К сожалению, конкретное представление об этом сотрудничестве М.С. Горбачева и А.Н. Яковлева пока отсутствует. Можно назвать только несколько эпизодов. Так, в 1984 г. Александр Николаевич принял участие в подготовке доклада Михаила Сергеевича на совещании по идеологической работе [158], в декабре того же года был включен в состав возглавляемой М.С. Горбачевым делегации Верховного Совета СССР в Великобританию [159], в ночь с 10 на 11 марта 1985 г. М.С. Горбачев привлек его для подготовки своего первого выступления на Пленуме ЦК КПСС, [160] а затем в подготовке его выступления «на траурном митинге по случаю похорон Черненко» [161]

К этому следует добавить, что А.Н. Яковлев был причастен к тем переговорам о взаимных действиях, которые велись накануне смерти К.У. Черненко между М.С. Горбачевм и А.А. Громыко. В переговорах участвовали сын А.А. Громыко Анатолий, Е.М. Примаков, А.Н. Яковлев и, по некоторым данным, В.А. Крючков [162].

Еще более тесным стало сотрудничество М.С. Горбачева и Я.Н. Яковлева после избрания Михаила Сергеевича генсеком.

В июле 1985 г. А.Н. Яковлев возглавил Отдел пропаганды ЦК КПСС, в марте 1986 г. был избран секретарем ЦК КПСС, в январе 1987 г. стал кандидатом в члены Политбюро, в июне того же года — членом Политбюро, осенью 1988 г. с поста руководителя Отделав пропаганды был переведен на должность руководителя Международной комиссии ЦК КПСС [163].

Уже 12 марта 1985 г. А.Н. Яковлев по предложению М.С. Горбачева представил ему записку о необходимости пересмотра внешней политики СССР и о подготовке встречи на высшем уровне с американским президентом Р. Рейганом. [164]

Выступая в 1992 г. в Конституционном суде, А.Н. Яковлев заявил, что, он «активно участвовал в международных делах» и «был во всех абсолютно поездках Генерального секретаря и Президента, на встречах, скажем, с Рейганом, с другими лидерами европейского континента, на высшем уровне» [165].

Действительно А.Н. Яковлев сопровождал М.С. Горбачева во всех его наиболее важных зарубежных поездках: в Женеву (1985 г.) [166],в Рейкьявик (1986 г.) [167], в Вашингтон (1987 г.) [168], в Нью-Йорк (1988 г.) [169], на Мальту (1989 г.) [170], в Японию (1991 г.) [171].

Ему в обход второго секретаря ЦК КПСС Е.К. Лигачева была доверена подготовка доклада генсека к XXVII съезду КПСС в конце 1985 — начале 1986 г. [172]. Он в 1986 г. руководил работой по подготовке экономической реформы [173], он принимал участие в подготовке Январского пленума ЦК КПСС 1987 г. [174]. Ему было поручено в начале 1987 г. вести переговоры с прибывшими в Москву представителями Совета по международным отношениям [175]. Он в 1988 г. возглавил Комиссию по реабилитации жертв сталинских репрессий [176]. Под его руководством в том же году были разработаны основы новой советской национальной политики [177] и подготовлен доклад генсека на XIX партийной конференции [178]. Возглавив в 1988 г. Международную комиссию ЦК КПСС, он в январе 1989 г. принимал участие в переговорах с Трехсторонней комиссией и лично с Киссинджером [179], был причастен к подготовке и осуществлению так называемых «бархатных революций» 1989 г. в странах Центральной Европы [180]. В том же году ему было доверено возглавить Комиссию Верховного Совета СССР по оценке секретного протокола 1939 г., решения которой сыграли важную роль в разрушении СССР [181]. Он был одним из инициаторов избрания М.С. Горбачева президентом СССР и представлял его съезду народных депутатов в марте 1990 г. [182]. Его в том же году М.С. Горбачев собирался провести на должность вице-президента СССР. [183]. Он ездил как личный представитель президента СССР к Г. Колю [184] и Д. Бушу [185], а 24 декабря 1991 г. присутствовал при передаче дел М.С. Горбачева Б.Н. Ельцину [186].

Комментируя последний факт, один из авторов пишет: «Это могло означать только одно: он являлся гарантом неких секретных соглашений между лидерами. По сути, это означало, что Яковлев представляет некие третьи силы» [187].

