Мои маневры возымели успех, гости стали собираться. Много времени ушло у Жеки на целование моих рук, сначала одной, потом другой. А когда он сказал, что вскоре непременно заглянет ко мне, и, поглядев мне в глаза, добавил, что, может быть, и завтра, во мне тут же окрепло решение. Проводив Жеку, я поймала Маринку за руку, когда она уже почти исчезла за дверью, и сказала ей, что согласна поехать с ней на дачу. Маринкина неподдельная радость была мне наградой за мое вынужденное решение.

Глава 5

ГУВЕРНАНТКА

На следующее утро я не стала нежиться в постели, как делала это в последние дни, а встала, приняла душ и, наскоро позавтракав, начала собираться на дачу. Нашла подходящую сумку, вместительную, но не слишком большую, уложила туда белье, джинсы, футболку, халатик, шлепанцы и принялась искать купальник. Купальников оказалось несколько, — видимо, Аська ездила отдыхать к морю достаточно часто. Я подобрала себе два: черный с желтым и розовый с белым, оба достаточно закрытые, в отличие от раскованных бикини, которые я забраковала. Теперь встал насущный вопрос о креме от загара. Как почти у всех натуральных блондинок, кожа у меня была белая и очень быстро обгорала на солнце, я уже успела в этом убедиться, помотавшись по городу в открытом топике. Крем нашелся в шкафчике в ванной комнате, французский, еще не распечатанный. Спасибо тебе, Аська! Я сунула косметичку в сумку и закрыла ее, но тут же задумалась: а все ли, что нужно, я взяла? Собираюсь я там пробыть два-три дня, но это я собираюсь, а как все сложится, угадать трудно. Надо подстраховаться на всякий случай, и я добавила тонкий свитерок цвета сливочного масла, вечернее нарядное платье, не слишком шикарное, из тех, которые затейники французы называют «маленькое черное платье», и черные босоножки. Поразмыслив, добавила еще в косметичку немного косметики и маленький флакончик духов, которые поначалу и не думала брать. К шкатулке с драгоценностями я даже не подошла, хотя к черному платью и требовалось что-то на шею. Смешно, но я спокойно пользовалась чужой квартирой, документами, тряпками, деньгами, машиной, даже чужими знакомыми, но вот к золоту не притрагивалась. Не то чтобы я считала эти цацки такими уж ценными, но вот не трогала и все. Может быть, это была та черта, через которую я пока переступить не могла, а может, просто какой-то фортель моей психики.

Я уже закончила сборы, но была все еще в халате, когда услышала знакомый голос во дворе. Теперь, когда я додумалась выдавать себя за Аськину сестру, я уже не боялась, что меня кто-то увидит, и держала окна открытыми. Подойдя к окну в кухне, я с удивлением увидела Марину. Одетая в кокетливый крепдешиновый сарафанчик, она укладывала в багажник черной «Волги» вещи, в машине кто-то сидел, но сверху не было видно кто. Они что, без меня уезжают? Вот это номер! Но все тут же разъяснилось. Маринка захлопнула багажник, и машина тронулась, она помахала вслед рукой и, повернувшись, задрала голову. Увидев меня в окне, задорно улыбнулась и пошла к подъезду. Войдя в квартиру, она тут же пошлепала на кухню и плюхнулась на табуретку с видом крайнего утомления.

— Привет! Как хорошо, что ты еще не собралась. Давай хоть немного расслабимся, а то мои меня с утра загоняли. Когда мамахен собирается на дачу, то это полный абзац! Уже все собрали, погрузили, сели, почти уже уехали, но нет, она вспомнила, что забыли положить Валеркины игрушки. «Ах, как ребенок будет жить на даче без своих любимых игрушечек?» Как же, без игрушечек! Да у него там тонны три игрушек, правда больше поломанных, но и целых хватит на группу детского сада. Совсем избаловали ребенка! А ты чего сидишь-то, Ась? Расслабляться мы что, не будем?

Я сначала удивилась, чего это она сегодня прямо с утра начинает, но потом поняла, что выпить она себе может позволить, только когда не видят родители. На даче она будет все время у них на глазах, вот и решила расслабиться, так сказать, впрок. Не могу сказать, чтобы мне нравилось ее пристрастие к спиртному, но я ей не нянька, она взрослый человек, может быть даже старше меня, пусть думает о себе сама. Себе рюмку я не стала и доставать, а ей плеснула от души. Увидев на ее лице признаки разом поднявшегося настроения, я решила, что пора и о деле поговорить.

— Марин, а на чем мы с тобой поедем, на Настиной машине?

— Ой! Я совсем забыла тебе об этом сказать. Надеюсь, ты не станешь возражать? Я так не хотела ехать с мамахен! Ты же водишь машину? Я вообще-то тоже вожу, но не очень хорошо, я уже две тачки разбила. Папахен сказал, что водитель из меня вообще никакой и что больше он мне машины покупать не намерен. Подумаешь, испугал! Как будто такси нет. Да и вообще, куда мне ездить-то? Можно подумать, что у меня жизнь — одна тоска, а не жизнь.

