И тут на мое плечо опустилась ледяная и тяжелая рука. Колени у меня подогнулись так, как бывает, когда на плечах таскаешь мешки с зерном. Я больше не мог ни двигаться, ни шевелиться. Я понимал, что происходит что-то страшное, чего нельзя объяснить, но и отрицать происходящее тоже невозможно, потому как это было.

На мгновение меня обуяла паника: а что если я сейчас умру? Температура моего тела падала: то ли от страха понизилось давление, то ли от холоднющей руки покойницы. Я не выдержал и заплакал. Я давно так не плакал. Так плачут дети, жалуясь вслух на свои болячки, только я говорил не о болячках, а о том, что меня убьют за эти деньги, за эту машину, которая разбилась не по моей вине, а из-за случайной выбоины в асфальте.

Всхлипывая и подвывая, я говорил, что мне очень жалко мою маму, и если меня убьют, то она останется одна, в нищете, без помощи и поддержки.

После моих последних слов призрак стал отходить и в конце концов исчез. Она будто дала мне свое разрешение взять то, что я могу найти в их доме.

Поискав примерно с час, я нашел пачку долларов под периной и, прикрыв дверь, пулей слетел с крыльца и помчался к себе домой.

Утром я поехал в город, пообещав маме, что скоро вернусь. Я позвонил по телефону, который мне оставил хозяин разбитой машины, чтобы сообщить ему, что деньги я нашел. Но трубку взяла женщина, она сказала, что муж ее скончался этой ночью. Узнав, что я звоню из-за документов, она назвала свой адрес, и я поехал и забрал свои документы. Когда я хотел отдать ей деньги, она их не взяла, а сказала такую фразу: “Может быть, и вправду Бог его наказал за его грехи”.

Возможно, что кто-нибудь скажет, что я ненормальный, но я отнес Остаповым деньги и положил их туда, откуда взял, под перину. Потом я прибил щеколду, и амбарный замок занял свое законное место. Только я-то знаю, что кроме этого замка в доме Остаповых до возвращения Кольки из плавания есть куда более надежный никем не видимый сторож. И не дай Бог еще раз пережить нечто подобное».

Снегурочка Надя

«Хочу Вам рассказать о том, что осталось в моей памяти из детства. В наше село приехала на жительство новая семья: бабка с внучкой. Спустя некоторое время люди заговорили о том, что бабка эта – колдунья, но рассказ мой не о ней, а о внучке.

Новенькую посадили за одну парту со мной. Я никогда не хотел сидеть с девчонкой, но с нашей классной руководительницей не поспоришь, ее побаивались все в нашей школе. Здоровая, под два метра ростом, в ботинках 44 размера, она возвышалась над нами, как каланча. Она видела и слышала все, что мы делаем или пытаемся сделать.

Новенькую девочку звали Надей, она приехала к нам из деревни со странным названием – Нахаловка. Название ее бывшей деревни никак не подходило к внешности этой девчонки. Она сидела тихо и слушала внимательно, а когда решала примеры, то голову склоняла к плечику и от усердия прикусывала язык. Ссориться с ней было не из-за чего, и мы с ней, как ни странно, подружились.

Однажды, когда мы с ней шли в школу (нам было по пути), я признался, что совершенно неготов к уроку, а Дылда (такая кличка была у нашей классной) обещала вызвать меня к доске.

Надя выслушала меня и сказала: “Не вызовет, не бойся”. Я ничего ей не возразил, потому что знал: если уж Дылда сказала, что вызовет, то будь уверен – так оно и будет. Дылда никогда не бросает слов на ветер.

Весь урок я просидел, затаив дыхание, но к доске меня так и не вызвали. Только не подумайте, что я был лентяй; мне нравилось учиться, но у моего отца время от времени случался запой. В эти дни в доме были крики и слезы, и учить уроки было просто невозможно.

Не знаю зачем, но я об этом рассказал Наде. К моему изумлению, она сняла с себя крест, подала его мне и сказала: “Опусти мой крест в стакан с водкой, когда отец отвернется, и он больше никогда пить не будет”.