По свидетельству А.И. Лукьянова, в аппарате ЦК КПСС, если не считать помощников и секретарей генсека, был только один человек, который ежедневно контактировал с ним — это заведующий Общим отделом [188]. Между тем, выступая в Конституционном суде, А.Н. Яковлев заявил: «Редкий день, чтобы я не разговаривал с Горбачевым, у нас были очень частые контакты, иногда не по одному разу в день» [189].

Об этом А.Н. Яковлев писал и в своих мемуарах: «Мы встречались очень часто. А разговаривали почти каждый день и достаточно откровенно — на уровне добротного взаимного доверия» [190]. И далее: «…У меня с Михаилом Сергеевичем были частые и очень откровенные разговоры на самые разные темы. В Москве, в Сочи и в Крыму во время отпусков, при поездках в разные страны. Иногда — многочасовые и в неформальной обстановке. О положении в стране, прошлом и будущем, планах и людях, об искусстве и литературе. Мало сказать, что беседы носили доверительный характер, они еще были душевными, товарищескими» [191].

Несмотря на то, что Александр Николаевич в основном находился за кулисами политики, а Михаил Сергеевич не сходил с экранов и страниц печати, позднее «газеты писали, что он лишь озвучивает то, о чем говорит ему Яковлев» [192].

Ходили даже слухи, будто бы не М.С. Горбачев, а А.Н. Яковлев был «отцом перестройки». Если верить документу, который был обнародован летом 1990 г., когда Александра Николаевича спросили об этом, он якобы ответил: «Ну, уж прямо так! Но я не отрекаюсь от этого, от того, что М.С. Горбачев озвучивает мои идеи» [193].

Подобные представления были в свое время распространены не только в нашей стране, но и за рубежом, «Я знаю, — заявил в 1989 г. в беседе с А.Н. Яковлевым Збигнев Бжезинский, — что Вы являетесь главным стратегом в области осуществления перестройки и в области нового внешнеполитического курса СССР» [194].

Между тем, Михаил Сергеевич в своих мемуарах упоминает Александра Николаевича только вскользь, через запятую [195].

В этом можно было бы усмотреть отголосок прежних политической ревности и политического соперничества, о чем с горечью писал сам Александр Николаевич: «У меня и моих друзей, — обижался он, — вызывало недоумение то обстоятельство, что Горбачев ни разу не оставил меня вместо себя, когда был в разъездах, ни разу не поручил вести Секретариат, ни разу не назначил официальным докладчиком на ленинских или ноябрьских собраниях. В подобных ролях побывали почти все, кроме меня, хотя я и ведал идеологией» [196].

Однако М.С. Горбачев предпочел не афишировать в мемуарах свою близость с А.Н. Яковлевы не только по нежеланию делить с ним лавры главного реформатора.

КРЮЧКОВ ПРОТИВ ЯКОВЛЕВА

13 февраля 1993 г. на страницах «Советской России» появилась статья В.А. Крючкова «Посол беды».

«Начиная с 1989 г., — утверждал он — в Комитет государственной безопасности стала поступать крайне тревожная информация, указывающая на связи Яковлева с американскими спецслужбами» [197].

Что должен был сразу же сделать В.А. Крючков? Немедленно проинформировать об этом руководителя государства. Однако он, судя по всему, не спешил с этим. Почему, еще предстоит выяснить. Возможно, конечно, свою роль в данном случае игра то, что «речь шла о члене Политбюро, секретаре ЦК КПСС» [198].

Между тем, читаем мы далее, «в 1990 г. Комитет госбезопасности, как по линии разведки, так и по линии контрразведки» снова «получил из нескольких разных (причем оценивающихся как надежных) источников крайне настораживающую информацию в отношении Яковлева» [199].

Только после этого В.А. Крючков, посоветовавшись с В.И. Болдиным, счел необходимым проинформировать об этом М.С. Горбачева [200].

«Нужно было видеть состояние Михаила Сергеевича! — писал шеф КГБ, — Он был в полном смятении, никак не мог совладеть со своими чувствами», а затем вдруг предложил В.А. Крючкову поговорить на эту тему с А.Н. Яковлевым: «…Посмотрим, что он тебе на это скажет» [201].