Но несмотря на свою тоскливую жизнь, выглядела она сейчас вполне довольной. Я оставила ее в столь милом ее сердцу обществе бутылки, пожалуй, самой близкой из ее подруг, а сама пошла одеваться. В дорогу я выбрала себе белые шорты с синей окантовкой, полосатую, как тельняшка, кофточку и белую кепку с козырьком, обулась в белые с синим матерчатые туфли без каблуков, ну чем не морской волк? Маринке мой вид понравился до чрезвычайности, она обошла меня кругом, хлопая в ладоши, как ребенок вокруг наряженной елки, потрогала козырек моей кепки и, очень довольная, захихикала. Впрочем, веселье ее можно было объяснить и другими причинами — пока я одевалась и закрывала окна, она успела выпить больше половины бутылки. Но и оставшееся убрать не дала, сунула под мышку и собралась на выход. Отнять у нее бутылку не удалось, и я махнула рукой. Так мы и загрузились в машину: я с вещами, Маринка с бутылкой. Ехали мы если и не весело, то шумно — это уж точно! Маринка поставила кассету с какой-то залихватской музыкой, подпевала ей во весь голос, неимоверно фальшивя и время от времени прикладываясь к бутылке.

Дача Маринкиных родителей впечатляла. Конечно, я не ждала, что это будет какой-нибудь скворечник на шести сотках, но и увидеть загородный особняк, окруженный клумбами и затейливо стриженными кустами, я тоже не ожидала. Располагался этот шедевр архитектуры в охраняемом поселке на берегу Москвы-реки недалеко от Звенигорода. Я вышла из машины, глотнула чистого, напоенного ароматом цветов воздуха, увидела речку, сосновый бор на взгорке, освещенный солнцем, и почувствовала, что именно этого мне и не хватало.

Марина познакомила меня со своей мамой Ниной Федоровной, которую не только за глаза, но и в лицо называла как-то по-дурацки — мамахен. Нина Федоровна — женщина лет пятидесяти, довольно просто одетая, полноватая, с приятным округлым лицом и круглыми же глазами. Маринка была очень на нее похожа. И по виду, и по сути она явно была той, что называется: простая добросердечная женщина. Я как-то сразу освоилась в ее обществе. Валерик, Маринкин сынишка, сначала меня дичился, а потом буквально прилип ко мне. Как только мы приехали, Нина Федоровна собралась нас кормить, — видимо, ее любимым занятием было кормить досыта любого, кто подвернется под руку. Есть я еще не хотела и насилу вымолила у нее позволения хоть немного погулять до еды. Вот тут-то мальчишка и прилип ко мне. Маринка с усталым видом растянулась в гамаке, словно не сидела только что в комфортабельной машине, а шла из Москвы пешком. Нина Федоровна сказала, что пойдет распорядится, чтобы для меня к обеду приготовили что-нибудь особенное, и я поняла, что, хотя угощает она, готовит кто-то другой. В результате показать мне окрестности взялся Валерик. Сначала он показал мне участок, размером не меньше гектара, а потом водил по всему поселку. Несмотря на свой юный возраст, он оказался хорошим гидом. Сначала мальчик шел чинно, держась за мою руку, как и велела ему бабушка, но потом ускорил шаг, стал подпрыгивать, то и дело забегать вперед, ему явно не хватало движения. В этой малоподвижной семье ему не с кем было побегать и поиграть, хотя, может быть, он играет с какими-нибудь соседскими детьми? Я тоже ощущала недостаток движения и дала себе слово, пока я здесь, как можно больше играть с ребенком, о чем ему тут же легкомысленно и сообщила. Валерик запрыгал на одной ножке и завопил от радости во всю силу своих юных легких. Поскольку к этому моменту мы уже вернулись на участок, эффект от его вопля был потрясающим. Маринка чуть не свалилась с гамака, Нина Федоровна стояла перед домом с прижатыми к сердцу руками, словно ожидая трагических известий, в проеме двери замерла с паникой на лице женщина лет сорока в белом переднике, а от гаража бежал шофер с большим гаечным ключом в руках. Не знаю, что уж он подумал, но по его лицу было видно, что он готов всех нас защищать. На месте хозяев я бы прибавила ему зарплату. Но зарплату ему прибавить никто не догадался, даже за стол не посадили обедать, сели только Нина Федоровна, Маринка, Валерик и я. Обед был превосходным, но слишком обильным. Я хоть и пыталась есть поменьше, но хозяйка старательно подсовывала мне то одно, то другое, а про два блюда сказала, что их приготовили ради меня, не могла же я их хотя бы не попробовать. В итоге я вылезла из-за стола, чувствуя себя отяжелевшей и сонной. Ребенку надо было спать, он хоть и не капризничал, но и ложиться не хотел, я пообещала после сна пойти с ним на речку, и он тут же дал бабушке увести себя. Маринка вздохнула:


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: