Это случилось до сорока дней со дня смерти Лиды. Среди ночи я проснулась от странного шороха. Как будто кто-то шарил впотьмах. Один раз был даже звук, будто кто-то споткнулся o мои тапки, которые стояли около моей кровати. Я лежала вся похолодев, но про воров я не думала. Никто не мог войти ко мне, ведь я хорошо заперлась на ночь. «Никто, кроме Лиды» – так почему-то подумала я. Не знаю, сколько прошло времени, пока я все-таки не задремала. И тут сквозь сон, который меня сразу же покинул, я услышала Лидин голос:

– Верни мои деньги, слышишь.

Сказать, что я испугалась, значит, не сказать ничего. Я просто умирала от ужаса. Впервые за свою жизнь я описалась от животного страха.

Наступило утро. Постепенно ужас, который я пережила ночью, рассеялся. Мне стало казаться, что это был сон. Неожиданно в моей памяти всплыли строки Пушкина: «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста». И я подумала: «Вот дура, дожила до полвека, а ума нет совершенно». И как какое-то заклинание твердила себе, что не было еще случая, чтобы умершие возвращались.

Вечером мне опять стало беспокойно. Я долго не ложилась спать, оттягивая момент, когда нужно будет погасить свет. Наконец я решила оставить включенной лампочку в коридоре. Проснулась я оттого, что ноги мои замерзли. Открыв глаза, я увидела, что на кровати сидит Лидия. Одна ее рука лежала у меня поверх ноги. Рука была абсолютно ледяная, вот почему у меня так замерзли ноги. Все это промелькнуло у меня в голове. Мне хорошо было видно покойницу. Свет из коридора освещал ее синее, без всякого выражения лицо и неестественно острые приподнятые плечи. Как будто манекен посадили ко мне на кровать.

Не знаю сколько, но кажется, что очень долго мы безотрывно смотрели друг на друга. Неожиданно ее рот медленно приоткрылся, и я ясно увидела сине-фиолетовый язык. Она произнесла ровным, на одной ноте шепотом:

– Отдай мои деньги.

Я буквально стала терять сознание от дикого ужаса. Кажется, я на мгновение закрыла глаза, а когда опять открыла, комната была пуста.

Буквально за два дня я продала дачу за гораздо меньшую цену, чем она стоила, и отнесла деньги Татьяне, дочери Лидии, сказав ей, что возвращаю долг, взятый у ее матери.

Таня горячо благодарила меня за честность.

– Не каждый поступил бы, как вы, ведь никто не знал, что деньги были у вас. Мы с мужем все перевернули в маминой комнате, а денег не нашли. Стали уже думать, что маму обокрали, поэтому она и умерла от инфаркта, – сказала дочь Лиды.

Если бы она только знала, что со мной произошло за эти дни. Вряд ли я смогла Вам передать в своем рассказе, как это было страшно на самом деле.

Не знаю, простила ли меня душа Лидии. Я же после пережитого стала постоянно ходить в церковь, молиться. Очень надеюсь, что простит меня и Господь.

Я покупаю Ваши книги. Прочитав в них столько откровенных исповедей, я решила до конца быть честной, покаяться перед всем миром за то, что тяжко согрешила. Я убедилась на себе, как деньги способны искушать человека. Может быть, моя правдивая история будет кому-то назидательньм уроком.

Спасибо, что до конца прочитали мое письмо. Наверное, это все-таки для меня важнее, чем для Вас.

С искренним уважением, Рая».

Из письма:

«Уважаемая Наталья Ивановна. В моей жизни был такой случай. Мне было около пяти лет, когда умер дед. Совершенно случайно я увидела, как одна молодая женщина перекрестилась и укусила деда за палец. В комнате больше никого не было, видимо, все были заняты своим делом. Кто-то готовил, кто-то уехал за венками и в церковь. Потом я об этом рассказала маме, но она заругала меня, сказала, чтобы я не выдумывала чего не надо. Но я видела это сама! Что это могло быть? Если можно, пожалуйста, объясните.

С уважением, Гареева Л. В.»

