Догэн так описывает дзадзэн[14] — неподвижное сидение, или методику медитации дзэн, в своей книге «Fukwan Zazen Gi»: «Устройте в подходящем месте сиденье из циновки и положите на него подушку. Затем сядьте, скрестив ноги и положив правую ступню на левое бедро, а левую ступню на правое бедро. Наденьте широкую одежду и не слишком туго затягивайте пояс и сохраняйте их симметрию. Затем положите правую кисть (ладонью вверх) на икру левой ноги, левую кисть тыльной стороной на ладонь правой руки и сделайте так, чтобы кончики двух больших пальцев рук касались друг друга. Так и сидите, держа туловище вертикально, не наклоняясь ни вправо, ни влево и не нагибаясь ни вперед, ни назад. Уши должны находиться как раз над плечами, а нос ориентирован на живот. Касайтесь языком нёба и держите сомкнутыми губы и зубы. Глаза должны быть закрыты; дышать следует тихо через ноздри. Установив таким образом положение тела, сделайте глубокий выдох; затем оставайтесь в сидячем положении после проверки позы, слегка качнув туловище вправо и влево. После этого приступайте к созерцанию того, что не постигается мышлением».

Эксцентричность Бодхидхармы и его загадочный метод преподавания внушали любовь к нему тем немногим, кто понимали работу его выдающегося ума. Однако большинство людей ненавидит тайны, и, как и в случае с Пифагором, патриарх нажил себе множество врагов среди тех, кто были неспособны понять его метафизические спекуляции. Как и Сократа, этого великого старого мастера дзэн немногие любили, многие ненавидели и все одинаково боялись. Жрецы соперничавших сект по крайней мере трижды пытались отравить Бодхидхарму, но каждый раз его колоссальные знания позволяли ему сорвать их замыслы. Поэтому неудивительно, что считалось, будто он находится под божественной защитой, а несведущие полагали, что он владеет какими-то секретами магии, позволявшими ему продлевать свою жизнь до бесконечности. Мудрость, однако, дает не освобождение от закона, а скорее свободу в силу закона. Подобно тем великим, что ушли до него, и синеглазый брахман сошел с подмостков земного представления.

Когда для Бодхидхармы, прожившего долгую и насыщенную жизнь, пришло время уйти в Закон, он оказался все таким же свирепым на вид, но загадочным стариком, по-прежнему закутанным в напяленный кое-как широченный плащ, окруженным монахами и монахинями, которых он обратил в дхьяну — доктрину медитации. Он заговорил своим сильным, раскатистым голосом: «Уже совсем близко время моего ухода. Объясните-ка мне все до одного, как вы понимаете Закон». Тогда начали почтительно говорить собравшиеся братья, каждый из которых, в свою очередь, подводил итог тому, что он извлек из учений. Один ученик, Дао Фу, ответил так: «Мне кажется, Закон не заключается в буквах и все же он неотделим от буквы, однако он действует». Бодхидхарма мрачно кивнул и ответил: «Твое понимание дошло до моей кожи». За ним заговорила монахиня Цун-чи: «Как Ананда, любимый ученик Будды, достигал твердости мышления всего раз или два, так и я понимаю Закон». Бодхидхарма медленно кивнул головой, словно обдумывая ее слова, а затем ответил: «Твое понимание добралось до моей плоти».

Подошел черед говорить Дао Ю, сильному студенту. Вот его слова: «Четыре стихии нереальны с самого начала. Также и форма, восприятие, сознание, действие или знание на самом деле не существуют. По-моему, все есть пустота». И снова Бодхидхарма пожал тяжелыми плечами, бормоча в своем плаще: «Своим пониманием ты добрался до моих костей». Последним должен был объяснять свое понимание Закона Хуи-кэ, который, отвесив почтительнейший поклон, уселся на коротком расстоянии от Бодхидхармы и, приняв позу медитации, молча смотрел на него в течение нескольких минут. Престарелый патриарх тоже хранил молчание, а затем, наклонившись вперед, прошептал: «Своим пониманием ты молча добрался до моего нутра». После этого Бодхидхарма взял широкий зеленый плащ секты дзэн и накинул его на плечи Хуи-кэ, объявив его следующим патриархом дзэн и влив в сосуд его души, как в новый кувшин, вечные воды Закона.

