Меня пробрала дрожь, но я продолжала греметь ключами, открывая вторую дверь.

— Ты чего молчишь, не в настроении или произошло что? Не горюй, тяпнем сейчас по маленькой, запьем кофейком, и все как рукой снимет. — Женщина за моей спиной явно готовилась войти в квартиру и, видимо, не допускала мысли, что ее могут не впустить.

Конечно, я бы успела, по-прежнему не поворачиваясь, влететь в квартиру и захлопнуть за собой дверь, а что потом? Как будет реагировать Аськина приятельница на столь неожиданный оборот? Да и устала я быть мышью под метлой. Я медленно повернулась.

— Насть, ты чего? Ой, да это и не Настя! А ты… вы кто?

Передо мной стояла молодая женщина лет тридцати в домашнем ситцевом халатике, слегка полноватая. Лицо миловидное, но простоватое, а может, мне так показалось из-за ее круглых, а сейчас еще и вытаращенных от изумления глаз. За те мгновения, что я разглядывала ее, у меня сложился ответ на ее вопрос. Должно быть, я уже привыкла быть авантюристкой, и у меня стали проявляться соответствующие навыки хитрить, изворачиваться и лгать. Хотя, может быть, они и всегда были, что я о себе знаю-то? Видя, что женщина в испуге пятится от меня, я поспешила успокоить ее:

— Настя уехала по делам на пару недель, а меня пригласила пожить у нее, я ее троюродная сестра.

Женщина вздохнула облегченно, неуверенно улыбнулась, но не ушла, продолжая нерешительно топтаться возле двери. Видно, заранее настроилась на общение по-соседски: чашка кофе, легкий треп, и ей трудно так сразу отказаться от затеи. А ведь мне общение тоже не помешает, да и полезным может оказаться это знакомство, подумала я про себя, а вслух сказала:

— Да вы проходите, выпьем кофе, поболтаем, я клубники купила, поможете съесть.

— Да? Вот хорошо! А я не помешаю вам, может, вы чем заняты? Впрочем, если приглашаете, то я зайду на минуточку.

— Ну конечно я вас приглашаю, проходите же.

— А как вас зовут? — спросила соседка, едва переступив порог квартиры.

— Анастасия, Ася, — спокойно ответила я.

Мы прошли на кухню, она села, а я стала разгружать пакеты и рассовывать купленные продукты по полкам. После недолгой паузы гостья вдруг брякнула:

— Значит, вас зовут Ася? Так вот почему Настя не любила, когда ее называли Асей.

То ли что-то отразилось на моем лице, то ли она и сама уже поняла, что ее слова прозвучали отнюдь не лестно для меня, но она слегка покраснела, захлопала круглыми глазами и попыталась исправить положение:

— То есть я хотела сказать, что вы с ней тезки, ну, вы понимаете?

Я в этот момент мыла клубнику и не стала отвлекаться от этого занятия. Обескураженная моим молчанием, она продолжила свои путаные объяснения:

— Настюха, она… она не любила родственников, никогда не рассказывала о них, только сказала как-то, что все они жуткие ханжи и зануды, поэтому она ни с кем из них не общается. Ой, я не то хотела сказать, то есть она это говорила, наверно, не про вас.

Я поставила на стол клубнику, порезала лимон и достала початую коробку шоколадных конфет, вода в кофеварке уже закипала. Моя гостья сидела багровая от смущения. Я сочла, что достаточно наказала ее молчанием и пора уже проявить великодушие, тем более что оно мне ничего не стоит в этих фальшивых обстоятельствах.

— Да вы не волнуйтесь. Мы действительно общались очень редко, поэтому я даже удивилась, когда она позвонила именно мне. Но мне давно хотелось немного пожить одной, и я сразу согласилась.

— Да, да. Я понимаю. Настя, она такая, когда ей что надо, то становится просто лапочкой! Я ни в чем ей не могу отказать. Но вот что непонятно: она ведь часто уезжала на неделю, а то и на две, а в квартире никто не жил. А что сейчас случилось? — Глаза у простушки при этом вопросе заблестели, словно в ожидании некоего откровения, было ясно, что она обожает чужие секреты.

Пожав плечами, я достала бутылку мартини из холодильника, разлила по рюмкам и поставила на стол.

— Понятия не имею, почему ей понадобилось вдруг мое присутствие, она ведь ничем со мной не делилась, просто попросила пожить здесь, я согласилась, вот и все. — Пригубив вино, я поинтересовалась: — А как вас зовут?

