из вольтижеров, маленький аккуратный седовласый старик, схватился за

трапецию и проделал в воздухе долгую плавную дугу. На пике полета он резко

сложился пополам, без видимых усилий перевернулся в двойном заднем сальто

и, грациозно вытянувшись, ухватился за руки ловитора.

Тем временем второй вольтижер, длинноногий парень в трико, поймал

вернувшуюся трапецию и прыгнул вперед. Старик отпустил руки ловитора, парень выпустил трапецию, и оба пролетели друг мимо друга, сделав сальто.

Парень благополучно оказался в хватке ловитора, а старик схватился за

выпущенную парнем трапецию.

У Томми от совершенства маневра перехватило дыхание – он никогда не видел

полеты так близко – однако старик, оказавшись на мостике, закричал:

- Плохо! Грязно! Марио, ты слишком рано отпускаешь! Еще раз!

Когда трюк был проделан еще трижды, старик взял полотенце, набросил на

плечи и сел на край мостика. Томми, не обретя еще дара речи, развернулся

уходить, но тут младший вольтижер крикнул:

- Погоди, Анжело! Раскачайся-ка хорошенько. Хочу еще раз попробовать.

- На новом месте? Как знаешь, парень. Шея твоя, – отозвался ловитор.

Когда Марио прыгнул, Томми уже знал, что тот хочет испробовать. Легендарное, практически невозможное тройное сальто в воздухе. Сделав два переворота, парень пошел на третий, но слишком поздно. Перевернувшись в воздухе, он

сгруппировался, упал в сетку, пару раз спружинил и издал горький смешок. Затем

кувыркнулся с края сетки. Издалека Томми принял его за взрослого, но теперь

видно было, что между ними всего несколько лет разницы.

- На что пялимся, приятель?

- А что, закон запрещает? – отозвался Томми. – Просто считаю, что вы хороши. У

наших последних акробатов и посмотреть не на что было.

- О да, я был крут. Особенно минуту назад.

- Просто не повезло, – Томми неожиданно застеснялся. – У вас почти получилось.

Когда-нибудь точно получится.

- Всенепременно. Когда-нибудь. За тысячу попыток получилось дважды.

Наверное, на второй тысяче получится раза четыре. Ты вообще кто? Явно не

городской. Из цирка?

- Я Томми Зейн. Младший.

- А, парнишка Тома Зейна? Познакомился с твоим отцом прошлым вечером, –

гимнаст пожал ему руку. – Тоже будешь дрессировщиком?

- Нет, мистер Сантелли.

Парень хохотнул.

- Ладно тебе, я же не старик. Мистер Сантелли – это мой дед. Вон там.

- Я слышал, как он называл тебя Марио.

- Сценическое имя. В семье всегда был Марио. Вон тот – Папаша Тони, мой дед.

Ловитор, Анжело, мой дядя – брат матери. Он тоже Сантелли. А меня зовут Мэтт

Гарднер… Мэттью-младший. Отец ловил маму, когда она выступала. Он умер, я

тогда был маленьким. А ты выступаешь?

- Езжу на парадах, помогаю Ма Лейти с костюмами. Иногда выхожу на замену в

воздушном балете, если кто-нибудь из девочек берет выходной. В парике, – и тут

Томми набрался храбрости. – Но на самом деле я хочу быть воздушным

гимнастом.

Он ожидал, что Марио засмеется или обронит что-нибудь свысока, как

большинство взрослых. Но признаться внезапно показалось очень важным. А

ответ он примет любой – от настоящего-то акробата.

Но Марио только вздернул одну из своих дьявольских бровей.

- Правда? Ты долго в воздушном балете?

- Лет с девяти. Как все дети.

- Знаю, сестра выступала. Получается?

- А чему там получаться? – в запальчивости воскликнул Томми. – Даже у Ма

Лейти получилось бы, если б нашелся трос, который ее выдержит.

Марио начал было смеяться, затем умолк. Пристально посмотрел на Томми, сведя брови почти в одну линию, затем оглянулся на пустой аппарат. Папаша

Тони и Анжело уже ушли.

- А знаешь что… Хочешь слазить?

- Наверх? На аппарат?

- Трусишь?