К этому отчаянному методу прибегают в том случае, когда у женщины рождаются мертвые младенцы. Обязательное условие этого ритуала – чтобы возле гроба никого не было. Перекрестившись, женщина должна слегка сжать губами палец усопшего и после этого сказать:

Поручись, мертвая душа,

За нерожденную душу. Аминь.

Очень важно, чтобы новорожденному не дали такое же имя, как у усопшего. Женщина должна крепко запомнить или записать его имя.

Письмо первое:

«Девять лет назад я совершила большую глупость. В 1992 году мне было 15 лет, я познакомилась с парнем. Мы встречались с ним, целовались и говорили о любви. Он был такой хороший, дарил мне цветы и писал красивые стихи. Любовь наша крепла и росла вместе с нами. Мы стали договариваться о свадьбе, но произошло несчастье, и он погиб. После похорон, на девятый день, сразу после помин у его мамы в квартире, я одна поехала на кладбище. Там я надела сама себе на палец правой руки кольцо и произнесла такие слова:

– Ты мой муж, а я твоя жена до конца жизни. Отныне я Ворошилова (это его фамилия). Клянусь, что всегда буду только твоя и больше ничья.

Прошло время, и, конечно же, боль притупилась и утихла. Мне снова захотелось девичьего счастья, чтобы меня кто-нибудь называл любимой и я могла бы для этого человека наряжаться. Но после того случая с клятвой и венчанием на могиле умершего жениха никто из парней не может быть со мной рядом больше, чем два дня. Я спросила одного парня: видит ли он во мне какой-нибудь недостаток, и он ответил:

– На внешность ты классная девчонка, вроде все путем и как надо. Но возле тебя я себя чувствую как возле холодной батареи, к которой живому человеку неприятно прикасаться.

И так все время. Все от меня шарахались. Взяла я кольцо и повезла его на могилу, воткнула его в землю и говорю:

– Отпусти меня, прости меня, я не могу больше быть одна и хочу, чтоб моя клятва нарушилась.

Только ничего не изменилось. Видно, простыми словами невозможно разрушить мою клятву венчания на могиле».

Письмо второе:

«Я дружила с парнем, и, наверное, мы поженились бы, но он погиб в Чечне. Гроб был запаян, но родные взяли и вскрыли его ночью. Поднялся жуткий плач. Под этим впечатлением я тоже плакала и кричала. Я надела ему на палец свое кольцо, оно налезло ему только на мизинец, и я в буквальном смысле поклялась при всех, что я ему невеста, я ему жена и я ему вечная вдова. Все даже замолчали, а я плакала и кричала, что люблю его и никогда ни за кого не выйду больше замуж. Говорила, что Бог этому свидетель и все, кто рядом возле гроба стоит, – свидетели моих слов.

Теперь, вспоминая ту ночь, я даже не понимаю, откуда у меня только такие слова взялись. Его мать меня обнимала и целовала, ее тронула моя клятва и рыдания, и только одна какая-то старая бабушка на кухне сказала мне потихоньку:

– Ты сегодня совершила самую большую глупость в своей жизни. Кто венчается с покойником у гроба, тот уже никогда с живыми на земле не уживется. Ищи бабку, которая сумеет тебя отчитать, потом жалеть будешь, да поздно будет. А еще хуже, если тебя твой суженый возьмет и за собой заберет, с этих-то лет.

Время лечит, но ошибки время не исправляет. Я не могу ни с кем познакомиться. Я заметила, что в мою сторону ни один парень даже не смотрит. Но самое плохое то, что я стала сильно болеть. Врачи не могут найти причину моей болезни».

Чтобы освободить себя от клятвы, данной покойнику в том, что вы будете принадлежать только ему, следует пойти на кладбище. Если вы надевали при данной клятве кольцо, оставьте это кольцо на могиле и прочитайте заговорное отречение. После этого нужно уходить, не прощаясь с умершим, и уже более никогда не посещать эту могилу. Читают только раз:

Представленная  хоромина

Стоит  себе,  не  ворохнется,

С  места  не  сдвинется,  не  пройдется.

Вода  ее  поливает,  Луна  ее  освещает;

Солнце  красное  припекает.

В  хороме той  хозяин  мой.

В  гости  я  его  не  зазываю,