В конце июля — начале августа 1991 г. А.Н. Яковлев сам подал в отставку с поста руководителя группы консультантов при президенте, и М.С. Горбачев принял ее [237]. Правда, после августовских событий он снова пригласил А.Н. Яковлева к себе на должность советника по особым поручениям [238], в каковой он и оставался до конца года [239].

По утверждению А.Н. Яковлева дело не ограничилось этим. За ним было установлено негласное наружное наблюдение [240] и поставлена под контроль его телефонная связь [241]. Его воспоминания на этот счет подтверждаются обнаруженными после крушения СССР документами КГБ [242].

Можно было бы допустить, что В.А. Крючков установил наблюдение за А.Н. Яковлевым на свой страх и риск. Однако поскольку материалы этого наблюдения были обнаружены в сейфе В.И. Болдина [243], есть основания думать, что, переместив А.Н. Яковлева из аппарата ЦК КПСС в Администрацию президента, М.С. Горбачев все-таки дал согласие по крайней мере на частичную разработку А.Н. Яковлева.

Это свидетельствует, что определенные выводы из обращения В.А. Крючкова к М.С. Горбачеву все-таки сделаны были. Однако полностью расстаться с А.Н. Яковлевым М.С. Горбачев не пожелал.

Эта, до сих пор не проясненная до конца история, лежит темным пятном и на биографии А.Н. Яковлева, и на биографии М.С. Горбачева.

ЧТО СКРЫВАЮТ АРХИВЫ КГБ?

По свидетельству А.Н. Яковлева, уже после ликвидации СССР бывший председатель КГБ СССР В.М. Чебриков сказал ему: «Давай встретимся. Я расскажу тебе такое, что тебе и в страшном сне не привидится». Речь шла о нем, Чебрикове, Крючкове, Горбачеве и обо мне». Однако встреча не состоялась. «Не успели мы встретиться, — констатировал Александр Николаевич — Умер Виктор Михайлович» [244].

А Виктор Михайлович Чебриков знал многое, в том числе и по поводу выдвинутых против А.Н. Яковлева обвинений.

Удастся ли когда-нибудь получить в этом вопросе полную ясность, неизвестно. Поэтому попробуем, хотя частично, приблизиться к раскрытию этой тайны.

Говоря о существовании в КГБ криминальных сведений на А.Н. Яковлева, В.А. Крючков писал: «Впервые подобные сведения были получены еще в 1960 году. Тогда Яковлев с группой советских стажеров, в числе которых был и небезызвестный ныне Олег Калугин, в течение одного года стажировался в США в Колумбийском университете» [245].

Оперативные документы КГБ на этот счет пока неизвестны. В нашем распоряжении имеются лишь воспоминания О.Д. Калугина [246] и А.Н. Яковлева [247] и подборка документов, размещенных на сайте «Архив А.Н. Яковлева» — «А.Н. Яковлев. 1956–1960: Учеба в Академии общественных наук при ЦК КПСС и стажировка в Колумбийском университете (США)»: а) Американские заметки (1958–1959 гг., Колумбийский университет); б) Пресс-релиз Бюро информации Колумбийского университете об окончании стажировки советских студентов; в) Записка А.Н. Яковлева в ЦК КПСС о некоторых итогах стажировки в Колумбийском университете (США); г) Очерк А.Н. Яковлева «10 рассказов об Америке», подготовленный для публикации в литературно-художественном журнале «Стрелка»; д) Письмо А.Н. Яковлеву от профессора Массачусетского технологического института Лорена Грэхема (США); е) Воспоминание о стажировке в Колумбийском университете в 1958–1959 гг. [248].

Следует отметить, что в советские времена на стажировку за границу обычно посылали а) по родству, б) по блату или в) по службе. Поскольку у А. Н. Яковлева к этому времени не было ни первого, ни второго, остается только одно — на стажировке в США он оказался «по службе».

«…По первой программе студенческого обмена между СССР и США» в 1958 г. в Колумбийский университет была направлена группа стажеров из четырех человек (Г. Бехтерев, О. Калугин, Ю. Снежков, А. Яковлев) [249]: два из них являлись офицерами КГБ, один — офицером ГРУ [250]. Единственным «студентом» был А.Н. Яковлев [251].

