Покрый и соблюди нас от лукавого ловления и всех козней вражиих, в страшный же час исхода нашего помоги пройти непреткновенно воздушная мытарства, молитвами Твоими избави нас вечнаго осуждения, да покрыет нас милость Божия в нескончаемая веки веков. Аминь.

А теперь заговор:

Корова черная, корова белая,

корова бурая и рябая,

мать-кормилица дорогая.

Дал тебе Господь белое молоко,

а не красное вино.

Как тебе вино с вымени не давать,

так рабу (имя) с этого часа вино не

попивать. Аминь.

Сыплют на пеший перекресток наотмашь золу, взятую из печи в понедельник, и читают три раза:

Как эта зола не даст ростки, а ростки лепестки, из лепестков плод,

так раб (имя) вина не возьмет в рот:

ни в воскресенье, ни в субботу,

ни в пятницу, ни в четверг,

ни в среду, ни во вторник,

и ни в понедельник. Аминь.

Как эта зола ключом не забьет,

соловьем не запоет,

так и раб (имя) вина зелена не запьет. Аминь.

Как эта зола не опоросится,

не ощенится,

так и раб (имя)

навсегда с вином простится.

Не будет пить:

ни в воскресенье, ни в субботу,

ни в пятницу, ни в четверг,

ни в среду, ни во вторник,

ни в понедельник,

ни по будням,

ни по праздникам Святым.

Во имя Отца и Сына Святого Духа.

Аминь.

Берут обручальное кольцо вдовы, которая схоронила мужа не более месяца назад. Опускают в воду и наговаривают.

Эту воду дают пьющему. Делают это три дня кряду, месяц должен идти на убыль.

Слава Отцу и сыну и Святому Духу. Аминь.

Как вдова по мужу

слезы горькие льет

и как гроб мужу встать не дает,

так и раб (имя) чтоб вина не пил,

браги не выпивал,

хмельное в руки не брал:

ни утром при заре,

ни ночью при звезде,

ни при красном солнышке.

Будьте же мои слова лепки и цепки

и как металл крепки.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь.

И ныне и присно и во веки веков. Аминь. Аминь. Аминь.

Есть письма, от которых надолго теряется настроение. Охватывает тревога за людей, которые живут и ходят по одной земле. Невыносимо читать письма матерей, которые отдали любимого ребенка в армию здоровым, а он вернулся в отчий дом в полной невменяемости, шизофреником.

Из письма: «20 июня 1997 года мы отправили сыночка Алешеньку в Российскую армию. Разве надо говорить, как мать любит своего ребенка? Все в нем мило и дорого: как ходит, как спит и как молчит. Нет дороже ничего на земле наших детей. Это могут знать и понимать только матери. Все, что связано с их рождением и воспитанием, никогда не забыть: вот он ножками пошел, вот лепетать начал. На руках носили, за руку водили, в школу провожали. Никто нас не спросит: тяжело ли, есть ли еда, одежда, чтоб детей вырастить? Подходит час, и вот уже над нашим ребенком есть кому распоряжаться, и он себе не хозяин, и мать его не защитит.

Сын из армии писал, но писал как-то скупо. После прочтения каждого его письма оставалась какая-то тревога, словно он что-то хочет и боится сказать. 12 апреля я получила письмо от врача психоневрологического отделения Хабаровского госпиталя. Я заказала переговоры с госпиталем, и мне сказали, что у моего сына психическое заболевание, он будет комиссован и его привезут через две недели в нашу областную больницу.

Так они несколько недель обещали мне, что скоро отправят. 8 июня я вылетела из Свердловска в Хабаровск. Конечно, невозможно и очень трудно описать, каким стал мой сын. При росте 182 см он внешне был похож на скелет. Но, Боже мой, что сделали с его душой! В госпитале под действием успокоительных он ответил на все мои вопросы о службе. Первое, что он испытал на себе, так это голод, второе: постоянное унижение со стороны сержантов. Били за все и жестоко. Неправильно надел сапоги – бьют, не так перезарядил автомат – бьют, не выполнил молниеносно задание – бьют, как убивают. Однажды, когда он, совершенно не наевшись, осмелился выпить два стакана киселя, сержант бил его головой о стену. От постоянного голода ребята чувствуют заторможенность, а любое промедление – избиение. Один раз он подошел к повару и, превозмогая стыд, сказал, что сильно хочет есть, но тот его послал. Наши дети не только теряют чувство собственного достоинства от рабского битья, голода и запущенности, их превращают в моральных уродов, а мы не можем помочь своим мальчикам. Пока я была в госпитале, то насмотрелась, какими они туда поступают: потерян вес на 15 и более килограммов, они грязные и больные, они беззащитны и в большой беде.

Мой сын Алеша стал шизофреником. Вся моя жизнь разбита, меня не радуют ни день, ни ночь. Вся наша семья страдает, мы не можем жить как прежде, а главное – никто за это не ответит. Как жить дальше, где взять силы? Надежда Ивановна Новокшинова».

Сначала я научу вас оберегу от битья вашего ребенка. Тот, кто поднимет руку на него, очень скоро почувствует обратный удар. Затем объясню, как убрать шизофрению. Конечно, способов очень много, но я в этой книге даю уроки, равные той ступени, которую имеет эта книга, а как я уже писала в предисловии, седьмая книга – это седьмая ступень знаний. По мере восхождения по ступеням знаний ваш опыт будет возрастать. Я приложу все силы, чтобы вы были защищены оружием слова. А слово порой сильнее всякого оружия.

Вспомните Библию, бесценную книгу Господа нашего. Что написано в ней на первой странице? «Сначала было слово». Итак, слово – это крепость, щит, это незримое оружие. А ведь порой то, что не видно, имеет огромную силу.

Разве видны лучи атома, от которых все гибнет? Так и слово, разве его видно? А какую силу оно имеет! Бойтесь же, враги, бойтесь те, кто наносит побои нашим детям. Слово мое достанет вас на любом расстоянии, нельзя будет от него отгородиться и спрятаться за железными дверями, за хитрыми замками.

Матери, я помогу вам защитить ваших детей. Истинно говорю вам. Если Господь дал мне этот дар, то как я могу не помочь вам?

Итак, если ваш сын собирается исполнить свой долг перед отечеством и вы провожаете его в армию, в последнюю ночь не спите, подойдите к нему в три часа ночи, наденьте на себя три рубахи наизнанку, распустите волосы. Держа зажженную свечу, читайте шепотом. С вечера предупредите сына, что хотите почитать по нему охранную грамоту. Попросите его не отказать вам ради вашего спокойствия. И если он проснется, чтобы не заговорил с вами.

Кладу я раба (имя) поклажу,

закрываю на семь замков и семь ключей,

на тысячу дней и тысячу ночей,

огораживаю не огород, а тело

от всякого разбойного дела:

от врага близкого,

от врага далекого,

от человека низкого,

от чина высокого,

от батогов, кнутов, кулаков,

от посягательств и надругательств,

от принужденья и избиенья,

от зверства и коварства,

от колотья и резанья,

от кирки железной