— Ого. Ничего себе. И чем все закончилось?

— Несколько человек захихикали, а Якшит просто молча уставился на меня. Мне показалось, что он испугался. Поэтому после урока я сразу сбежала из класса и весь день его избегала. Но после тренировки он подловил меня у раздевалки.

— Вы поговорили?

— Говорил только он, а я от стыда была в таком ступоре, что почти все время молчала.

— И...

— Якшит сказал, что предпочел бы пойти на танцы со мной, но думал, что мне нравится не он, а Чад Сиглер.

— А это еще кто?

— Один зануда из баскетбольной команды. Он вроде Маркуса. Милый, но охренеть какой скучный.

Я расхохоталась, хотя мне, наверное, следовало отчитать ее за лексикон. Но мы с ней обсуждали парней. Кто бы мог подумать, что мы продвинемся так далеко?

— Почему он решил, что тебе нравится Чад?

— Понятия не имею.

— Так Якшит все равно пойдет на танцы с Бриттани?

— Он сказал, что откажет ей, чтобы мы могли пойти вместе. Но я ему запретила. Танцы уже на следующей неделе, и будет несправедливо, если Якшит кинет Бриттани ради меня. Я сама виновата, что не иду с ним, ведь у меня не хватило смелости пригласить его первой.

— Ты повела себя очень чутко.

Иззи пожала плечами.

— Он хочет пригласить меня в кино.

— И ты согласилась?

— Я пожелала ему хорошо повеселиться на танцах, а после них, если он к тому времени не передумает, пригласить меня снова.

— Ого.

Какое-то время Иззи молча смотрела в окно, а после спросила:

— Должна ли я сказать папе, что пойду с Якшитом в кино?

Я знала своего бывшего мужа. Он был категорично настроен против свиданий до совершеннолетия. Меня тоже не особенно радовало, что она начнет гулять с мальчиками, но через две недели ей исполнялось шестнадцать, и рано или поздно это все равно должно было произойти, хотим мы того или нет. По сути я была матерью-одиночкой и единственной женщиной в ее жизни, с которой она могла брать пример — если не считать бабушку, которая сюсюкалась с ней как с трехлеткой. Нам следовало научиться доверять друг другу.

— Решать тебе, Иззи. Я не расскажу ему, если ты решишь промолчать. Однако нам с тобой нужно обсуждать эти вещи, окей?

Покосившись на Иззи, я увидела у нее на лице облегчение.

— Хорошо.

Визит к Гаррету начался как обычно. Он попытался заговорить со мной, но я села с книжкой за свободный столик подальше. Периодически я посматривала на них, а когда время посещения подошло к концу, подошла к их столу, чтобы забрать Иззи. Ни тот, ни другая радостными не выглядели. Но я не заметила и той грусти, которая обычно охватывала Иззи, когда приходило время прощаться. Сегодня моя падчерица стояла со скрещенными руками и выглядела взбешенной. А мой бывший хмурился.

— Почему бы тебе не спросить у нее самой? — Иззи прищурилась на отца.

Черт, они разговаривали обо мне.

Он сурово взглянул на нее и отчеканил:

— Изабелла, оставь нас на пару минут наедине.

Иззи подняла на него глаза. Я еще никогда не видела, чтобы она так дерзила отцу.

— Нет, — выпалила она. — Чтобы ты устроил Нат допрос? То, чем она занимается или с кем проводит время, тебя не касается.

У меня округлились глаза.

— Изабелла, подожди у двери, — сквозь зубы процедил Гаррет.

Иззи встала, и на мгновение мне показалось, что она все-таки уступит ему, но потом она повернулась ко мне:

— Нат, пошли?

Мой взгляд заметался между падчерицей и бывшим мужем: я пыталась понять, как правильно поступить. Мне не хотелось, чтобы Иззи уходила от Гаррета злой. Если она пожалеет обо всем, что сказала, то у нее не будет возможности на следующий день с ним помириться. Мы приедем только через месяц.

Надеясь, что принятое мною решение было верным, я посмотрела на Гаррета.

— Иззи растет прекрасным человеком. Она действительно повзрослела и стала принимать собственные решения. — Я встретилась с Иззи взглядом. — И пусть мне не нравится, что вы поругались, я поддержу ее, если она собралась уходить. Счастливо, Гаррет. Увидимся в следующем месяце.

Иззи бросила на отца последний взгляд.

