Сладко иметь рабу

Я вернулся домой около часа ночи и сразу же почувствовал запах. Запах водки. Включив свет, я увидел на полу ее модные босоножки с лентами для завязывания вокруг щиколоток. Это удивило меня еще больше: она уехала домой в семь часов вечера. Странное предчувствие кольнуло меня. Как будто я стоял на краю пропасти, и сейчас, оступаясь… Раздался стон. Войдя в столовую, я увидел ее тело на разложенной диван-кровати. Вернее, абрис его, силуэт. Она была в белом лифчике и тончайших гипюровых трусиках. Выточенное богом тело лежало навзничь. Изваяние модели. Я смотрел на нее и думал, что пять дней назад  она впервые стала женщиной.

Запах был очень сильный и непонятно откуда исходящий. Она вдруг пошевелилась.

— А-алеша, ты вернулся… Я так ждала. Обними меня.

Она всегда тянула первую букву моего имени: «A-а». Я наклонился: от нее пахло водкой. В разметавшихся волосах был запах блуда. Я не поверил.

— Что случилось? — В горле у меня противно свело.

— А почему ты так говоришь?..

— Что случилось? — вознес я шепот, подавив вскрик: за стеной спали.

— Поцелуй меня лучше… Перебей.

— Сию минуту ответь мне, что случилось?! Немедленно…

У меня пересохло во рту в мгновение. Я страшился ее ответа. Страх сковал в предчувствии грядущих слов.

— Не волнуйся так, Алеша… — проговорила она в пьяном раздумье.

— Я жду.

— Меня… меня — обворовали.

— Как?

Очень неохотно она начала рассказывать. Кто знал, что этот рассказ перевернет вверх тормашками всю мою жизнь. Всю!

Она, раздумывая, легла на спину, отвела глаза.

— Предложил подвезти, когда я ловила машину.

— Мы с тобой, кажется, договаривались, что ты поедешь на троллейбусе. Тем более праздник, все пьяные, ищут приключений.

— Их была целая компания, они прилично выглядели. Сказали: только наверх — к стоянке такси.

— И ты села в чужую машину?

— Мне было трудно идти наверх на высоких каблуках. Я устала.

— То есть ты сделала противоположное тому, о чем мы договаривались.

— Я виновата, мне страшно, Алешенька, обними меня, скорей…

Куда делась ее душмянность, душистость, от нее так пахло…

— Где тебя обворовали?

— Не будь так строг, Алешенька. Я тебе все расскажу, только обними меня.

Я боялся ее рассказа, интуитивно, не представляя, что это будет за рассказ.

— Кто? И где?

— Ты не будешь сердиться? Но я… поехала с ними в ресторан.

— С абсолютно незнакомыми?

— Они говорили, что сегодня такой праздник и только на час, а потом отвезут меня домой. Так как такси на стоянке не было…

— И это оправдание?!

Не удержал я вскрика. Во мне уже зарождалось что-то неясное.

— Дальше, — приказал его голос.

— После ресторана я очень захотела увидеть тебя. Они ехали на Мосфильм…

— Ты должна была приехать домой и сразу же позвонить мне, не так ли?

— Я знаю…

— И в этом ты ослушалась?

— Я им рассказала о тебе, они обещали подвезти меня прямо к подъезду.

— Это, по-твоему…

— Нет, нет, я виновата.

Она споткнулась, сбилась, замолкла.

— Дальше что?

— Я расскажу… только не кричи на меня.

Я замер в предчувствии чего-то страшного.

— Когда мы приехали сюда, они забрали мою сумку и сказали, чтобы я поднялась за ней наверх.

— И ты пошла?!

— Там были еще две девушки, одна из них жена, то ли невеста. Мне и в голову ничего такого не могло прийти. Я поднялась. Они закрыли дверь и сказали, что не выпустят, пока я не… поцелую…

Я вздрогнул.

— Дальше…

— Я вырвалась и убежала, сумка осталась у них…

— Что еще?

— По-моему, цепочка… упала в их квартире, когда я…

— Как могла цепочка вдруг упасть?

— Я не помню как… я выпила.

— Почему ты пила?

