Подойдя к тронному залу, Янне увидел закрытую дверь. Он постучал.

— Кого ты ищешь? — спросил голос изнутри.

— Я ищу ту, которая, как она сама написала, ждет меня в подвенечном платье, — ответил Янне, и двери распахнулись перед ним.

На несколько мгновений блеск и великолепие зала ослепили молодого человека.

По обеим сторонам громадной комнаты стояли советники принцессы и придворные, в глубине, на троне под балдахином, сидела принцесса. Она была одета в пурпурное платье, и корона на ее голове была похожа на венец из сверкающих звезд.

— Ты имеешь право попросить у принцессы три милости, — сказал один из старых советников.

— О принцесса, вели отыскать двух моих братьев, которые пошли сюда раньше меня. Они, конечно, заблудились по дороге!

По знаку принцессы к трону подошел один из ее слуг и сказал:

— Один из его братьев сидит у ворот замка и все раздумывает, как ему поступить.

— Это мой старший брат, Ионас, — воскликнул Янне и прибавил: — Дайте ему золота и отпустите его обратно к отцу, который его любит.

По знаку принцессы к трону подошел другой слуга.

— Второй его брат, — сказал он, — бросился на одного из стражников, за это его завтра казнят.

— Это мой младший брат, Ян, — воскликнул Янне, падая на колени перед принцессой. — Даруй ему жизнь и отпусти его к матери, которая очень любит его.

Принцесса встала.

— Ты мог всего желать для себя, но ничего не попросил, — сказала она. — Ты достоин царствовать в моем королевстве, и я отдаю тебе мою руку.

Принцесса сняла с себя корону и надела ее на голову Янне, потом поцеловала жениха.

Тотчас же начались свадебные пиры, так как все было готово к празднику. Ионас и Ян присутствовали при увеселениях, а потом, получив богатства, вернулись к отцу и матери.

— Ведь я говорила, — заметила мать, — Ионас так долго раздумывает, что всегда опаздывает.

— Ян вечно торопится и поступает необдуманно, — проворчал отец.

Но они никак не могли понять, каким образом Янне получил руку принцессы и трон.

АЛЬ БАГУМ

(арабская сказка)

Солнце садилось за высокие горы Хеджаза. Длинная тень большой мечети уже касалась верхней части крыш соседних домов. В это время из одного бедного жилища вышел Аль Багум. Он шел, не глядя по сторонам, его занимали тяжелые мысли. Так пересек он самые бедные из двадцати четырех кварталов священного города мусульман Мекки, и наконец вышел на песчаную равнину, которая окружает город, узенький ручей перерезал ее.

Аль Багум дошел до заводи ручья, над которой поднималась стена отвесных скал. Над поверхностью воды тянулась сероватая дымка, на берегу квакали лягушки. Бедняк опустился на колени и сказал:

— Аллах, за что ты посылаешь мне такие ужасные испытания? Мой дом и магазин сгорели, все мое состояние пропало, моя семья голодает. Люди, которые, когда я был богат, казались моими друзьями, оставили меня! За что, за что это, Аллах?

Но ему ответил только хор лягушек.

Вдруг он услышал плеск и отчаянный крик:

— Помогите, спасите!

Заметив на воде круги от падения тела, Аль Багум бросился на помощь тонувшему и вскоре, несмотря на темноту, увидел всплывший край плаща, схватил его и вытащил несчастного на землю.

Перед ним был маленький старичок. Он раза два чихнул, после этого совсем оправился, посмотрел на Аль Багума светлыми глазками, блестевшими из-под темных сдвинутых бровей, и произнес:

— Благодарю тебя, брат мой, ты спас мне жизнь, хотя я не могу сказать, сделал ты мне благодеяние или оказал дурную услугу.

— Разве ты должен жаловаться на судьбу?

— Да, — ответил старик, — у меня нет семьи, никто меня не любит, и я не имею средств к жизни. Кроме того, мне больше семидесяти лет.

— Вот еще человек, который проклинает жизнь, — прошептал Аль Багум.

Старик услышал этот шепот и сказал:

— Нет, я ее не проклинаю. Но почему ты, — продолжал он, — бродишь здесь один? Ты, вероятно, тоже не особенно счастлив.