Через три года после смерти Бодхидхармы о нем начали ходить странные слухи. Несколько крестьян, живших в холмистой местности, видели свирепого вида философа, который брел среди западных гор Китая, решительно направляясь в сторону Индии. Он был бос, но по какой-то необъяснимой причине нес один башмак в руке. Людей, сообщивших об этом случае, стало так много и рассказ вызвал такой ужас, что это привлекло внимание китайского императора, который, решив уладить это дело, приказал вскрыть гробницу Бодхидхармы. Ко всеобщему изумлению, могила оказалась пустой, в ней не было ничего, кроме одного башмака, парного тому, что унес Бодхидхарма. На основании этой истории утверждалось, что великий монах дзэн в действительности вовсе не умер, а, завершив свои труды в Китае, воспользовался трюком со смертью как удобным способом исчезновения.

В Японии можно найти множество любопытных изображений Бодхидхармы, или Дарумы. Одни представляют его с поднятыми над головой сжатыми кулаками в позе, выражающей крайнее раздражение; на других он идет величавой походкой, неся башмак, вызвавший столько разговоров. Есть еще и резные изображения, где он стоит на стебельке проса, а по словам других, — на огромном листке дерева аши. Последняя картина перекликается с рассказом, вероятно, недостоверным, о визите Бодхидхармы в Японию. Как утверждают, он пересек Корейский пролив, либо пройдя пешком по воде, либо стоя на том листе, который превратился в волшебный челн.

В Японии образ Бодхидхармы часто используется в качестве модели для детских игрушек. Похоже, ни один великий философ не вытерпел столько унижений со стороны общества, как этот старый монах дзэн, и все же за всем этим скрывается нечто очень трудное для понимания. В сезон запуска воздушных змеев его странное лицо с широко раскрытыми глазами пристально смотрит вниз с бесчисленных бумажных птиц. К числу привычных игрушек, для которых он послужил моделью, принадлежат и маленькие фигурки-неваляшки в форме яйца, которые американские дети иногда называют «шалтай-болтаями». У них утяжеленное донышко, так что, как бы по ним ни ударяли, они всегда спокойно поднимаются и возвращаются в вертикальное положение.

Бодхидхарма во время медитации. Рисунок Киретани Сэнрина

Благодаря своей специфической способности выпрямляться при любых обстоятельствах эти довольно странные куклы-неваляшки оказываются весьма подходящим символом традиции дзэн. Дзэн — это доктрина равновесия, требующая уравновешивания всех составных частей жизни в качестве необходимого предварительного условия духовного понимания. Изучающие метафизические предметы поступят разумно, если последуют примеру секты дзэн и будут хранить молчание в эзотерических делах, потому что отнюдь не маловажным моментом в учениях Бодхидхармы является тот весьма очевидный факт, что подлинные тайны жизни ни при каких обстоятельствах нельзя передавать от одного к другому и что все, кто пытаются разгласить тайны Закона, обнару живают тем самым, что не посвящены в эти тайны. Нагасэна уподобляет человека дереву, ветви и листья которого колышут ветры крайностей и излишеств, нарушающие спокойствие внешней жизни. Стволом этого дерева служит разум, неподвластный действию ветра. Обратимся к собственным словам Нагасэны: «Буря раскачивает ветви дерева, но ствол остается неподвижным. Точно так же разум архата, привязанный к крепкому столбу самадхи шнуром четырех путей, остается невозмущенным, даже когда тело испытывает боль». Дзэн учит, что надежда человека состоит в спокойствии разума, так как, в то время как внешние чувства и восприятия безнадежно изменчивы, заключенный внутри разум можно установить на непоколебимые основы осознания того, что превратности внешней жизни не оказывают никакого влияния на безмятежность внутреннего мира.