- Света позвонила и сказала. А должна бы сделать это ты. В конце концов, он твой муж, но почему-то вместо того, чтобы сидеть в его палате, ты разъезжаешь по городу с этим Александром. Ты знаешь, что именно его подозревают в нападении на Костю?

- Знаю. И подозревают не столько его, сколько меня, - сидеть в машине без движения и дальше было уже глупо, поэтому Лариса прижала мобильник к уху плечом и повернула ключ зажигания. – И есть вероятность, что если бы не Сашка, рядом с Костей с пробитой головой лежала бы и я.

Прием был запрещенным, и использовать его было совестно, но мама явно встала на тропу войны, а враждовать ещё и с собственными родителями у Ларисы не было ни сил, ни желания.

- Как же так… Во что вы ввязались? – гнев в голосе сменился страхом, и совесть с новыми силами начала грызть Лару. Надо бы как-то аккуратнее, тоньше, но недосып и нервотрепка последних суток существенно подточили её дипломатичность.

- Вроде, ни во что, но мне сейчас очень нелегко. Поэтому, мамуль, давай я попробую разобраться в том, что вокруг творится, а потом ты меня поругаешь, хорошо?

- Можно подумать, я тебе зла желаю… - ворчание было недовольным, но уже с примирительными нотками, и Лариса перевела дыхание. Пусть на несколько дней, но ей дадут отсрочку, а вот потом придется держать полный отчет. Она прекрасно знала, что не обязана это делать, в конце концов, она взрослая женщина, содержащая не только себя, но и существенно поддерживающая родителей, только понимание, что остается для них всё тем же условно разумным ребенком, не отпускало.

- Они давно уехали? – телефон коротко тренькнул, и, мельком глянувшая на экран Лара тут же получила ответ на вопрос – звонил Сашка.

- Минут сорок назад.

Надо же… Или мама тренировала выдержку, или пыталась подобрать слова, способные усовестить дочь.

- Я вечером вам позвоню, расскажу подробнее о Косте, а сейчас мне надо ехать.

- Лар… Надеюсь, вы с Чернышовым не…?

- Мы не. Совсем не, так что отставить панику, - Лариса с трудом сдержала облегченный вздох, распрощавшись с родительницей. Мама это мама, куда ж денешься, даже когда куда-нибудь деться очень хочется. И, пока не убрала телефон в сумку, перезвонила Сашке:

- Вы уже в городе? – сама она к тому времени уже выскочила с загруженных центральных улиц, потому смогла хоть немного прибавить скорости.

- Да, Марту передал с рук на руки, у нас часа полтора, чтобы съездить к цыганам. Ты сейчас где?

- Туда и направляюсь, уже возле окружной, пересечение с проспектом Труда. Встретимся по дороге, или дождемся друг друга на месте? – Вот второго ей б не хотелось – и так непонятно, чего ждать, так ещё и пункт назначения больно уж специфический. Видимо, Чернышов думал так же, потому что категорично заявил:

- Нет, сама туда не суйся, я догоню тебя минут через десять, пока припаркуйся.

Возражать Лара по понятным причинам не стала, правда, с парковкой там оказалось ещё хуже, чем в центре, поэтому вместо того, чтобы скучать в ожидании Чернышова, нарезала пару кругов по близлежащим улицам, пока нашла, куда приткнуться. Потому к стоящему под самым знаком «Стоянка запрещена» внедорожнику не шла, а бежала.

Чернышов был всё так же свеж и невозмутим, никаких повреждений быстрый осмотр не выявил, и Лариса про себя облегченно выдохнула, при этом приготовившись к неприятным вопросам. К её удивлению, их не последовало, зато Сашка засыпал её вопросами по поводу этого цыганского поселка, будь он неладен, и возможных вариантах причин перевода денег в такое экзотическое место.

По поводу первого Лара честно рассказала всё, что сама знала, а вот насчет второго была в том же блаженном неведении.

- Когда подъедем, из машины не выходи, я сам там осмотрюсь, - отвратительный асфальт, судя по ухабам, не так давно переживший ковровую бомбардировку, Чернышов перенес стойко, хотя пару раз страдальчески морщился. Лариса же вознесла хвалу, что не сунулась сюда на своей малолитражке, иначе был реальный шанс намертво застрять в глубоких колдобинах, в изобилии покрывающих эту – стыдно сказать – дорогу.

