В фургоне воцарилась тишина. Даже те, кто совсем не знал Ли, интуитивно понимали, что лучше с ней не связываться, когда она чем-то недовольна. Сама Ли сохраняла угрюмое молчание и внимательно следила, как Джар расстилает на полу полотно духовной связи и расставляет свечи по кругу. Рядом со свечами он выложил травы, сбрызнул воздух вокруг маслами и зельями, прошептал заклинание и, наконец, изрек:

– Готово, садись.

Ли опустилась в центр круга с закрытыми глазами, вздохнула, мысленно – и предельно вежливо – вызвала ближайшего духа. Тот мигом отозвался, и, открыв глаза, Ли увидела перед собой дух молодого мужчины. Он уставился на нее в ответ. Через несколько секунд в звенящей тишине фургона раздался изумленный возглас Ли:

– Ты?!

– Вальд! Вальд, открой!

Шепот, едва слышный сквозь увесистую деревянную дверь, вывел Вальда из состояния поверхностной дремы, в котором тот пребывал, оставив последние надежды на глубокий сон. Оказалось, бессонница пришлась как нельзя кстати – едва ли он различил бы тихий голос Осмальта сквозь толщу полноценного сна.

Вальд перекатом вскочил с жесткой койки и приоткрыл дверь своей скромной комнаты. Сквозь получившуюся щель полился приглушенный свет лампы.

– Впусти меня, – все так же тихо попросил Осмальт.

На мгновение Вальдом завладело желание захлопнуть дверь и сделать вид, что все это ему приснилось. Поначалу он даже не смог объяснить свой порыв, но позже понял – ночное появление друга не сулило ничего хорошего. Но долг превыше всего, не так ли? По крайней мере, Вальд считал именно так, и поэтому впустил Осмальта в комнату. Друг проскользнул в проем и замер, теребя рукава своего одеяния, которое снова выдали не по размеру. В огромной фиолетовой мантии он смотрелся тоще прежнего, а глубокие тени, пролегающие под глазами, добавляли болезненности его образу. Вальд не на шутку всполошился.

– Ос, ты чего, друг?

Осмальт глубоко и прерывисто вздохнул и сказал, заикаясь:

– Президент желает тебя видеть.

– Прямо сейчас?

– Да, сейчас. Вижу, ты не рад, но что я могу поделать? Мое дело – доложить.

– А почему ты докладываешь? Ты же у нас теперь важная птица, глава отдела разработок, как-никак!

Осмальт замялся всего на мгновение, но это не ускользнуло от цепкого взгляда Вальда.

– Президент знает, что мы с тобой, как бы это сказать, дружны.

– И что Президенту с нашей дружбы?

– Вероятно, не хочет привлекать к делу посторонних.

– К какому еще делу, Ос?

Осмальт строго посмотрел на друга.

– Одевайся. Президент не любит ждать, ты же знаешь.

Вальд ответил кратким кивком, быстро оделся и вышел из комнаты вслед за Осмальтом.

– Вальд, ты ведь знаешь, что есть и другие цвета одежды?

– Знаю. Но предпочитаю черный.

– Ты его с детства носишь. Тебе не кажется, что это странно?

– Не кажется.

Осмальт перестал спорить, только помотал головой – сколько лет они дружат, а Вальд так и не рассказал, почему носит только черный. Ос уважал право друга на личные тайны, но до сих пор немного обижался – тут ведь и жизнь человеку доверить не жалко, а он даже про одежду не рассказывает.

Вальд заметил, что друг опять на него дуется, но утешить его не мог. Да и куда больше его тревожило, что за срочность? Зачем Президенту выдергивать его из кровати среди ночи? Все это крепко не нравилось Вальду. Не нравилось хоть бы и то, что Президент вообще его вызывает. Вальд видел его дважды, но ни одна из встреч не была личной. Так с чего теперь, да еще и под покровом ночи?

Теряясь в догадках, Вальд брел по запутанным коридорам вслед за Осмальтом. Не то чтобы он нуждался в проводнике – каждый поворот и все до единой двери он и сам мог найти даже в кромешной темноте и со связанными руками – но предпочитал соблюдать субординацию. Нужная дверь уже появилась в поле зрения и с неотвратимостью снежной лавины приближалась к ним.