- Нет, – быстро открестился Томми. – Просто когда я в последний раз лазил на

высоту, меня оттуда сняли. И задали трепку.

- Ну, обещаю, что трепку тебе никто не задаст. Вперед.

И вот Томми в первый раз полез по узкой качающейся лестнице. И даже в этот

первый раз он лез, как все акробаты: держась только за боковую стропу, оставив

тело снаружи, опираясь на перекладины лишь пальцами ног. Он никогда не

делал подобного прежде, но получалось это у него так же естественно, как

дышать. Мостик закачался – Марио ступил позади.

- Вижу, высоты ты не боишься. Твой отец высокого роста?

- Где-то пять и семь. Но я не уверен.

- А мать?

- Примерно с меня. А что?

- А то, что, если ты собираешься вымахать до шести футов, можешь даже не

начинать. Я считаюсь слишком рослым для вольтижера, а во мне всего-то пять и

восемь. Хотя вряд ли ты будешь таким высоким. Сколько тебе? Лет десять?

- В мае было четырнадцать, – холодно ответил Томми.

- Значит, для своего возраста маленький. Нет, я не пытаюсь тебя оскорбить, наоборот, это хорошо. Значит, уже можно начинать. Главное, чтобы хватало

роста дотянуться до трапеции с мостика. Вот, – Марио снял трапецию с крючка. –

Достанешь?

Он достал и, задержав дыхание, впервые сомкнул пальцы на шершавой

перекладине.

- Ты же знаешь, как падать в сетку?

- Конечно, – сказал Томми тонким голосом. – Надо падать на спину, так?

- Верно. Ну что, попробуешь?

Томми даже не поверил, что он всерьез.

- Честно? Можно?

- А как же еще учиться? Вперед.

Расстояние вдруг показалось огромным, а сетка, наоборот, слишком маленькой и

непрочной.

- Вперед, – повторил Марио. – В худшем случае свалишься в сетку. Давай.

Томми схватился покрепче и прыгнул. Вспомнив, как гимнасты начинают

раскачиваться, выбросил ноги, выгибаясь. Трапеция послушно описала долгую

дугу, но в конце стропы сцепились, а руки начали соскальзывать. Позже Томми

узнал, что акробаты натирают их канифолью, сейчас же он, отчаянно

извернувшись, умудрился пустить трапецию в обратный полет. Однако же

пропустил мостик и полетел назад.

- Не паникуй! – крикнул Марио. – Можешь повернуться сюда лицом? Если нет, замедляйся и падай!

Этот поворот Томми проделывал десятки раз – на одиночной трапеции на

десятифутовой высоте. Оказавшись на пике очередной дуги, он кое-как

перехватился вспотевшими ладонями. А потом, дождавшись момента, прыгнул на

мостик и свалился позади Марио, отчаянно оттолкнув трапецию в сторону и с

неуклюжей торопливостью ухватившись за боковые стропы.

- Тише! Тише! – Марио со смехом его подхватил. – А то в сетке окажешься. Ну, по

крайней мере, ты вернулся. Я думал, упадешь… большинство в первый раз так и

делают. Я, например, упал. Тоже не удержался, повис на одной руке… чуть не

вывихнул, – он улыбнулся воспоминаниям. – Вот что. Приходи раз четыре-пять в

неделю по утрам, будем начинать. Но не торопись.

Это было несколько месяцев назад, но не все оказалось так просто. Мать

побелела, когда Томми ворвался в трейлер и вывалил ворох новостей. Он

познакомился с новыми акробатами, один из них пообещал научить его полетам и

даже пустил на аппарат.

- Ну я ему скажу пару ласковых, – прошипела она, запихивая тарелки в раковину.

Том Зейн, покуривавший послеобеденную трубочку, воспринял весть более

стоически.

- Бесс, успокойся. Ты же знаешь, он с детства помешан на полете. А Марго уже

научила его всему, что знала. Я как раз собирался попросить Тонио Сантелли

взять его…

- Ну уж нет, Том! Акробатика, лестницы, воздушный балет – это еще куда ни шло.

Но воздушные трапеции! Том, там шестьдесят футов! Один неверный шаг…

- Мама… – в животе снова свернулся клубок. – У них всего сорок футов. Люди на

открытых трибунах почти на такой же высоте. И там есть сетка.