— Пока, пап. — И мы ушли.

Я ожидала, что как только мы покинем тюрьму, она расплачется. Но она не расплакалась. Забрав из шкафчика наши вещи, мы пошли к машине, и все это время Иззи молчала.

Сев за руль, я повернулась к ней.

— Хочешь, поговорим?

— Он такой дурак. Я рассказывала ему о том, как улучшились мои штрафные броски, и знаешь, что он ответил?

— Что?

— Спросил, что за тип приходил к нам домой.

Маркус был у нас всего один раз, но я нутром чувствовала, что речь не о нем.

— Как он узнал?

— Дэймон сказал ему, что ты якобы встречаешься с каким-то сантехником.

Р-р. Чертов Дэймон.

— Жаль, что он сунул нос не в свое дело и испортил твою встречу с отцом.

— Папа сам все испортил. Он даже не слушал меня, а когда я сказала, что его не должно волновать, кто бывает у нас в квартире, взбесился.

Вот блин.

— Что он на это ответил?

— Что ты его жена, а значит это должно его волновать. Что, пока его нет, я — его глаза и уши. Ну а я ответила, ты его бывшая жена, и что он сам виноват, что сейчас отсутствует дома. И что я не его глаза и уши, а его дочь.

Боже, как же я ею гордилось. Но еще у меня разрывалось сердце при мысли о том, что Гаррет попытался использовать ее в тот единственный жалкий час, который выделялся им в месяц.

— Иззи, ты на все сто процентов права. Сказать эти слова было, вероятно, непросто.

— Но это же правда.

И когда она успела так повзрослеть?

— Иззи... спасибо тебе. Спасибо за то, что защитила меня. Но я хочу, чтобы ты знала: я не обижусь, если ты захочешь рассказывать Гаррету о наших делах. Да, мои дела его не касаются, но твои — еще как, и у него есть полное право спрашивать, что за мужчина ходит к нам в дом.

Она снова отвернулась к окну, а я, давая ей время, завела машину. Нам предстояло провести в дороге не один час, и ей требовалось хоть какое-то уединение, чтобы уложить все сказанное у себя в голове.

Но в этот раз Иззи не надела наушники и не уснула. Судя по виду, она о чем-то сосредоточенно думала.

Примерно через час, когда мы проехали мимо нескольких указателей на рестораны фаст-фуда, я спросила, не хочет ли она пообедать. Иззи кивнула. Обычно мы заезжали в авто-кафе, но сегодня я припарковалась у «Вендис». Если Иззи была готова поговорить, нам стоило сесть друг напротив друга.

Я забрала с заднего сиденья сумочку и собралась было выйти, но меня остановил голос Иззи.

— Нат?

Я обернулась и увидела, что она не сделала и попытки выйти наружу. Иззи смотрела прямо перед собой, и когда я, присмотревшись, заметила в ее глазах слезы, то закрыла дверцу машины.

— Солнышко, поговори со мной. Расстроиться после такого совершенно нормально.

По ее щеке скатилась слеза, а нижняя губа задрожала. Когда она повернулась ко мне, и я увидела ее боль, у меня в горле тоже встал ком.

— Какие у папы права? — хрипло произнесла она дрожащим голосом.

Сначала я не поняла смысл вопроса, но потом вспомнила, как сказала, что у Гаррета есть полное право знать, что за мужчина к нам ходит. Мне показалось, она имеет в виду именно это.

— Он твой отец, поэтому имеет право знать, что со мной тебе ничего не угрожает. Что бы ни произошло между нами, и каких бы плохих поступков он ни наделал, с моей стороны будет неправильно, если я позволю ему беспокоиться за твою безопасность.

Иззи помотала головой.

— Нет. Какие у него права на меня?

— Ты про опеку?

Она кивнула.

Мы еще никогда не обсуждали решение суда. Она знала лишь то, что живет со мной, а к бабушке и отцу ездит в гости.

— Ну, в настоящее время полная физическая опека над тобой передана мне, поэтому никто не имеет права забрать тебя жить к себе. Ты ежемесячно навещаешь бабушку, потому что так мы с нею договорились. Мне кажется, тебе важно поддерживать с нею связь, и она тебя очень любит. Твоя бабушка тоже подавала прошение об опеке, но ей семьдесят два, и раньше ты с ней не жила, поэтому суд постановил, что опекуном буду я.