Скрепи, слепи нас (имена).

Как хмель вьется вокруг жерди,

так пусть наши судьбы сплетутся.

А кто нам вредит,

кто нам жить мешает,

того пусть Господь убирает.

Сними, Господи, все плохое, наносное

с моей семьи, с моего мужа.

Пошли нам век вековать,

любить и не забывать,

как Ева любила Адама,

как Адам за ней из рая на землю пошел.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Из письма: «...Есть люди удачливые, а есть неудачники. Мне всегда везло, а сестре – никогда. Я никогда в детстве не болела, а сестра из хворей не вылезала. Не было недели, чтобы у нее что-нибудь не болело. «Не понос так золотуха», – говорят про таких, как она. В школе я училась легко, все запоминала без зубрежек. А сестра была двоечницей, в школе ее не любили, так и просидела все десять лет за партой одна. После института я вышла замуж и занялась бизнесом. Сестра же до тридцати двух лет парня не знала. Практически она жила за мой счет. Все, что она носила, было приобретено за мой счет.

Однажды, застав сестру в слезах, я сказала:

– Послушай, Ленка, съезди-ка ты в Турцию. Накупи себе новых шмоток. Посмотри мир. Я тебя очень люблю и всегда буду помогать!

Но тут сестра зло спросила:

– А что со мной будет, если ты умрешь, благодетельница ты моя. Кому я буду нужна? У тебя хоть семья есть, а я что буду делать?

Я аж опешила, услышав такое, но смолчала. Лена вернулась из Турции, куда она все-таки поехала, заметно повеселевшей. Мама сказала, что при ней сестра произнесла странную фразу:

– Теперь все пойдет по-другому. Ее удача будет моей, а мои неприятности – при ней.

Позже она объяснила:

– Я была в Турции у местного колдуна, мне гид подсказал адрес. Он Ларкин бизнес подпортил. Теперь-то я по-человечески поживу.

И действительно, мой бизнес стал угасать. Посыпались всякие неприятности, я втянулась в долги. А у сестры все изменилось. Я уверена, что это из-за нее все произошло. Помогите мне, Наталья Ивановна! Вашу книгу я купила на аэровокзале, теперь ищу их везде. Спасибо вам за труд. Попова Лариса».

Для того чтобы снять порчу с бизнеса, есть много способов. Вот один из самых сильных. В тот момент, когда собака щенится впервые в своей собачей жизни, дайте ей лизнуть деньги (не бумажные!), прежде чем она облизнет щенка. Облизанные собакой деньги положите к себе в кошелек со словами:

Кто мою удачу порчей забрал,

тот свое умение моей суке отдал.

И пока суки щенятами будут щениться,

до той поры мои деньги не будут переводиться.

Слово мое первое,

а врага слово последнее.

Ключ, замок, язык.

Аминь.

Только помните, если вы нечаянно отдадите кому-то эти деньги на сдачу, то ваша удача уйдет.

Из письма: «...Я работаю директором крупного супермаркета. Про таких, как я, обычно говорят: «баловень судьбы». Я была поздним ребенком у родителей. Поздним и единственным. Баловали меня невозможно. Все, что хотела, я имела. Даже замуж вышла удачно: и по любви, и за богатого человека. Но случилось невероятное.

Этот вечер я не забуду никогда. Я садилась в машину, когда ко мне подошла женщина и сказала:

– У вас работает Савченко Андрей?

– Да, работает, – ответила я, вспомнив молодого человека, который всегда краснел, когда я обращалась к нему с каким-либо вопросом.

– Так вот, Андрей мой зять, и из-за вас у моей дочери ломается жизнь, – продолжала женщина.

Я недоуменно спросила:

– А при чем здесь я? Вашего Андрея я почти не знаю. Охранников нам присылает охранное предприятие. Непосредственно ко мне он не имеет никакого отношения. Жалоб мне на него вроде не поступало...

И тут женщина со злостью сказала, что ее зять Андрей влюбился в меня. И дома все это заметили. Он сам жене заявил, что без меня, дескать, жить не может.

