькая Энн. – Новый гимнаст в труппе стоит небольшой шумихи.

Держу пари, он специально это сделал. Так зазнался, что ни про кого больше не

думает!

Томми взвился – пораженный, ошеломленный и лишь слегка обозлившийся.

- Господи, ты совсем без понятия? Тройное сальто, Маленькая Энн! Ты не

знаешь, что это значит? Да только два-три человека во всем мире его делали! А в

последнее время вообще никто. Разве что Барни Парриш – и тот разбился! Да

еще Джим Фортунати на Большом Шоу… а он выступает у самого Старра! И ты

считаешь, что они должны прыгать вокруг меня? Ты совсем с ума сошла!

Девушка отшатнулась, как от удара.

- Ну тогда извини, – гневно сказала она, развернулась и убежала к своему

трейлеру.

Томми шагнул следом: все же она была его лучшим другом, и он не хотел сердить

ее – но потом пожал плечами и остановился. Какая, в конце концов, разница? Он

вдруг задумался, видел ли его выступление отец.

Неделей позже цирк Ламбета закрывался на зиму. Томми выступал с Сантелли

каждый вечер и один раз появился на дневном представлении. Тройное сальто

Марио попробовал всего еще один раз. В последний день после дневного

спектакля, когда Томми помогал матери убирать в трейлере перед долгим

зимним перерывом, в дверях вдруг появился Марио. Томми бросился к нему.

- Мы уезжаем вечером сразу после представления. Вряд ли нам удастся

поговорить, вот я и решил попрощаться заранее, – помедлив, он положил руку

мальчику на плечо. – Где ты проводишь зиму?

Глава 3

Трейлер Ма Лейти по обыкновению стоял прямо возле выхода на манеж. Ма

Лейти – все от Джима Ламбета до последнего карапуза называли ее Ма –

заведовала цирковой костюмерной. Говорили, что когда-то она была знаменитой

наездницей, сейчас же Ма Лейти исполнилось семьдесят, а весу ее не

обрадовался бы и слон.

Томми было четыре, когда Ма Лейти нарядила его в миниатюрный костюм Дяди

Сэма и усадила на спину самого спокойного пони. Сам он этого не помнил, только

слышал рассказы. С тех пор Томми носил самые разные наряды – на парадах или

зрелищных выходах в начале шоу. В таких парадах-алле участвовали

большинство жен и детей артистов и даже рабочие. Все они наряжались и

маршировали или ехали – на пони, лошадях, в фургонах. Так маленькое шоу

казалось больше. Когда Томми исполнилось десять, он начал помогать Ма Лейти

сортировать костюмы и ухаживать за ними.

Будучи в этом году своего рода ветераном, Томми обычно наслаждался

главенством над младшими детьми. Но сегодня мысли его снова и снова

возвращались к родительскому трейлеру, и терпение Ма Лейти лопнуло.

- Томми, что на тебя нашло? Сосредоточься! Ты положил китайские шляпы к

деревянным башмакам!

- Простите, Ма, – пробормотал он.

В трейлер сунулась Марго Клейн – она собирала розовые газовые юбки для

воздушного балета. Это была высокая загорелая женщина с рыжеватыми

завитыми волосами, одетая в залатанный комбинезон и потрепанную мужскую

рубашку.

- Видела тебя утром, неплохо смотрелся. Слушай, Том, я с утра тебя искала, но ты

был с Сантелли, а потом пришел Ламбет, и я забыла. Бетси Джентри вчера

поскользнулась на лестнице и повредила ногу. Сегодня поехала делать рентген.

Днем я ее заменю, но от этого страшно трудно успеть переодеться на эквилибр.

Если Бетси сломала лодыжку, приходи завтра к нам репетировать. И тебе

придется повыступать с нами несколько дней, хорошо?

Ответа она ждать не стала – перекинула юбки через плечо и ушла. Томми с

досадой поморщился. Черт, черт, его даже не спросили! Просто поставили в

известность. Собирался на этой неделе выходить с Сантелли, а придется

выступать в проклятом балете.

В отдалении послышался звук рожка. Посторонний подумал бы, будто

разминается кто-то из оркестрантов, но на самом деле гудок означал, что уже

открылась билетная касса и пора одеваться к представлению. Подхватив ворох

костюмов, Томми помчался к пустому вагончику, служившему мужской

раздевалкой.

Следующие полчаса он застегивал пуговицы на младших мальчиках, сверял

реквизит по прикрепленному к стене списку, мягко заставлял некоторых детей

выплюнуть жвачку… В другой половине вагончика Маленькая Энн Клейн, дочь

Марго, и Элен Бреди, чей отец был концертмейстером, проделывали то же самое

с младшими девочками. Думая о совершенно посторонних вещах, Томми подсадил

самых маленьких на пони и платформы. Потом занял свое место на платформе, изображающей джунгли, одернул леопардовую шкуру и взял цепочку с

обезьянкой.

В следующем году я буду летать.

Результаты визита Папаши Тони оставались загадкой и на дневном

представлении, и на вечернем, и после, но Томми понимал, что спрашивать не

стоит. Вечером в цирке бурлили сборы, однако мальчик уснул в трейлере раньше, чем они тронулись с места. Он понятия не имел, где проснется – как всегда.

К позднему утру следующего дня безымянная площадка в очередном новом

городе превратилась в точную копию предыдущей. Каждый трейлер встал на

привычное место, каждый аппарат появился там же, где и вчера, на положенном

месте расстилался манеж. В этом городе вместо хлопкозавода был

нефтеперерабатывающий, и воняло тут до небес. И все равно город казался

приложением к пустырю, частью декорации. Как и все цирковые дети, Томми был