— Да, я и забыла… Меня Мариной зовут, я живу выше, на четвертом этаже.

Мы выпили, и я предложила для простоты общения перейти на «ты». Предложение было встречено с большим энтузиазмом, официоз Марину явно тяготил. Перейдя на привычную манеру разговора, она принялась тараторить без передышки, выкладывая массу всяких сведений. Я молча слушала ее, улыбалась в нужных местах и подливала мартини, впрочем, если я забывала это сделать, Марина не стеснялась сама наполнить рюмку. Со слов Марины я поняла, что Аська занималась каким-то странным бизнесом, нигде вроде бы не числилась, но постоянно с кем-то встречалась, вела какие-то переговоры и частенько исчезала на несколько дней неизвестно куда. Знакомых у нее было много, преимущественно мужчин. У меня язык просто чесался спросить у Марины про альбиноса, но я понимала, что делать этого ни в коем случае не следует. Тогда решила зайти с другого бока. Уловив паузу в разговоре, я тут же вклинилась с вопросом:

— Мариночка, боюсь, что и в самом деле покажусь тебе ханжой, но вот ты говоришь, что у Насти много знакомых мужчин, так, может быть, дело вовсе не в бизнесе, а в личном, интимном общении?

Секунду не мигая она смотрела на меня, переваривая мой вопрос, а потом всплеснула руками:

— Ну вот! Я тебе рассказываю, а ты мне не веришь. Совсем даже и нет. Со всеми этими мужиками у нее какие-то совместные дела, ну всякие там подробности я не знаю, про дела из нее слова не вытянешь, но близко она с ними не общается, ну то есть не спит она с ними, понимаешь? У нее ведь девиз даже такой: «В делах никакого интима!» Личная жизнь у нее, конечно, тоже есть, а как же иначе. Настюха девушка интересная, мужики на нее засматриваются, но это же совсем другое, этих она и в дом приглашает, я их видела, Жека и Вадик, она их называет «мои воздыхатели». Правда смешно?

Но я упорно гнула свое, не теряя надежды узнать что-нибудь посущественней обычных сплетен.

— Воздыхатели, говоришь? А что это сразу два, обычно один бывает?

— Ой, ну какая ты! Ну, не будь, в самом деле, занудой! Может, она еще не выбрала, кто из них лучше и кто ей больше нравится? Я, честно говоря, ее спрашивала об этом. Настька смеется, говорит, что еще не решила, а как решит, так сразу замуж выйдет. А я ей говорю: ну зачем тебе замуж, рожать ты не хочешь, тебе так, что ли, плохо? Я вот была замужем, спасибо! Больше ни за что не выйду…

Дальше я была вынуждена выслушать историю Марининого неудачного замужества. Я даже посочувствовала ей, хотя с ее слов вообще было непонятно, зачем они женились, но, скорее всего, они и сами этого не знали. Брак ее, хотя и неудачный, дал свои плоды в лице младенца, теперь ребенку было пять лет. Я уже решила, что она одна, бедняжка, воспитывает ребенка, и хотела выразить ей искреннее сочувствие, но этого не понадобилось. Жила Марина с мамой и папой, а те, конечно же, во внуке души не чаяли. Я поинтересовалась, как давно она дружит с Настей, оказалось, больше трех лет, с тех самых пор, как вернулась Марина в родные пенаты, сбежав от надоевшего хуже горькой редьки мужа, и обнаружила недавно заселившуюся соседку. Они сразу же, по ее словам, прониклись взаимной симпатией и дружескими чувствами. Я не удержалась и спросила, что же объединяет их, таких разных?

Теперь пришла очередь Марины пожимать плечами.

— Ну не знаю, вроде бы ничего, а все же что-то есть, мне иногда кажется, что мы как сестры с ней. Она такая веселая и остроумная, даже когда у нее денег не было и она у меня занимала, и то все шутила.

Я вытаращила глаза, решив, что ослышалась. Марина заметила мою реакцию и расхохоталась:

— Ну да, она у меня часто занимала деньги, ты не смотри, что я щеголяю в простеньком халатике, оделась в первое, что под руку подвернулось, но я не бедная. Мне муж большие алименты платит, да и у стариков моих денег куры не клюют. Если нужда одолеет, то и тебе могу одолжить. — И она опять засмеялась, весьма довольная собой.