– Ах ты сытая рожа, буржуйка проклятая, разбиваешь семьи, – посыпалась на мою голову брань.

Я не выдержала и возмущенно крикнула:

– Да идите вы отсюда подальше!

– Я тебя не оставлю в покое, – брызгала слюной женщина. – Я сделаю так, что тебя все возненавидят, как злейшего врага.

Щеки у меня горели от обиды и стыда, мне казалось, что все слышали ее слова. А главное, моей вины тут не было. Зачем мне какой-то Андрей, когда у меня есть Олег, муж, которого я люблю.

С тех пор все пошло сикось-накось. И вправду, все стали от меня отворачиваться. Отношения с партнерами по бизнесу испортились. Дома я все чаще стала слышать:

– Мне тяжело с тобой. Я не могу с тобой общаться.

Через полгода я развелась с мужем. На работе все рушится. Аренду мне не продлевают. Одним махом все мое счастье рассыпалось в прах. Мне очень плохо. Помогите, пожалуйста».

И эта порча мне знакома. Делают такую порчу на дерьмо, на грязную воду, оставшуюся после мытья полов, на шелуху от семечек, на яичную скорлупу, на плевок и так далее. Откупиться от такой порчи можно, способов много. Например, вот этот.

Купите перед Пасхой новое полотенце, не торгуясь и не принимая сдачи. Постелите полотенце на стол. Поставьте на него крашеные яички и куличи и оставьте стоять до утра. Утром разговейтесь прямо на полотенце. После этого умойтесь святой водой со словами:

Как люди чтут и любят Пасху, так чтоб и меня чтили и любили. Христос воскрес! Воистину воскрес! Аминь.

Оботритесь полотенцем и всю пасхальную неделю вытирайтесь только им. Проследите, чтобы никто, кроме вас, не брал этого полотенца в руки. Вы заметите очень скоро, что люди к вам хорошо относятся.

(Оберег)

Пронеси, Господи,

мимо моего дома всех врагов,

кого знаю и кого не знаю,

кого жду и кого не ожидаю.

Мое слово первое,

врага слово последнее.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Было это давно, когда я еще была восьмилетним ребенком.

Мы шли с бабушкой из магазина. В руках у меня бублик с маком, настроение – самое радужное. Навстречу нам шел дядя Миша, наш участковый. Поздоровавшись, он стал разговаривать с бабушкой. Я поняла, что со вчерашнего дня он вышел на пенсию и теперь вместо него будет новый участковый.

– Боюсь, он вам начнет нервы мотать. Молодой, рьяный. Поосторожней с ним будьте.

– Спасибо, Михаил Захарович. Бог не выдаст, свинья не съест, – ответила бабушка, и мы с ней пошли дальше.

Я оглянулась. Дядя Миша смотрел нам вслед. Я знала, что бабушка вылечила его жену, которая чуть было не умерла от родильной горячки, а ведь у нее четверо малышей – пропали бы они без матери.

Несколько дней спустя после встречи с Михаилом Захаровичем мы с бабушкой перебирали пучки собранных накануне трав. Бабушка, как всегда, объясняла какую травку можно сушить в одном пучке с другой, а какая может «перебить» свою соседку.

Вдруг она замолчала, прислушалась к чему-то, а потом сказала:

– Новенький идет, участковый.

Я подошла к окну, но улица была пуста. Собака наша дремала у будки, положив лохматую голову на лапы. А через пятнадцать минут пес зашелся в лае. Гляжу, у калитки стоит милиционер, молодой и незнакомый. Выйдя к нему, бабушка успокоила взглядом собаку и спросила служивого, какая нужда привела его к нам.

– Я ваш участковый, – ответил он. – Имейте в виду, я не потерплю на своем участке мракобесия. Пораспустили вас тут. Если узнаю, что к вам народ всякий ездит, выселю в глухую тайгу. И посмотрю тогда, как тебе твой Бог, старая, поможет. Я вам не Захарыч, ни в Бога, ни в черта не верил и верить не буду!