«Что, например?» – спросила я.
«Да хоть что, ну, к примеру, вот Димка мой сохнет по тебе, а ты его не любишь. Я могу взять водичку и заговорить ее молитвой. Ты эту водичку выпьешь, и краше моего Димки для тебя мужиков не будет, не веришь?» Я ответила: «Нет». «Ну так давай проверим», – сказал Димин отец. «Давайте», – засмеялась я. – «Садись на табурет и держи стакан с водой, а я буду читать заговор на любовь».
Сейчас я бы так не сделала, а тогда я села на табурет и взяла в руки стакан с водой. Все это походило на игру. Я не верила в слова Никиты Андреевича, а зря. Он встал позади меня и стал читать какую-то молитву. Читал он чуть слышно, иногда я разбирала слова: Господь Бог, камень Алатырь, прилипись к нему и т. д. В конце он сказал «Аминь». Потом он погасил свечку и сказал: «Выпей водичку, пей, не боись». Я постеснялась отказаться и выпила эту воду.
Потом мы сидели в комнате Димы, и он мне пел песни под гитару. Неожиданно мне стало казаться, что я его знаю сто лет. Каждую черточку его лица и его пальцы, которыми он перебирал струны гитары. Мне было так хорошо возле него, так спокойно, как не было еще никогда. Дима обнял меня и стал целовать, и в сердце у меня была такая сладостная мука, что я даже застонала.
Уже под утро он пошел меня провожать домой. Из своей комнаты выглянул отец Димы и, перекрестив меня, сказал: «Пришла в дом чужой, а уходишь снохой».
Я подумала, что он так шутит, и улыбнулась. Утром я проснулась с мыслями о Диме. Про Антона я не думала и не хотела думать. Он был где-то далеко в моем сознании, будто я никогда с ним не встречалась и не ждала его три долгих года из армии.
Месяц мы с Димой повстречались и подали заявление в загс. Приходил Антон, просил прощения и уговаривал выйти за него замуж, но я не хотела его видеть, не хотела его слышать, все мои мысли были только о моем Диме. Накануне свадьбы Дима сказал мне, что со мной хочет поговорить его отец. Я уже не удивлялась тому, что в их семье все решает отец Димы. Мать их была незаметной и тихой женщиной, и если мы втроем о чем-то весело говорили, то она в это время сидела тихо, с каким-то совершенно отрешенным лицом. Про себя я решила, что она или не совсем здорова, или у нее такой замкнутый характер.
Да если честно, кроме Димы, меня мало кто интересовал и ни до кого не было никакого дела.
В тот вечер отец Димы сказал: «Ну, будущая сношенька, садись, давай поговорим. Слово мое такое. Живем мы по своим давнишним законам, и у нас заведено еще испокон веков, что венчаются наши жены медными кольцами, а не золотыми. Конечно, потом ты можешь носить золотые украшения, но на свадьбе кольцо будет то, которое ты получишь от главы дома, то есть от меня. Если ты не согласна, тогда и свадьбы не будет, потому что жена моего сына должна уважать наши порядки».
Я посмотрела на Диму и сказала: «Надежда Крупская, жена Ленина, носила медное обручальное кольцо, а уж я тем более не возражаю». Все засмеялись, и Димин отец, хлопнув руками по коленям, сказал: «Ну вот и добре».
В день нашей свадьбы Никита Андреевич сказал: «Давайте руки, я вас благословлю и сам повенчаю» – и подал два медных кольца. Подавая мое кольцо, он, перекрестив меня и кольцо, сказал: «Держи и носи, раба Надежда, кольцо, и будешь ты отныне рабой своего мужа Дмитрия».
Действительно, с этого дня я превратилась в мужнюю рабу. Слова против сказать не могла. Было такое чувство, что он мое сердце и мое дыхание. Забери его – и я тут же умру. Каждое его слово, все, что произносили его губы, я спешила тотчас же и в точности исполнить.
Сказал: «Не пойдешь к матери», и я не шла, хотя знала, что мама тяжело больна. Я, наверное, не смогу объяснить то состояние и те чувства, которые испытывала в то время. Это не был страх наказания, это был глас, которого мне нельзя было ослушаться. Так чувствует себя собака возле своего хозяина. Он будет бить, пинать, а трогать его нельзя, потому что он хозяин. Наверное, так же чувствовали себя рабыни, когда их били, убивали, а они принимали это как должное, ведь другой жизни они не знали. Если бы он в то время велел мне взять веревку, сделать петлю и задавиться, я бы и это исполнила беспрекословно! Вы не подумайте, что я ненормальная. Впрочем, Вы-то должны знать, что такие способы существуют, иначе бы я Вам об этом не писала. Прожила я в замужестве сорок лет и семь месяцев и, только когда он умер, освободилась от наведенного рабства. По-другому я не могу сказать. Муж мой никогда меня не обижал, не повышал на меня голоса, но каждую минуту мое сердце трепетало от страха перед ним. Я до смерти боялась его прогневать, боялась потерять его любовь. Моя жизнь была в его полной власти. Оглядываясь на прожитые годы, я все поняла, а понимать стала с тех пор, когда он умер. Причем мой муж знал, когда он умрет, и с точностью назвал дату и время своей смерти. Так все потом и сбылось – и дата, и время. Перед смертью он сказал: «Когда я умру, положи наши кольца ко мне в гроб под подушку. А как голова твоя просветлеет и ты все поймешь, прости меня за все. Ведь я тебя еще девчушкой приметил и полюбил. Ты знаешь, отец мой многое умел и знал, вот и подсобил мне в моем горе. Сох я по тебе и шибко тебя ревновал к твоему Антохе и готов был что угодно для тебя сделать, чтобы ты не за него, а только за меня пошла. Мне 72 года, а я до сих пор в тебя влюблен, как парнишка. Прости меня, голубка моя, и прощай».
Как только я схоронила своего мужа и вместе с ним наши медные кольца, у меня будто пелена с глаз упала, но мне уже 60 лет и ничего нельзя вернуть. Я не знаю, проклинать ли мне своего мужа или радоваться, что испытала я нечеловеческую любовь и привязанность к этому человеку. А Антон спился. И кто знает, какова бы была моя участь, если бы я за него вышла замуж, а не за своего Диму».
Чтобы снять с души кольцо рабства, человек должен вымыться и париться в трех банях в один день. Это несложно, теперь редко у кого на даче нет баньки, нужно только заранее договориться с хозяевами этих бань. После третьего мытья нужно пойти на три кладбище. Там найдите могилу с таким же именем и отчеством, как у вас. Поклонитесь могиле и скажите:
Господи, помоги. Господи, благослови!
Как у мертвой крови нет злобы и любви,
Так и на мне, Божией рабе (имя),
Нет рабского кольца.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Затем возьмите землю с могилы, пропустите ее между пальцами и снова скажите:
Мертвая земля, сними с меня печаль,
Тоску по Божию рабу (имя).
Мать сыра земля, развенчай меня с ним
На ныне, на вечно и на бесконечно.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Прямо сказать об этом мне было трудно, и тогда я стала его всячески избегать. Вначале я находила какой-нибудь предлог для отмены наших свиданий, говоря, что болею или что буду очень занята, но он все равно приходил и от него невозможно было отвязаться без ссор и выяснения отношений.
Всякий раз он добивался от меня объяснений причин, из-за чего я его разлюбила, просил меня не бросать его и клялся, что все утрясется и что мы будем с ним очень счастливы.
В конце концов я стала чувствовать себя загнанной в клетку, из которой не видела никакого выхода. Чтобы отвязаться от него, я пошла на ложь. Я сказала ему, что беременна от другого парня, но он согласился взять меня в жены с ребенком и обещал, что будет любить его, как своего.
В тот момент я готова была его убить, потому что мне стало ясно, что я не смогу от него отделаться никогда.
Сейчас я жалею о своем поступке, но тогда я просто не соображала, что делаю. Я орала как ненормальная, говорила, что еще не встречала никого тупее, чем он, и что он для меня хуже всех, что я скорее наложу на себя руки, чем буду с ним встречаться.