Показательно не только то, что он был удостоен такого доверия, но и то, что к 1956 г. почти не знал английского языка. Какой язык Александр Николаевич изучал в школе, мы не знаем, но даже если это и был английский, то с 1941 по 1956 г. он его, конечно, забыл. Что же касается пединститута, то здесь он не столько учился, сколько заведовал военной кафедрой. Данное обстоятельство и состав «стажеров» дают основание думать, что цель командировки заключалась не в стажировке.

Выбор университета был неслучайным, так как при нем существовал Русский институт. По одним данным, он был создан Фондом Рокфеллера [252], по другим А. Гарриманом [253] и занимался подготовкой кадров для Госдепартамента и разведывательных служб [254]. «От Колумбийского университета, — вспоминал О.Д. Калугин, — к нам прикрепили Стива Видермана» [255].

Касаясь этого эпизода в жизни А.Н. Яковлева, В.И. Болдин вспоминал, что позднее Александр Николаевич «рассказывал, что во время учебы в Колумбийском университете, роясь в библиотеках, встречаясь с американскими учеными, добывал такую информацию, за которой наша агентура охотилась не один год». Из этого В.И. Болдин делал предположение, что во время «стажировки»

А.Н. Яковлев, вероятнее всего, представлял за границей не Академию общественных наук, а советскую «военную разведку или КГБ» [256].

В чем же заключалась его вина?

«Он пошел на несанкционированный контакт с американцами, а когда нам стало об этом известно, изобразил дело таким образом, будто сделал это в стремлении получить нужные для Советской страны материалы из закрытой библиотеки. Инициатива Яковлева не была поддержана представителями нашей службы безопасности и дальнейшего развития, будем считать, не получила» [257].

В связи с этим обращает на себя внимание свидетельство В.И. Болдина: «Яковлев, вернувшись в Москву из Канады, рассказывал, что во время учебы в Колумбийском университете, роясь в библиотеках, встречаясь с американскими учеными, доставал такую информацию и отыскивал такие источники, за которыми наша агентура охотилась не один год» [258].

Следовательно, во время стажировки Александр Николаевич занимался не только научными делами. Неслучайно, видимо, трое из четырех советских стажеров, бывших тогда в Колумбийском университете, являлись штатными сотрудниками КГБ и ГРУ [259].

Поэтому версия о возможности вступления А.Н. Яковлев в контакт с сотрудниками ЦРУ представляется сомнительной. Если бы подобный контакт действительно имел место и бросал на А.Н. Яковлева тень подозрения и КГБ располагал бы на этот счет даже косвенными данными, ни о каком возвращении А.Н. Яковлева в аппарат ЦК КПСС после этого не могло быть и речи. Не следует забывать, что «селекцию КГБ проходила вся партийная верхушка» [260].

Между тем после возвращения из США вчерашний аспирант АОН сумел сделать сногсшибательную карьеру и через пять лет стал одним из руководителей Отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС. Если бы упоминаемая В. А. Крючковым несанкционированная встреча действительно бросала тень подозрения на А. Н. Яковлева, ему ни в коем случае не доверили бы в 1973 г. советское посольство в Канаде. Не следует забывать, что с незапамятных времен во всех странах под крышей посольств работали и работают разведслужбы. Не был исключением в этом отношении и Советский Союз.

В своих мемуарах Александр Николаевич сообщает, как однажды во время «очередного отпуска» «зашел к Андропову по кадровым делам его ведомства» [261]. Из этих же мемуаров явствует, что это была не единственная его встреча с шефом КГБ. Оказывается, он «бывал у Андропова, когда надо было согласовывать кадры разведки» [262].

В мемуарах Александр Николаевич оставил открытым вопрос о том, как часто приходилось ему посещать КГБ, но об этом он поведал в 2002 г. в интервью «Московскому комсомольцу». А.Н. Яковлев признался, что, в 1973–1983 гг. встречался Ю.В. Андроповым регулярно: «Когда я был послом, надо было каждый годзаходить к нему согласовывать кадры разведчиков,которые под прикрытием посольства работали» [263].