Меня целовали множество раз, но этот поцелуй оказался таким же волнующим, как самый первый, полученный еще в школе. А может и более, поскольку ни у одного школьника не было такого сильного, твердого тела, как у Хантера Делучия, прижимавшегося ко мне.

Я смутно почувствовала слабую вибрацию у бедра, но поскольку все мое тело звенело, поняла, что это мобильный, только после того, как он завибрировал во второй раз.

— Твой...

— Плевать, — выдохнул он.

Расслышав в его тоне отчаяние, я улыбнулась краешком губ. Но через десять секунд телефон зазвонил и у меня, и если в первый раз игнорировать звонок у нас получилось, то во второй уже нет.

Я выбралась из-под Хантера и нашла чертов телефон на полу у окна — там, где мы начали целоваться, — но звонок оборвался прежде, чем я успела ответить. На экране горело имя Саманты.

— Это Сэм.

Хантер вытащил телефон из кармана и проверил историю вызовов.

— Мне тоже звонила она, — проворчал он. — Наверняка хочет подбросить еще шесть заданий.

По-быстрому пригладив растрепанные Хантером волосы, я нажала «перезвонить».

— Ты где? — В голосе Саманты отчетливо слышалась паника.

— Расслабься. Мы уже забрали цветы, а сейчас приехали к Хантеру за колодцем желаний. Мы все делаем по списку.

— Нет! Вечеринки не будет! Анна рожает. Забудьте о списке. Скоро мы увидим ее малыша!

— Боже мой! Но ведь у нее срок только через шесть недель! — Я прикрыла динамик рукой и крикнула Хантеру: — Анна рожает!

— Доктор сказал, что малыш достаточно сформировался, а раз у нее отошли воды, то они не будут останавливать родовой процесс. Шейка матки раскрылась уже на четыре сантиметра.

— Какая больница?

— Седарс-Синай.

— Скоро будем.

— Что? Ребенок уже родился? Я все проспала?

Задремав на несколько минут в комнате ожидания, я проснулась от нежного прикосновения к плечу. Мы вшестером томились здесь с двух часов дня, а сейчас было почти два часа ночи — и это по калифорнийскому времени. Для меня наступило уже пять утра, а значит я не спала ровно двадцать четыре часа. В то, что с момента моего прилета прошел всего один день, было невозможно поверить.

— Пойду поищу автомат с кофе для матери Дерека. Ты уснула у меня на плече, и я не хотел тревожить тебя.

— О. Ясно. Спасибо. — Я потерла затекшую шею. Потом посмотрела на Хантера и поморщилась, заметив на его рубашке мокрое пятно.

— Кажется, я немного попускала слюни во сне. Прости.

— Ты еще и храпела. Хочешь кофе или подождешь, когда я вернусь, чтобы еще обслюнявить меня?

Я сладко потянулась.

— Пожалуй, прогуляюсь с тобой. А то от такой позы у меня все затекло.

— Ага, у меня от твоей позы тоже кое-где затекло. Кстати, спасибо за прекрасный вид на твое декольте. У тебя красивый бюстгальтер. Красный и сексуальный.

— Даже в два часа ночи ты извращенец.

— Ты пробуждаешь во мне все самое лучшее, душистый горошек.

Мы бродили по коридорам больницы, пока не нашли работающий автомат, а когда вернулись в комнату ожидания с кофе для Маргарет, там уже был Дерек с последними новостями.

— Шейка матки раскрылась на семь сантиметров и держится так уже несколько часов. Врач говорит, что ребенок может родиться еще не скоро.

— Совершенства не достичь в спешке, — изрекла я.

У Дерека был такой вид, будто он сам рожал вот уже двенадцать часов. Он провел рукой по волосам и продолжил:

— У меня ноги отваливаются. Но если я пожалуюсь Анне, то она, учитывая ситуацию, убьет меня.

Маргарет рассмеялась.

— Да, я бы на твоем месте помалкивала.

Дерек перевел взгляд на Хантера.

— Кстати, еще она сердится на тебя.

— На меня? — удивился Хантер. — Что, черт возьми, я натворил?

— Помнишь, как мы рассказали тебе о том, что Анна беременна?

— Вроде бы, да.

— Что ты ответил?

— Поздравляю? — попытался угадать Хантер.