— Я никогда в жизни не пила водку, но они… настаивали — в честь праздника. Выпила чуть-чуть… я целый день ничего не ела. И у меня закружилась голова. Только поэтому я и пошла за сумкой, я не соображала, что делала. Правда, с ними были девушки…

— Где это произошло?

— В доме напротив.

— Ты запомнила этаж, квартиру?

— Кажется, да.

— Вставай!

— От неожиданности она села на диван-кровати.

— Что ты хочешь делать? — тревожно спросила она.

— Одевайся, — ответил чужой голос, — покажешь квартиру.

— Алешенька, сейчас ночь, все спят, никто не откроет. Их там много…

— Не твоя забота. — Я пошел к двери.

Она неожиданно, броском вскочила и схватила меня за плечи:

— Не надо, ты один. Я боюсь за тебя. Неизвестно, остались ли они в этой квартире, собирались куда-то еще ехать. Утром… я покажу утром. Только не сейчас.

Она потянула опять в комнату. Я знал, что в доме напротив запирающиеся подъезды и сидят консьержки… Я б не прорвался.

Я стоял, не двигаясь, высчитывая.

— Разденься, ляг, ночь уже…

Она даже не спросила, где я был так поздно. То ли не соображала, который час.

Едва я лег, она расстегнула свой лифчик, ее грудь прикоснулась к моей. Она уткнулась мне в плечо и зашептала:

— Алешенька, возьми меня. Перебей, перебей все это…

— Что «перебить», что ты бормочешь?

Неожиданно от прикосновения ее тела я возбудился. Я вообще легковозбудимый.

— Перебей… все, что произошло. Хочу тебя, ну, перебей же!..

Ее дыхание пахло водкой. Я отодвинулся подальше:

— Спи, нам рано утром вставать…

Она замолкла и безропотно заснула. Один раз только пошевелившись.

Моя голова раскалывалась от ее бессвязного рассказа. От дикого сумбура в мозгах и попытки осмыслить и понять. П-о-н-я-т-ь!..

На мгновения я забывался тревожным сном, сомкнув глаза, пытаясь себя успокоить, что это только кража, и больше ничего; хотя понимал… подсознательно, меж извилин, под корой, что что-то более страшное случилось. И уже не остановить, не изменить, не повернуть… Понеслось уже то, что пущено. Но заснуть так и не удалось.

С электрической головой я встал спозаранку и, почистив зубы, умылся. Внутри каталась тошнота предчувствия и шока. Я поднимаю ее, и спросонья она начинает одеваться. Я не смотрю на ее фигуру, голые ноги. Иду на кухню и из-за газовой плиты достаю маленький топор. (Решаю: расколоть дверь и расколоть головы.) Прячу под пиджак. Вхожу в комнату.

— Я точно не помню этаж… — неуверенно говорит она.

— Вспомнишь, когда придем.

— Но ты не будешь ничего такого делать…

Я вывожу ее на улицу, и она щурится от сквозного утреннего света.

Мы пересекаем небольшое пространство между нашими домами. Напротив два дома — сцепка.

— Какой?

Она молча показывает.

Рано утром консьержки нет. Я весь подбираюсь внутри.

— Этаж?

— Третий, — тихо выдыхает она.

Я нажимаю кнопку. Налево, направо разные коридоры, в них по три квартиры.

— Эта, — она показывает необитую темную дверь.

Левая рука поднимается и, сжавшись в кулак, стучит. Потом еще, колотит, бьет. Мертвая тишина, никто не отзывается, ни одного звука.

— Где они?!

— Не знаю…

— Я отвезу тебя в милицию. И пока их не арестуют, чтобы ты оттуда не уходила. Тебе ясно?!

У меня дрожит все в кишках. Я готов был разрубить их топором. Что-то звериное внутри подсказывало, что это только начало, а я хотел конца. Боже, как я хотел конца. Чтобы это не тянулось. А прервалось, выяснилось. Объяснилось.

Я привожу ее к дверям 76-го отделения милиции.

— Мне, к сожалению, нужно на военную кафедру. Позвони мне ровно в шесть.

— Алешенька, прости меня. Я так виновата…