Я взял в руки крест с каким-то смешанным чувством. Я верил и не верил в то, что сказала мне Надя. Дома батя продолжал гудеть – так говорила о его запоях моя мать. Я изловчился и окунул крест в вино отца.

Примерно через минуту я увидел, как моего отца буквально выворачивает от выпитого вина. “Допился”, – кричала мать, а отец изнемогал в приступах рвоты.

С этого дня, как только он начинал пить, его рвало. Потом он бросил пить, к великой радости всей нашей семьи.

Мне не раз приходилось видеть, как Надя делала невероятные вещи. Она могла остановить кровь. Собаки, даже самые злые, поджимали хвост и убегали.

А однажды, на Новый год, Надю попросили быть Снегурочкой. Но в самый последний момент вместо нее назначили дочь завуча. Я видел на Надиных щеках слезы: получилось, что она напрасно шила костюм Снегурочки.

Надя выбежала из актового зала, и тут же ни с того, ни с сего вспыхнула и загорелась наряженная елка.

Елку погасили, но праздник был отменен. Я слышал, как все взрослые говорили, что произошло короткое замыкание. Но я-то знал, что это произошло, потому что обидели Надю. А колдунью никогда не следует обижать!»

Наказание поджигателю

 Из письма: «Милая Наталья Ивановна! Если бы Вы знали, как мне тяжело. Кто-то решил нас доконать. Милиция поджигателей не нашла или не хочет искать, а я уже на грани сумасшествия.

За год у нас было четыре пожара. Вначале сожгли хлев со скотиной, потом сожгли баню, подпалили сарай, а вот теперь добрались и до дома.

Пожар произошел ночью, и мы чуть не сгорели. Теперь я и четверо детей остались безо всего: ни одежды, ни места, где можно переночевать. А ведь на дворе осень. Живем по знакомым. Квартиру не дают, говорят: “Берите ссуду и покупайте жилье”. А чем гасить долги по ссуде?

Наталья Ивановна! Есть ли такая молитва, чтобы Господь покарал тех, кто лишил всего несовершеннолетних детей?»

Поднимите правую руку вверх и скажите:

Правая моя нога, правая моя рука,

Будьте свидетелями, что я права.

Господи, покарай силой Своей моего врага.

Ты счет звездам и песку знаешь.

Ты судья, и в сердце людском читаешь.

Ты милуешь и караешь.

Покарай того, кто причина горя моего.

Ангелы Божии, придите, молитву мою возьмите

И Господу отнесите.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь.

Смерть неизбежна на нашем пути

Почему не стоит продавать ваше подвенечное платье

 Письмо из Карасука: «Уважаемая Наталья Ивановна! Меня зовут Олеся. Я живу в городе Карасуке. Решила написать Вам письмо по двум причинам: первая причина – это надежда на Ваш совет, а вторая – хочу поделиться с читателями горьким опытом, чтобы они не повторили моей ошибки. В 2001 году я вышла замуж за очень хорошего и любимого человека. Через год родила дочь Катю. Случилось так, что мне потребовались деньги, и я решила продать свое свадебное платье. Я написала объявление, и вскоре к нам пришли две женщины, которые попросили меня показать им мой подвенечный наряд. Эти женщины были в черных платках, и от этого мне стало как-то не по себе. Их вид вызывал во мне смутную тревогу, но тем не менее я показала им свое платье. Видимо, размер подходил, платье было очень красивое, и они сказали, что покупают мой свадебный наряд. Одна из этих женщин спросила, сохранились ли у меня от свадьбы туфли. Я принесла им и туфли. Я не носила их из-за высоких каблуков. В общем, у меня купили все, в чем я венчалась: платье, фату, перчатки и туфли. Засовывая все это в сумку, женщина сказала: “Ну вот, теперь схороним как надо”. От ее слов у меня все внутри похолодело, но я не отобрала свои вещи и промолчала, так как в тот момент мне нужны были деньги.