Унять в рабе Божьем (имя)

Страсть к пьянству треклятому.

Да отойдет от него дьявольская сила,

Чтоб она его душу не сгубила.

Боже и Отче и Создатель,

Будь и ты милостлив к рабу своему (имя),

Огради его от страсти пагубной.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Очень хорошо помогает от страсти к хмельному, если обратной стороной заупокойной свечи (прогоревшей) начертить на бутылке слова: АЙРИМАН-ИШЬЯ – и после этого сразу сказать:

Я тебя заклинаю,

Именем Бога Отца,

Бога Сына и Бога Духа Святого.

Именем Матери Иисуса Христа – Приснодевой.

Терновым венцом Творца, землей, Вселенной,

Не имеющей конца.

Драгоценной кровью Спасителя,

Пролитой на кресте,

Помочь мне, Божьей рабе (имя),

Через эти священные слова

Отлучить навеки от вина

Раба Божьего (имя).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Я уже писала в предыдущих учебниках, что кроме заговоров, молитв, заклинаний и оберегов существуют скорые слова и шепотки в спину. Их обычно говорят тогда, когда человек уходит, глядя на него из окна или идя за ним вслед. Несмотря на свою краткость, они объемны по своей святой силе, и если судить по письмам, некоторым помогают даже быстрее, чем заговоры. Видимо, это зависит от силы ангела-хранителя того, кто читает, а также от силы тех, кому предназначены молитва, заговор и шепоток.

Солнца свет тебе (имя) в очи,

А на вино чтоб не было тебе мочи.

Аминь. Аминь. Аминь.

Батюшка ангел-хранитель,

Раба Божьего (имя) всюду провожай,

А к чаше с вином его не подпускай. Аминь.

Гоголем пройдись, да назад тверезым вернись.

Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Благослови, Боже, трезвость раба Твоего (имя).

Пусть его хмель не заманит.

Каким он за стол сядет,

Таким пусть и встанет.

Замком замыкаю, ключи теряю. Аминь.

Будь, раб (имя), при здравии,

Трезвости и в покое.

Как трезво встал, как пошел,

Так трезво чтобы и домой пришел.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Как к ночи отворачивается от солнца день,

Так и ты, раб (имя), от вина.

Крутись, вертись,

Домой в трезвом здравии вернись.

Ключ, замок, язык. Аминь.

Крещу, шепчу, благословляю,

В Божью трезвость облачаю.

В пути ходи прямо, за столом не пей упрямо.

Слово мое крепко, лепко и цепко.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

(для женщин)

Говорят в спину:

Вернись, моя дочка, трезва, как сухая кочка.

Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Изыди, змея, из чаши

Там, где дочь будет наша.

Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Богородица-Мать, молю моей жене не дать

Хмельного вина пить, душу свою погубить.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Благослови все пути, Боже, благослови рабу (имя)

На трезвость в пути тоже.

Слово мое крепко, цепко и лепко. Аминь.

На заутрене в Христово Воскресение возьмите крашеное яйцо, похристосуйтесь со встречными людьми, идущими от церкви после праздничной службы. Поменяйтесь яичками. Это яйцо положите дома за образа на божничку. Когда наступит родительский вторник, достаньте это яйцо и отнесите его на кладбище. Там отыщите могилу с таким же именем, как у пьющего человека, положите крашенку в ноги и скажите:

Христос воскрес!

Возьми, покойник, яичко,

А с ним и хмель с раба Божьего (имя).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Из письма: «Душенька Наталья Ивановна. Голубушка наша Божья, кланяюсь и целую Ваши ноженьки. Простите меня, что тревожу Вас. Самой мне семьдесят годков, а я вместо того, чтобы отдыхать, плачу каждый Божий денечек. Горе у меня великое-превеликое. И не знаю, кто виноват: я ли сама или Господь меня испытывает, а может, дьявол над нами измывается. Только в жизни моей все наперекосяк.

Вьшла я замуж за того, кого мне нашли родители, ведь раньше мы своих родителей почитали.

Муж мой был, слава Богу, неплохой человек. Не пил и самокрутками не смолил. Жить бы нам с ним в миру и радости, но только если в одном хорошо, то в другом обязательно худо.

Рожала я деточек, а они, не дожив до годика, все умерли. Семерых детей схоронила. В семнадцать вышла замуж, каждый год рожала, хоронила, горевала, как собака, выла и каталась по полу после каждых похорон и стала я к двадцати пяти годам белая как лунь от седины. А в двадцать шесть родила дочь. Тряслась за нее до года, по часу в сутки спала, думала, умом помешаюсь, все беду ждала, ведь как год ребенку, так гроб в доме. С рук ее не спускала. Однажды пошла я за молоком а соседке, а она мне отказала, сказав, что корова заболела.

Пошла я на рынок, доченьку с рук не спускаю, а она уже словечко говорит, умненькая и ласковая такая. Иду, а она меня ладошками по щекам гладит.

На рынке я купила молока и домой возвращаюсь. Смотрю: сидит дед, мне рукой машет. Я подошла и спросила:

– Чего тебе, дедушка? А он говорит:

– Дай глоточек молочка.

Я отлила молока в его кружку. Выпил дедушка молоко и говорит:

– А ты знаешь, что ребенок не жилец? Я заплакала, а он утешает:

– Не плачь, это ведь у тебя восьмая, а девятый ребенок у тебя жить будет, только пьянствовать больно станет.

Я еще пуще стала плакать, говорю:

– Если Маша умрет, то в тот же день себя порешу. Не хочу больше жить, устала. Не нужен мне девятый ребенок, я эту девочку так люблю, что себя на сто кусков дам за нее изрезать.

А потом опомятовалась, думаю: откуда дед мог узнать, что это у меня восьмой ребенок? А дед будто услыхал мои мысли, говорит, как отвечает:

– Вот откуда я знаю. Я ведь ведьмак, все могу, что только хочешь. Чую зверей и врагов за сто верстов распознаю. Долго на одном месте не живу. Люди начинают меня бояться, а где страх, там и ненависть. Я многим помогал. Хочешь, я и тебе помогу. Через мертвых твоих выйду к нужным духам и закляну их сильным словом, чтобы душу твоей дочери оставили взамен следующего ребенка. Только тогда судьба следующего достанется твоей Марии.

Как сказал он «Мария», у меня аж зубы застучали, я ведь имя ему не сказала. Вцепилась я в деда и говорю:

– Святой человек! Вон на тебе крест, ради этого креста прошу тебя, оставь мне дочушку, хоть бы какая она потом ни была, хоть и пьяница, лишь бы жива была. Не могу я больше детям своим ручки на груди в гробу складывать. Ты бы только знал, как это страшно!

Дед сказал:

– Посиди, помолчи, дай я чуток обмозгую. Я сидела и терпеливо ждала.

Потом он мне говорит:

– Нескладно как-то получается. Сейчас я помогу. Будешь ты радоваться, что она живет, а потом, когда она вырастет да пьянкой тебя изводить станет, сама будешь ей смерть у Бога вымаливать. Нет, давай, девка, оставим судьбу как она есть. Не стану я ее от недолголетия отмаливать. Дождись ты девятого дитя, и пусть все будет, как будет!