Приехавший в Драконий Клык вместе со своим сюзереном, посланным инспектировать заставы, оруженосец Даллен йен Арелла долго думал, почему никто из обитателей крепости ни разу не попытался утопить несносное существо. Вероятно, потому, что комендант, прославленный не меньшей вредностью характера, чувствовал в мелкой горластой твари родственную душу. Пожалуй, у него единственного было с Белкой полное взаимопонимание.

Комендант был мудр. И в этом Даллен убедился на собственном опыте.

Он даже и не помнил теперь, не понимал - как его не убили тогда? Не мастера кэрье, не знаменитого фехтовальщика - зеленого, восторженного и самоуверенного юнца? Противник был умелый. Эрвиольский лазутчик, взрослый обученный вояка, без труда миновавший стену и часовых, с насмешливым прищуром смотрел на возомнившего себя героем шестнадцатилетнего мальчишку. Которому сюзерен ясно велел сидеть в компании кружки горячего вина, а не шастать невесть где, усугубляя проявившуюся вчера простуду. Смотрел - и ждал. Ждал, когда тот сделает движение - любое, какое угодно, в попытке напасть или бежать, - и подставится под удар.

Даллен тоже ждал. Сам не зная, чего именно. Он даже не понимал, каким чудом ушел и от первого-то удара! Явно умелого, отточенного удара ножом по шее, назначенного уничтожить врага, не дав ему закричать и поднять тревогу. Эрвиолец не знал, что Даллен и так не может этого сделать. Вчерашний промозглый ветер и сегодняшний холод напрочь заложили горло, оставив возможность лишь шептать. Не знал? Или понял, потому и медлит?

Понял, иначе - откуда бы эта торжествующая кривая ухмылка?

Услышать сейчас оруженосца барона йен *** могли разве что боги. И, видимо, услышали. За спиной шпиона раздался низкий негодующий лай. Лазутчик дернулся, пытаясь держать в поле зрения и мальчишку, и то, что он, похоже, счел не менее чем закованным в шипованную броню инирским боевым псом. И дал замершему оруженосцу один призрачный шанс!

Белка низко и сердито взлаяла, выражая своей возмущение нахальным вторжением невесть кого во вверенную ей крепость. В глазах смертельно раненного врага успело отразиться потрясение такой подлостью судьбы. А Даллен именно после этого и начал изучать мастерство кэрье...

Потом. А до того был застывший, как во льду, мир и подступившая к горлу мучительная тошнота. И влажный теплый язык маленькой белой собачонки, сочувственно вылизывавшей лицо мальчика, потрясенно сидевшего возле первого убитого им человека...

Белая псина вновь возмущенно гавкнула. Улыбаясь непонятно чему, граф йен Арелла присел на корточки и стал тихо напевать. Обычно этим напевом Поющие успокаивали лошадь - действовало даже на самых диких. Умиротворять им же собаку Даллену не случалось - но почему бы и не попробовать? На белой мордахе нарисовалось почти человеческое удивление. Собака заворчала и уставилась на странного незнакомца, потешно наклоняя голову то в одну сторону, то в другую.

- Альма, замолчи! - раздался из-за забора мелодичный женский голос. - Альма... Но собака и так уже молчала. - Она не кусается, - нерешительно проговорила хозяйка, - только лает... Что это с ней?

Женщина приблизилась к забору вплотную и с любопытством посмотрела на Поющего.

- Вы к мужу? - спросила она. - Его сейчас нет дома, но если вы хотите заказать мебель или ещё что, я могу ему передать...

- Нет, не беспокойтесь, - Даллен выпрямился и поклонился женщине. - Я просто шел мимо по улице.

- Да, а... - женщина замялась, - вы подождать его не хотите? Вы не друг ли его? Вон и Альма... она ни к кому так не ластится, вот же чудо!

Псинка (уже начисто забывшая, что на посторонних надо лаять) отчаянно виляла хвостом, вытянувшись в струнку, и старалась дотянуться лапками до колен Даллена.

- Нет, мы незнакомы, - мягко ответил Поющий. - Спасибо. Всего вам доброго...

Он погладил собачку и не торопясь пошел дальше.

Уютные домики приветливо смотрели на мир чисто вымытыми окнами. Но это было уже не похоже на Шайл - другая форма окон, орнамент на решетке в виде головы дракона...

