Ярко-оранжевые языки пламени плясали в воздухе, привлекая к себе моё внимание. Я любил смотреть на огонь и размышлять о чём-то, что было доступно только мне. Мы с моей женой Анной частенько сидели возле камина, пили вино и смотрели на то, как пламя живёт своей жизнью на круглых поленьях, потрескивая в тишине гостиной.

Ян отправился на поиски этой сумасбродной девчонки Эвы, которая у меня вызывала лишь желание пожалеть её. Вряд ли бы волчица приняла мою помощь, если бы я решил предложить её ей, и уж тем более, отказалась бы принять такую чертовски обычную вещь как сочувствие. Но желание проявить к ней участие от этого не исчезало.

Крис молчал, иногда окидывая цепким взглядом окружающую нас унылую местность. Я покосился на спящую неподалёку Каталину, одно присутствие которой воскрешало в моей памяти целый ворох болезненно-щемящих воспоминаний.

Просторный внутренний двор Брана был заполнен воинами, споро выстраивающимися в ровные шеренги. Я любил эту сторону жизни в замке, когда всё существование было подчинено общему укладу. Мне нравился порядок – в моей службе, во всём окружающем и в моей жизни.

Заняв место рядом со Стефаном, по правую руку которого стояла его дочь Александра, я подмигнул ей, и она улыбнулась в ответ, прикрывая рот ладонью. Отец Алекс сурово посмотрел на девушку, но ничего не сказал. По правде говоря, я не совсем понимал тот размах, с которым мы встречали наших гостей. Обычно Стефан принимал их у себя, после собирал особо приближённых воинов на ужин, но сейчас, похоже, собирался продемонстрировать мощь нашего клана во всей красе. Александре же всё это казалось лишь весёлым приключением, я то и дело ловил её озорные взгляды, которые она бросала по сторонам.

Распахнулись ворота, ведущие во внутренний двор замка, и я вытянулся в струнку, кладя одну руку на ножны с длинным клинком. Прибывшими представителями венгерского клана вампиров были Аурел Барта с дочерью Анной в сопровождении пары десятков воинов, составляющих их личную охрану.

Я всмотрелся в суровое лицо Аурела, который шёл в нашу сторону царственной походкой, а потом перевёл взгляд на его дочь, с удивлением отмечая, как она похожа на Алекс. Нет, внешне девушки были совершенно разными, но то выражение смешливости и озорства, которое я так хорошо изучил, общаясь с Александрой, при взгляде на Анну вызывало ощущение дежавю.

Аурел остановился напротив Стефана, приветствуя его, а я оказался стоящим перед его дочерью, которая внимательно и с интересом осматривала меня и моё оружие, а в глазах её плясали чертенята. Глаза Анны были большими и чёрными, я склонил голову, едва заметно улыбаясь девушке и ловя её ответную улыбку. Она тихо рассмеялась, отчего возле её чудесных глаз появились крошечные морщинки, и едва слышно шепнула:

- Классный нож!

Я рассчитывал услышать что угодно – какую-нибудь банальную женскую глупость или что-то в таком духе, но Анну, судя всему, совершенно невозможно было назвать обычной женщиной.

Когда церемония приветствия подошла к концу, и Стефан отпустил личную охрану, все разбрелись по двору, а я так и остался стоять на месте. Ко мне подошла Алекс, беря меня под руку, и мы зашагали следом за её отцом и Аурелом, направлявшимися в большую столовую, где уже рассаживались несколько вампиров и прибывшие на встречу халды. Слуги ставили перед гостями блюда с едой и кубки с кровью.

- Как тебе Анна? – делая вид, что ей абсолютно не интересно это знать, спросила Алекс, наматывая на палец локон волос.

- Она, - я запнулся, и Александра понимающе хмыкнула. – Она сказала, что у меня классный нож.

Я поймал себя на мысли, что всё это время невольно искал среди вампиров Анну. А при воспоминании о том, что сказала мне девушка, когда стояла напротив меня, по телу разлилось странное тепло.

- Пф! – Алекс не сдержалась и рассмеялась. – Она молодец!

- Ну, нож у меня и вправду классный, - улыбнулся я.

Мы вошли в столовую, и Стефан негромко окликнул нас с Алекс, указывая на места по правую сторону стола. Александра выразительно посмотрела на меня, скосив взгляд на свободный стул напротив Анны.

- Интересно, будешь ли ты также интересовать её, когда сядешь за стол, и твой нож пропадёт из поля её зрения? – хихикнула чертовка Алекс, устремляясь к столу. Я покачал головой, но улыбка на моём лице, которую я даже не пытался сдерживать, стала ещё шире.