— Да, — ответил Аль Багум. — Я был богат, но у меня все сгорело: дом, все вещи, товары. В довершение несчастья заболела моя жена, и сегодня у моих детей в первый раз нет ни куска хлеба. Еще хорошо, что добрая соседка принесла им поесть. Но, — прибавил Аль Багум, — мне прежде всего следует постараться помочь тебе. Пойдем со мной. Крошечная каморка, в которой мы живем, достаточно велика, чтобы ты мог переночевать в ней, там по крайней мере ты не будешь под открытым небом и обсушишь твои одежды.

— Пожалуй, — сказал старик, — я пойду с тобой. Аллах заплатит тебе мой долг.

— Я верю в справедливость Аллаха, — ответил Аль Багум, — но я зову тебя к себе, не думая о награде, поверь мне.

— Так-то оно так, — сказал старик, — а между тем гении земли будут тебе покровительствовать! Я, Селим, ручаюсь тебе в этом.

— Аллах велик, — просто ответил Аль Багум.

Семья Аль Багума жила в небольшой комнатке, уцелевшей от пожара и прежде служившей кладовой. Медже, жена Аль Багума, поддерживала в ней порядок с помощью своей подруги, бедной вдовы Зораиды.

Когда Аль Багум открыл дверь в жалкое жилище, он увидел, что его жена сидит на табурете и горько плачет. Зораида и дети Аль Багума, сын Ахмед и дочь Марджиана, старались утешить мать.

— Какое новое несчастье поразило нас? — спросил Аль Багум.

— Ах, — ответила Медже, не замечая Селима, — сюда опять приходил Мук и требовал, чтобы мы отдали ему двести цехинов, которые ты у него взял. Я его умоляла подождать, но он говорит, что если не получит деньги сегодня, то завтра же велит продать все наши уцелевшие вещи.

— Пусть свершится воля Аллаха, — просто ответил Аль Багум. — Лучше потерять все, чем быть таким злым, как этот старый Мук. Однако, — прибавил он, — позаботимся о госте, которого я привел сюда.

И он рассказал все, что случилось. Говоря, Аль Багум подбросил в очаг несколько сухих веток, огонь запылал ярче.

Вскоре Медже и Зораида разложили в углу комнаты циновки из маисовой соломы, на которые улеглись Аль Багум и Селим. В противоположном углу они повесили гамак для детей.

На следующий день рано утром раздались сильные удары в дверь. Аль Багум понял, кто пришел, но тем не менее отворил дверь. В комнату почти вбежал худой старик с непомерно длинными, двигавшимися, как у осла, ушами, которые торчали по обе стороны широкого тюрбана. Это был Мук. Голос его тоже напоминал крик осла.

— Угу, это я, — сказал он Аль Багуму. — Ну, где же мои двести цехинов?

Говоря это, он насторожился и повернул уши в сторону Аль Багума, точно не желая пропустить ни одного его слова.

Аль Багум ответил, что он уплатит ему деньги, как только заработает что-нибудь, но Мук закричал:

— Я велю приставу, служащему у кади, унести все, что ты имеешь, и продать.

— Да ведь тебе не дадут за мое имущество больше пятидесяти цехинов, — уверял Аль Багум. Но Мук не стал слушать его и ушел, хлопнув дверью.

Взволнованный Аль Багум решил немного пройтись, поцеловал Медже и детей и вышел вместе с Селимом.

Селим повел его за город. Разговаривая, они вошли в длинную густую тенистую аллею, которая вела к гробнице знаменитого паши Халед Омара.

Эта белая мраморная гробница была очень красива и сверкала на солнце. Большие кокосовые пальмы бросали на нее тень. Надо сказать, что, уходя из дома, Аль Багум захватил с собой корзинку, надеясь набрать в нее кокосовых орехов, свалившихся с пальм, и действительно принялся поднимать их. Селим помогал ему.

Окончив это дело, бедный араб и старик сели на скамью близ гробницы.

— Что будет со мною, когда Мук унесет все мои вещи, — сказал Аль Багум. — Ведь продолжать торговать материями я не могу, у меня нет денег на их покупку, и никто не доверит мне товаров в долг. Что делать?

— Ты добр, честен и достоин быть богатым, — заметил Селим. — Посмотри-ка, что это блестит у твоих ног?