Интересно, здешние люди - они, наверное, такие же? Раз живут в похожих домах, так же сажают цветы в палисадниках... и так же любят свой город. А он даже не спросил у Жака и у Плаксы, с кем воевали они и не грозит ли ещё опасность их родному городу?!

Хотя... речь о той битве шла как о чем-то прошедшем и закончившемся. Он не мог ошибиться, сейчас они не воюют. И никакие твари с железными крыльями не летают над городом, плюясь огнем, как демоны из легенд о Войне магов...

Поющий взглянул в небо, словно чтобы окончательно убедиться, что ему не нужно предлагать свою помощь в войне с неведомым ему врагом. Небо было ясным, а единственное стоявшее над крышами белое облачко казалось светящимся. И на его фоне отчетливо, словно прорисованный чинийской тушью, красовался совершенно потрясающий флюгер: по указующей направление ветра стреле, задрав хвост, гордо вышагивала улыбающаяся черная кошка.

Улыбающаяся?

Как можно сделать улыбающимся флюгер, который и виден-то лишь черным силуэтом? Но она казалась именно такой. Гордой, игривой и веселой. Ни в Шайле, ни в других городах, где довелось бывать, Даллен не видел ничего подобного.

В том доме уж точно живет кто-то, обладающий юмором и умеющий радоваться жизни! Даллену захотелось рассмотреть кошку поближе. Торопиться ему было некуда. Никто его не ждал и не звал...

Хотя - насколько он прав? Дэррит наверняка беспокоится и гадает, куда занесло его отчаянного ученика... "Я не могу потерять ещё и тебя!" - однажды заявил он Даллену в порыве откровенности. А Айсленна? Ты забыл, с какой радостью она кидалась тебя обнимать всякий раз, когда ты приходил в ее дом?

И, конечно, Тэйглан. Он-то в первую очередь. Тэй, целитель и друг, которому Даллен постепенно заменил убитого Анхейна.

А Шайл... что ж, и среди жителей Шайла можно, не задумываясь, назвать десяток другой имен тех, кто кинется радостно навстречу. Начиная со старика оружейника. Так что, не обманывай себя, йен Арелла...

Вблизи кошка оказалась еще симпатичнее: мастер, делавший ее, не допустил ни одной резкой изломанной линии, не считая треугольного носика. Контур был закругленным и плавным. Полюбовавшись (нет, правда, хороший кузнец ковал!), Даллен рассеянно огляделся, соображая, куда направиться дальше. Дом с кошкой был крайним. Улочка кончилась, влившись в широкую площадь, посреди которой...

Посреди...

Нет, удивляться-то нечему. Такие площади есть везде, во всех городах. И не все, кого везут сюда под крики толпы, не заслужили этого скорбного пути.

Зачем он подошел к помосту для казней?!

Поющий не смог бы ответить на этот вопрос.

Он не услышал музыки. Да и ожидать ее в таком месте было бы более чем странно. Это было как дыхание - тяжелое, прерывистое и неровное дыхание человека, сдерживающего стон.

Его собственный стон - Даллена йен Арелла...

На мгновение он почувствовал себя - стоящим на этом самом помосте. Или на том, чей дощатый пол до сих пор помнился ему, как знакомая с детства картина в гостиной родового замка... И помост. И лицо палача. Закаменевшие скулы и сверкающие глаза Эгарта... Тогда король сразу всё понял. В отличие от остальных... но это было облегчением, и - да, гарантией! Надеждой, что его жертва не будет напрасной...Спасибо, Эгарт!

Благодаря ему, благодаря Дэрриту и Тэйглану... и Анхейну тоже... они сделали так, что Даллен живет сейчас свою вторую жизнь. Ты живешь после смерти, йен Арелла - так, может быть, не нужно снова и снова вспоминать, КАК ты умирал?

"Эй, мертвое тело! Выходи, тут тебя с почетом хоронить приехали!" - вспомнил он и облегченно вздохнул. Тэйглан - кто бы мог подумать тогда, давно... Какая чистая, незамутненная ненависть - и такая же нерассуждающая, преданная дружба. Тэйглан жизнью бы пожертвовал за Даллена, если бы было нужно.

Ты должен быть счастлив - раз у тебя есть такие друзья. Тэйглан. Дэррит. И Эгарт...