- Думаешь, меня кто-то узнает? – мысль была вполне здравой – если достаточно знают Костика, чтобы заключать с ним договор, значит, и её саму могли опознать в лицо.

- Уверен. Меня в городе уже мало кто помнит, а номера питерские, так что пусть ищут.

Навигатор наконец выдал, что до конечного пункта осталось метров триста, и облегченно умолк.

К самому участку вплотную подъезжать не стали, притормозив чуть поодаль, но и оттуда улица прекрасно просматривалась. Сороковой дом представлял собой перекошенную жилую развалюху с облупившимися стенами, развешенным во дворе бельем и целой уймой замызганных игрушек разной степени поломанности. Под окнами была припаркована такая же неказистая, сплошь изъеденная ржавчиной «Газель».

Сорок четвертый на его фоне казался дворцом за высоченным забором, неприступным даже на вид. Над угрожающе топорщащимися пиками виднелся только второй этаж, состоящий, казалось, из одних маленьких окон, приткнутых вплотную друг к другу, да темно-коричневая черепица крыши. В целом эта усадьба была эталонным примером истинно цыганских представлений об архитектуре.

А вот между ними виднелся заросший бурьяном пустырь, который уже пару лет не знал ноги человека. Торчащий в дальнем конце участка обгоревший остов дома прелести объекту аренды не добавлял. Всё это чудо было обнесено чуть покосившимся забором из сетки-рабицы и метровыми зарослями крапивы, внушавшими куда больше забора.

- В принципе, что-то похожее я и ожидал увидеть.

Лариса не стала отвечать, отстраненно рассматривая свою временную собственность. До этой минуты, хоть и понимала всю серьезность происходящего, всё равно теплилась надежда, что по указанному адресу действительно что-то нормальное. Ну, гараж или небольшой склад, о котором Костя почему-то решил не говорить. Но то, что она видела, рушило привычную картину мира. Лара настолько привыкла пусть не слепо, но всё же доверять бывшему мужу, что теперь не понимала, во что вообще верить. И не в деньгах дело – сколько пришло, столько и ушло, а налог с оборота не настолько велик, чтобы лезть из-за него в бутылку, а сам факт проворачивания неизвестных дел за спиной. Оставалось лишь надеяться, что у Кости были действительно веские причины для такого поступка.

- Если хочешь, можем пройтись, осмотреться, вроде, ни одной живой души рядом, - не дождавшись ответа, Чернышов тронул плотно сжатые в кулак тонкие пальцы.

- Не нужно, - Лариса качнула головой, всё ещё не отводя взгляда от зарослей лебеды. Но руку разжала, отчего стали видны ярко-розовые полукружья от впившихся в ладонь ногтей. – Ни к чему привлекать внимание, к тому же тут это вдвойне чревато – оглянуться не успеем, как твою машину «разуют».

Конечно, насчет того, что это произойдет мгновенно, Лара несколько преувеличивала, но беспокойство было не безосновательным – бросать на местной обочине дорогую машину мог только очень везучий человек. Сашка насчет собственного везения имел более рациональный взгляд, потому направил колеса к железнодорожному переезду – проехать поселок насквозь было быстрее и безопаснее, чем возвращаться всё по тем же ямам и ухабам.

- Давай я отвезу тебя домой? – он заговорил, только когда за окнами показался девятиэтажный корпус областной больницы, давая Ларисе возможность подумать в тишине.

- Нет, мне нужно на работу. Извини, что сваливаю заботу о Марте на тебя, вечером обязательно заберу её к себе, - Лара растерла щеки ладонями, пытаясь немного взбодриться и вернуть слабое подобие румянца на лицо.

- Не говори глупости, Мартышка мне не мешает. К тому же мы договорились присматривать за ней вместе. Давай всё-таки немного прогуляемся, - он свернул на небольшую, сейчас практически пустую парковку возле городского парка.

Парк этот был огромен и местами имел вид почти непролазного леса, за что был особо любим ролевиками, собачниками и всякого рода извращенцами, склонными порукоблудить на публике. Но это ближе к центру, возле дороги же вполне цивилизованные лавочки, степенно прогуливающиеся мамаши с колясками и терпимое количество гопников на квадратный метр.