- Уж наверное, - едко отозвался Фрохтэ.

И тут заговорил сам Айдесс.

- Господа, уймитесь.

Голос его был слаб и плохо слышен, и все же замолчали все. Разом.

- Лечение орссэ Дифрэ меня удовлетворяет, Форт. Не волнуйся так. Все будет хорошо.

Айдесс старался говорить короткими предложениями, словно ему не хватало дыхания на длинные фразы.

- Ваша Светлость… прошу Вас позаботиться о моих людях. Я пока что… не в состоянии сделать это самостоятельно. Орссэ Дифрэ… я бы предпочел обойтись без кровопусканий. Но если вы считаете это необходимым… Вы – специалист, вам виднее.

Тут он увидел меня и улыбнулся:

- Олэ, светлая моя… ты пришла!

- Я пришла. А он мне помогал, - я отшагнула чуть в сторону и показала на Тёрнеда, который совсем стушевался и, кажется, рад был бы спрятаться за корзинку с провизией, да жаль, ее размер не позволял. – Сейчас ты будешь кушать! И никаких кровопусканий. Орссэ Дифрэ, дорогой вы наш, вы не видели, а я видела… - продолжала я, обаятельно улыбаясь нашему целителю… и одновременно давая ему понять своим тоном, что я дочь герцога, и он, Дифрэ, у нас на службе! Да, вот такая я властная стерва!

- Его высочество и так потерял много крови, давайте не будем усугублять! Сейчас и здесь от кровопускания станет только хуже.

Странным образом я слышала и свой звенящий льдинками голос, и сокрушенный вздох Фрохтэ, и перешептывания служанок, и хрипы… хрипы в груди у Айдесса.

- Сейчас я буду тебя кормить, - я подошла вплотную к его кровати, зная, что остальные просто расступятся. – Я ведь обещала? Ты готов? Надо будет потрудиться… ваше высочество. Но я надеюсь, это не будет слишком тяжким трудом? Я обязательно помогу. И Тёрнед… ставь вот сюда… он тоже поможет. Хорошо пахнет?

Мой тон и слова стали неожиданным контрастом с тем, что звучало здесь только что. И у Айдесса, кажется, появилась на губах слабая улыбка.

- Конечно, - отозвался он. – Вкусные запахи. Форт, сходи на кухню… перекуси тоже. Господа, давайте продолжим беседу в другой раз. Я устал.

- Герцог мой отец, - меня уже несло, и почему бы мне и отца не включить в эту круговерть? – прикажите, прошу вас, принести сюда бутылку нашего лучшего красного вина… того, сладкого, урожая *** года… Девушки, надеюсь, вы справитесь вдвоем? Одна будет держать лампу… Встряхивать бутылку нельзя. Правильно, папа? Пусть подбросят побольше дров в печку, а вот окно я чуть-чуть приоткрою, чтобы вольный воздух был, а то мне самой тут дышать тяжело…

Папа, казалось, был ошарашен таким моим деятельным участием в происходящем. Но ни слова возмущения у него не вырвалось. Он лишь растерянно моргнул, но тут же меня поддержал:

- Конечно, дочка, сейчас все устроим. Девы, вы чего замерли? Давайте шустренько за вином, да возьмите бутылку с того краю, что ближе к меду. Да, и меду тоже захватите, пригодится.

Девчонок как ветром сдуло – вот что значит вышколенная прислуга.

- Орс Дифрэ, идем, пусть они тут сами пока… И вы, орс Фрохтэ, идите-ка действительно на кухню. Даже гардекорам надо же кушать иногда. А за Его Высочество не волнуйтесь, тут у него теперь охрана такая, что…

И он смешливо мне подмигнул.

Угу. Я – охранник, да! Я страшная и грозная. Всем прятаться по углам!

И я присела опять на скамеечку, уже почти родную.

- Рыбка, Ваше Высочество! – лукаво посмотрела я на него. – И не протягивайте руку… я сама… разве вы мне не доверяете?

- Это машинально, Олэ, сама понимаешь, что дело не в доверии, - Айдесс чуть заметно пожал плечами. – Просто привычка. Скажи, ты сбиваешься на холодное обращение тоже по привычке или что-то изменилось?

- Это не холодное обращение, - обескуражено ответила я. – Что ты! И ничего не изменилось. Это я… пробую на вкус… новое свое положение, быть может… и мне страшновато. Боюсь дяде твоему не угодить, и вообще… не соответствовать. Вот меня и… повело на этикет.

В страхе, что он и вправду решит, что я к нему изменилась, я прикоснулась к нему… осторожно… каким же красивым он сейчас был! И что же это за чушь, о чем говорил наш целитель?! Вот как глаза горят…

- Хм… ты же не за дядю замуж пойдешь, а за меня, - мягко попробовал меня успокоить Айдесс. – Он тут совершенно не при чем. Вот если ты хочешь поскорее стать фюрстэйе – тогда да, тут его слово значит много. Но это не к спеху, я думаю. Так что ты не бойся ничего, Олэ. Я никому тебя в обиду не дам. Клянусь ветром!

- Я тоже, - прошептала я, думая, что наизнанку вывернусь, собой заслоню, но не пропущу дальше болезнь. Он выздоровеет! И скоро!

А наш милейший Дифрэ вообще паникер. Это у него не отнять. То ли затем, чтобы потом излечение вызывало большее восхищение и радость, то ли затем, чтобы в случае чего снять с себя ответственность и сказать «но я же предупреждал…» А вот пусть Тёр меня научит лечить! Пускай даже он вылечил всего лишь кошку. Но метод-то должен быть похож!

Копченая рыба, ложка тушеных овощей с пряными травами, нежный сыр, булочка только что из печи…

В самый первый момент Айдесс явно стеснялся – наверное, последний раз его кормил из ложечки, когда ему был год! Мне подумалось, что уже в полтора года он скорее всего ел сам… такой, наверное, был самостоятельный малыш… А тут вдруг я. С ложкой.

Но потом он втянулся – надеюсь, не последнюю роль играло то, что еда хорошо пахла и действительно была вкусной, а кроме того, я почти после каждой ложки старалась тихо-тихо, еле заметно, ласково прикоснуться к нему… и он стал этого ждать.

Вот только самые мои первые движения, когда я прикоснулась к его руке, ко лбу… напрочь разбили мою спокойную внутреннюю уверенность, что всё будет хорошо и Дифрэ ошибается.

Всё и вправду было плохо. Очень.

Сухой горячий лоб, блестящие, запавшие глаза, которые казались ещё больше… Кашель… Еле-еле заметно он поморщился – значит, кашлять ещё и больно… немного затруднено дыхание, если приглядеться… в общем всё как и полагается при остром воспалении легких. Только обычно это не происходит так быстро! Он так растратил себя на борьбу с этим ураганом, что на сопротивление болезни уже и не осталось. И с такой же ураганной скоростью наступала болезнь.

- Олэ, я устал, - очень тихо произнес Айдесс, отворачиваясь от очередной ложки. – Давай попозже… я отдохну немножко, и…

Конечно, устал. Ему и нельзя много и плотно есть… Хорошо, что я принесла в основном легкую еду и давала маленькими порциями! А то увлеклась… Ему, правда, тоже было приятно… кажется.

- Пожалуйста, проглоти вот это, а потом обязательно выпей клюквенного отвара, - попросила я. Тут очень кстати служанки принесли вино, и надо было его чуть-чуть разбавить, а им поручить обернуть его ноги специальной материей с уксусом, а потом маленькой пуховой периной…

- Олэ, я устал, - очень тихо произнес Айдесс, отворачиваясь от очередной ложки. – Давай попозже… я отдохну немножко, и…

Конечно, устал. Ему и нельзя много и плотно есть… Хорошо, что я принесла в основном легкую еду и давала маленькими порциями! А то увлеклась… Ему, правда, тоже было приятно… кажется.

- Пожалуйста, проглоти вот это, а потом обязательно выпей клюквенного отвара, - попросила я. Тут очень кстати служанки принесли вино, и надо было его чуть-чуть разбавить, а им поручить обернуть его ноги специальной материей с уксусом, а потом маленькой пуховой периной…

- Потом… позже. Я уже сыт, просто устал…

Он попытался увернуться от ложки, но голова лишь бессильно мотнулась по подушке. Пришлось таки проглотить. Тогда он виновато улыбнулся и вздохнул… и жестоко закашлялся. Казалось, кашель рвал его на части.

- Тёр! – воскликнула я. Мне почти физически больно стало… потому что я видела, что больно ЕМУ.

Братишка так и сидел в уголке, привычно сгорбившись и насупившись. Но мне как-то вдруг стало легче, совсем немножко, когда он подскочил – и мы вместе приподняли изголовье, подставили новую подушку, чтобы больному стало легче дышать.

- Мне попробовать? – неуверенно спросил он, с тревогой глядя на изможденного кёорфюрста.