Осмальт столь почтительно остановился перед дверью, будто та могла его видеть, и деловито отстучал по гладкой дубовой поверхности замысловатую дробь. Дверь тяжело, но поразительно тихо отворилась.

– Входи, – подтолкнул друга в дверь Осмальт.

Вальд вопросительно поднял брови.

– Нет, я не пойду. Ну же, не заставляй Президента ждать.

Пришлось идти одному. За дверью царил полумрак, и Вальд осторожным шагом двинулся вперед. Стоило ему переступить порог, как за спиной он почувствовал резкое дуновение воздуха. Оборачиваться не стал – и так ясно, что это тихо затворилась дверь. Вальд остановился в нерешительности и огляделся. В затемненном коридоре перед входом в кабинет не было ничего необычного, но что-то здесь вызывало смутную тревогу. Мозг лихорадочно обрабатывал сигналы тела, в попытке выявить раздражитель. Не прошло и пяти ударов сердца, как Вальд нашел причину своего беспокойства – в помещении не было запахов. Никаких.

– Входите, Вальд, не стойте в дверях, как памятник нерешительности.

Он нехотя повиновался. В три шага преодолев коридор, четвертым Вальд вошел в кабинет и поклонился:

– Приветствую Вас, господин президент Корпорации Воображение!

– Прошу вас, оставьте церемонии. Садитесь. И можете называть меня только по имени – Президент.

Вальду всегда было любопытно, какого это – отказаться от своего имени и заменить его должностью, но спросить было не у кого. Свои имена меняли только «большие шишки», у которых должность определяла личность, а к ним с такими вопросами обращаться не принято. Ему и сейчас хотелось спросить, но Вальд подавил этот порыв и послушно опустился в кресло, стоящее напротив изящного, но крепкого стола Президента.

– Что, вы даже не спросите, почему я вызвал вас посреди ночи?

– Вы вправе вызывать меня в любое время суток, и не мое дело задавать вам вопросы.

Вальд внимательно следил за реакцией Президента на свои слова. Но его лицо оставалось бесстрастным: все тот же прямой взгляд темных глаз, и та же тонкая, бездушная полуулыбка.

– Что же, раз так, вопросы буду задавать я. Скажите, Вальд, вы же лучший стиллер при исполнении в нашей Корпорации?

– Не мне судить, господин Президент. Я лишь делаю свою работу настолько хорошо, насколько могу.

– А можете вы лучше всех, не так ли?

Вальд еще пристальнее вгляделся в Президента. Тот выглядел слишком молодо для своих восьмидесяти лет, одет был слишком просто, и задавал слишком странные вопросы. И никак не удавалось найти ответ на последний. К счастью, он и не понадобился. Президент понял, что подчиненный не намерен отвечать и продолжил:

– Ваша скромность хоть и похвальна, но, боюсь, неуместна. Мне доподлинно известно, что у вас на сегодняшний день лучшие показатели из всех действующих стиллеров.

Слово «действующих» Президент выделил особо, что больно резануло по слуху – Вальд знал, о ком тот говорил. Только один стиллер имел более высокие показатели. И этот стиллер сейчас в отставке.

– Вижу, вы уже поняли, о ком пойдет речь, не так ли?

Что это? Неужели в стальном голосе Президента промелькнула насмешка? Чем дальше, тем больше Вальду не нравилось происходящее.

– Догадки – не мой конек, Президент. Не сочтите за дерзость, но не могли бы мы перейти к сути дела?

– Конечно-конечно, время же позднее. Понимаете ли, Вальд, у меня к вам дело весьма… деликатного характера. Надеюсь, я могу рассчитывать на полную конфиденциальность?

– Могли бы и не спрашивать.

– Ну конечно. Какая преданность своему делу! Так вот, Вальд, мне нужно, чтобы вы выполнили одно мое поручение. Быстро, тихо и профессионально. Вы способны на это?

– Приложу все усилия. Что именно от меня требуется?

– Я в вас не сомневался. Требуется разыскать на Лицевой стороне одного стиллера.

– Прошу прощения, но разве не проще найти стиллера здесь, на Изнанке?

– Проще, конечно, когда речь заходит о рядовых стиллерах. Но в данном случае я не могу рисковать и полагаться только на местные поиски. Я хочу, чтобы вы нашли стиллера на Лицевой, узнали, где его тело на Изнанке, и отключили от пустого.