— Нет. Ты предложил нам родить на полтора месяца раньше, чтобы ребенок появился на свет в один день со своим дядюшкой.

Хантер улыбнулся.

— Вполне в моем стиле.

— Ну так вот... моя жена полагает, что ребенок родился бы несколько часов назад, но застопорился, чтобы ваши дни рождения приходились на один день.

— То есть, в ее долгих родах виноват я?

Дерек усмехнулся.

— Уж лучше пусть она сердится на тебя, чем на меня, как было до того, как она придумала эту бредовую теорию.

— Ладно, приму удар на себя. Без проблем.

Пообещав в следующий раз вернуться с новостью о рождении ребенка, Дерек ушел к двойным дверям родильного отделения.

Поскольку нам было нужно как-то убить время, мы с Хантером решили прогуляться вокруг больницы и подышать свежим воздухом. Уже стемнело, но огни Лос-Анджелеса освещали ночь.

— Думаю, будет уместно поздравить тебе с днем рождения?

— Спасибо.

— Сколько тебе исполнилось?

— Тридцать.

Я развернулась и пошла вперед спиной.

— Ого. Круглая дата. Какие планы?

— Предполагалось, что я выпью с Дереком, пока вы, дамы, будете веселиться на вечеринке у Анны, а потом мы собирались загрузить мою машину подарками и доставить их в дом Анны и Дерека. Мой план заключался в том, чтобы подбить одну их гостью продолжить с того поцелуя, на котором мы остановились на их свадьбе в прошлом году.

Я рассмеялась.

— Похоже, ты идешь на опережение. Мы уже сделали это днем.

— Поужинаешь со мной?

— Не думаю, что это хорошая идея.

Хантер надулся.

— Ты бросишь меня в одиночестве в мой юбилей?

— Что-то подсказывает мне, что ты можешь организовать себе свидание по щелчку, а значит одиночество тебе не грозит. К слову, почему у вас нет девушки, мистер Делучия? С вами что-то не так?

— Почему отсутствие девушки означает, что со мной что-то не так? Полагаю, у тебя тоже никого нет, раз ты сегодня поцеловала меня. Значит ли это, что и с тобой что-то не так?

— Ну-у… начнем с того, что это ты поцеловал меня, а не я тебя. Во-вторых, у меня никого нет, иначе этого поцелуя не случилось бы — неважно, кто его начал. И в-третьих, да, со мной что-то не так.

Хантер резко остановился. Было темно, но я разглядела у него на лице обоснованную тревогу.

— И что же?

— В двадцать восемь я развелась. Мой бывший муж в федеральной тюрьме. Я опекун пятнадцатилетней девочки, которой на меня плевать. Я только что взяла в долг у матери двадцать тысяч долларов, которые никогда не смогу отдать, на оплату обучения в дорогой частной школе, чтобы вышеупомянутая пятнадцатилетка ненавидела меня чуточку меньше. Продолжать?

— Ты издеваешься над животными?

— Что? Конечно нет.

— Бьешь лежачего?

— Нет.

— Когда-нибудь совершала грабеж, поджог, убийство или нападение?

— Никогда.

— Тогда все, что с тобой не так, можно исправить.

— А если я не хочу, чтобы меня исправляли?

— Тогда это хорошо. Поскольку я не хочу тебя исправлять.

— Нет?

Хантер покачал головой.

— Я просто хочу тебя трахнуть… заставить на время забыть о том, что что-то не так.

— Ты очень вульгарен.

— Может быть, зато честен. Не знаю, что там у тебя с бывшим, но, осмелюсь предположить, ты осторожна с мужчинами из-за его нечестности.

Ну конечно же, он попал в яблочко — Гаррет глубоко меня ранил. Доверие подобно стеклу. Когда его разбивают, оно разлетается на осколки, и как аккуратно ни склеивай их, все равно останутся трещины. Оно больше никогда не будет таким прочным, как раньше.

— Может, сходим поужинать в честь твоего дня рождения? Как друзья — без намеков на секс. Просто поедим и разойдемся. Я даже заплачу за ужин.

— Хорошо. Но при одном условии: платить буду я, или ищи кого-то другого, с кем после ужина не займешься сексом.

У меня вырвался смешок, и я, протянув руку, сказала:

— А вы жестко торгуетесь, именинничек. Договорились.