Во время ужина, который становился более шумным и весёлым с каждой минутой и с каждым произнесённым тостом, завязалось наше общение с Анной. Она то и дело лукаво поглядывала на меня поверх бокала, что касался её губ и замирал у рта, когда девушка делала медленный глоток крови. Слушала то, что я отвечал на её слова, а потом задумывалась перед тем, как произнести ответ. Затем в глазах её начинали плясать смешинки, и вся серьёзность испарялась. И даже любой самый обычный разговор перетекал в русло шутливой перебранки. Эту особенность Анны, которую впоследствии я так полюбил, я не встречал больше ни у одной из знакомых мне женщин…

Вскоре после того как Ян и Эва вернулись в компании Верховного халда, мы быстро собрали вещи, чтобы возвращаться в Вардер. Мне следовало бы подумать о том, что случилось с племянником, который хмурился и внимательно осматривал окружающее нас пространство. Но мысли мои то и дело возвращались к Анне и к Каталине, которая так остро напоминала мне мою погибшую жену. Те же большие бездонные чёрные глаза, с той лишь разницей, что во взгляде Анны всегда жил смех, а во взоре Кати – боль и страдания.

- Расскажешь подробнее, что произошло у вас и где вы были? – я подошёл к Яну, отбросив все мысли, которые были сейчас не так уж и важны.

- Потом, - он отрицательно помотал головой, давая понять, что отвечать на мой вопрос не намерен. – Надо выдвигаться.

- Я могу понести Кати, - вызвался я, и Ян кивнул.

- Хорошо, мы с Крисом по очереди понесём Леонтия.

Таким удручённым и растерянным я не видел племянника ни разу. Я всегда удивлялся тому, как мудр и рассудителен не по годам Ян. И хоть сейчас он старался не показывать вида, я чувствовал его смятение. Оно было связано с тем, что произошло с ним и Эвой, когда они ушли от места стоянки. Миклос таил в себе массу сюрпризов, я знал это, и скорее всего, племянник и волчица угодили в какую-нибудь передрягу. Само провидение было на нашей стороне, ибо из этой самой передряги они вышли живыми и относительно здоровыми, да ещё и в компании Леонтия Георга, но и вопросов об их путешествии лично у меня было множество.

Пока же первоочередной задачей стало возвращение в Вардер, и все наши силы стоило бросить на это.

Эва сидела возле Каталины, пытаясь её разбудить. Охотница, похоже, впала в какое-то бессознательное состояние и не реагировала на подругу. Нужно было немедленно нести её в город, счёт шёл практически на минуты. Волчица, закусив губу и сдерживая слёзы, перевела взгляд на меня, и в её глазах я прочёл немую мольбу.

- Ей смогут помочь только в Вардере, - тихо произнёс я, и Эва кивнула. – Собирайся, я понесу Кати.

Я старался говорить спокойно, но чувствовал, как от девушки исходят волны тревоги. Подняв охотницу на руки, я всмотрелся в её лицо. Бледность, разлившаяся по нему, приобрела пепельно-серый оттенок, губы, окрашенные в синеватый цвет, были плотно сжаты.

Эва, стоявшая рядом со мной, переминалась с ноги на ногу, хмуро поглядывая то на меня, то на лежащую на моих руках подругу. Наконец, видимо решив, что я опасности для Кати не представляю, волчица повернулась в сторону Яна и Криса и проговорила:

- Ну, идём уже!

Племянник, только что взваливший на плечо безвольное тело Георга, хмыкнул, но ничего не ответил и прошествовал мимо нас, беря курс по направлению к Вардеру. Мы зашагали след в след – Ян, идущий впереди, Эва, я с Кати на руках и Крис, замыкающий процессию.

Шаг, ещё шаг и ещё. Со временем я впал в некое подобие транса, отсчитывая в уме шаги и пытаясь не думать ни о чём. И всё равно мысли об Анне то и дело прорывались сквозь нежелание размышлять о чём бы то ни было. Горячечное тепло, исходящее от тела Каталины, я впитывал всем своим существом. Быть может, это было кощунством, но я верил в то, что всего на несколько часов, занимающих путь из Миклоса в Вардер, ко мне вернулась моя безвременно погибшая жена. И сейчас, когда жизнь Кати висела на волоске, острее всего чувствовалась тоска по Анне. Я прижимал к себе Каталину, почти не дыша, почти веря в то, что несу в Вардер свою супругу, чтобы там её могли спасти и вернуть мне.